А я – при жизни.
Ведь наказать адекватно и достойно преступников, чья вина не вызывает и тени сомнения, я вполне в состоянии. В чём вы скоро убедитесь.
Как говорится в том же Священном Писании: «Да воздастся каждому по деяниям его».
В