корабль в очередной раз вынырнул в обычное пространство, и тут же рубку наполнили визгливо-пронзительные гудки зуммера экстренного торможения!
Развернувшаяся на сто восемьдесят градусов «Королева Монако» явно тормозила маршевыми во все свои допустимые для конструкции двадцать три Же, и если б не гравикомпенсаторы, друзей точно расплющило бы о заднюю переборку: Джереми, разумеется, не пристегнулся, как полагалось на дежурстве по Уставу!
Хоффер, сразу посерьёзнев лицом, плюхнулся на капитанское кресло. Нахмурив кустистые брови, щёлкнул тумблером включения питания основных приборов. Его половинка пульта ожила, покрывшись светящимися или мигающими индикаторами и ожившими экранчиками дисплеев.
– Так. Экстренное торможение, если верить директивному дисплею, «в соответствии с ситуацией два-десять». Чёрт. Не помню, что это. Матильда?
Приятный женский голос зазвучал с потолка:
– Ситуация два-десять – это действия экипажа в соответствии с директивой Совета Федерации от 5 декабря 26… года. Приказывающей всем без исключения кораблям уравнять скорости, и попытаться вступить в контакт с находящимися в космическом пространстве кораблями. Принадлежащими иным цивилизациям. Оказавшимся в пределах зоны непосредственного обнаружения детекторами земных кораблей.
– И – что?! Мы – в «пределах»?!
– Совершенно верно. Вывожу на экран внешний вид объекта, который мои аналитические программы идентифицировали как искусственный. И, конкретней – как инопланетный корабль.
На центральном экране появилась яркая точка, переданная кормовой камерой.
Сзади, из-за спин, донёсся топот торопливо приближающихся шагов. Первым в рубку вошёл, понятное дело, Карл – ему не нужно было «приводить себя в порядок», чтоб «не ударить в грязь лицом», как женской составляющей экипажа.
– Что за шум, а драки нет?
– А погоди немного. Возможно, придётся лезть и в драку. – Хоффер наконец отключил бьющий по нервам звуковой сигнал, – У нас – инопланетный корабль!
– Да ну вас на фиг! Хорош прикалывать. Такого отродясь ни с кем не…
– Мы не прикалываемся. Его засекла Матильда. Ну, вернее, засекли-то – детекторы, а Матильда – идентифицировала.
– Хм-м… – Карл Брюер, сорокалетний белобрысый и кудрявый немец из Баварии, опустился в кресло штурмана, и развернул его к главному экрану, – И вот это – оно?
– Оно самое.
– Не слишком-то хорошо его видно.
– А видно его пока вообще – никак. Это – воссозданный Матильдой образ. А засёк его банальный металлодетектор. – Хоффер постучал по экранчику прибора перед собой, – Насколько я понимаю ситуацию, Матильда права. Не попадались ещё человечеству астероиды из чистого хромисто-никелево-стального сплава. Да ещё массой в четыре с половиной миллиона тонн!
– Ого! Надо же… Если так – то это повод отпраздновать! Как бы там ни было – а теперь-то мы точно – прославимся! – Джереми потянулся всем своим жилистым телом без единого грамма жирка, – И я свою долю от премии за эпохальное научное открытие намерен потратить – на виллу на Канарах-три, и… Молоденьких девочек!
По затылку Джереми ощутимо заехало: это вошедшая в рубку Памелла треснула его взятым с полки Звёздным атласом триста сорок второго издания:
– И не думай! Если вы нашли чего стоящего, я от тебя никогда не «отвяну»! И никаких других «девочек» тебе не видать, как своих ушей!
– Так ведь ты сама, только вчера!..
– Мало ли, что там было вчера! Если тебе, как «члену», положена Премия, так уж мне, как твоей контрактной походной жене – положена в ней доля!
Рука Джереми сама потянулась к «вразумлённому» затылку, и почесала его. Карл с Хоффером переглянулись. Карл заржал, как жеребец:
– А повезло тебе, дружище, с «контрактной женой»! Сообразительная попалась! И подкованная! В законах!
– Ну, и красивая, конечно! «Сексапильная»! – это масла в огонь подлил выглядящий, впрочем, уже вполне серьёзно, и спрятавший ухмылку в усы, Хоффер.
– Свиньи были, свиньи и остались! – но несмотря на игриво-ироничный тон заметно было, что внутренне Джереми подобрался. А ещё бы! Доля в заработанных дивидендах его «контрактно-походной» жене и правда – полагалась. Впрочем, как и «походным», а сейчас – почти постоянным жёнам остальных «членов», которые как раз вошли в рубку.
На правах жены старшего по званию первой заговорила Лара:
– Мы слышали зуммер экстренного торможения. Что – не так?
– Да всё, вроде, так, ласточка моя ненаглядная, – капитан пытался игривым тоном сбить деловито-серьёзный настрой женщин, – Просто возникла ситуация Два-десять.
– Хватит острить, Хоффер. – Лара сразу рассердилась, – За всё время с момента выхода чёртова человечества в космос никому ещё ни разу не попадалось чужого корабля!
– Ну, значит, занесут нас в книгу рекордов Гиннеса восемьсот двадцать второго издания! Прославимся! В «анналы» запишут!
Потому что именно так сказала Матильда.
– Да-а?! – походная супруга капитана поторопилась встать за его спиной, и нагнуться к приборам, – Чтоб мне провалиться! Наташа! Представь?! Он не прикалывается!
Женщина Карла за это время подтащила из угла обычный стул, и села на него, расположившись чуть сзади и справа от своего «походного» мужа. Ногу закинула на ногу. Откинула голову назад, расправив и распустив по плечам густые и длинные смоляные волосы – предмет её гордости. И пожала плечами:
– Матильда не включила бы зуммер, если б не была уверена. Она же – не мы! То есть, первоапрельским синдромом не страдает!
Все, кроме Памеллы, невольно поусмехались: отлично помнили, как на прошлый праздник «дурака» Карл организовал им «встречу» с омерзительным монстром: пауком-черепахой с Каттагея. Голографическим, разумеется. Но от этого – не менее жутким!
Хоффер тогда настолько разозлился, что собирался даже вычесть из доли Карла за испорченные штаны и нижнее бельё… Но, подумав, решил, что встряска их заплесневелого и мирного мирка пошла на пользу: женщины оставшуюся часть рейса не ворчали, и не придирались по мелочам (что само по себе было признаком того, что затянулся рейс). А переключили внимание на решение насущных бытовых проблем. Так как очень много посуды оказалось испорчено, и стен – испачкано: чашками и тарелками кидались во внезапно появившееся на камбузе существо.
А уж Карл запрограммировал его так, чтоб оно уворачивалось, отступая.
– Ладно, теперь, когда мы знаем, в чём дело, каковы наши планы?
– Ты имеешь в виду, Памелла, что мы будем дальше делать?
– Именно!
– Хм. Это же ты у нас – специалистка по Законам и Уставам. А там всё чёрным по белому прописано: что положено делать в таких случаях!
– Сейчас, минуту… – Лара наклонилась, перегнувшись через плечо своего мужа, и ткнула пальцем с сиреневым маникюром в дисплей. Поводила по появившимся строчкам, – Ага: вот. Предписывается сблизиться, уравнять скорости. И пытаться установить контакт. Световыми сигналами, по радио, на всех диапазонах, и даже махать через иллюминаторы платочками. Шучу. Махать не надо. – на вскинувшуюся было Наташу Лара посмотрела с хитринкой. Памелла фыркнула:
– Что там пишут про дивиденды?
– Про дивиденды пишут, что положено – двадцать процентов оценочной стоимости. Дополнительные премиальные – на усмотрение Правительства Федерации. В зависимости от научной ценности обнаруженного артефакта.
– То есть – кроме законного – шишь чего получим?!
– Да нет, шансы есть. Конечно, получить-то мы положенные двадцать процентов – получим… Только, похоже, не скоро.
Потому что будто ты не знаешь, как такие дела делаются! Мы посылаем радиограмму, или сообщаем сами, приземлившись на ближайшей планете, что гораздо быстрее, в местное представительство Федеральной Администрации. Оформляем нотариально наше Заявление. Глава администрации запрашивает Руководство. Через послание на Государственном корабле. Совет Федерации думает. Думает. Совещается. И присылает сюда Комиссию. По изучению. И та начинает это самое изучение. Которое обычно, для, например, новооткрытых «пригодных» планет составляет до пяти лет… А с кораблём… Думаю, побыстрее всё же будет: управятся за каких-то года три. И определят его стоимость – в деньгах. И пусть даже определят просто – как банальный металлолом – всё равно нам до конца жизни хватит! Когда выколотим.
Ну а потом мы начинаем обивать пороги официальных же инстанций, собирать справки для казначейства, доказывать, что это мы – первыми обнаружили, о чём имеются и официальные и нотариально оформленные заявления, акты, протоколы, заключения…
Короче: пока оценят в деньгах стоимость находки, и мы реально добьёмся выплаты наших законных двадцати процентов, может пройти лет девять-десять. Не говоря уж о «премиальных». Дожить бы.
– Проклятье! – Карл сжал кулаки в воздухе, наиграно сердясь, – Всё – как в той притче про Насреддина Афанди!
– Ну-ка, ну-ка!
– Там Афанди подписался перед падишахом за десять лет и за мешок золота научить любимого ишака падишаха – читать. А когда жена Афанди спросила, не идиот ли он, желающий сложить голову на плахе, он ответил, что беспокоиться не о чем: за десять-то лет – или ишак, или
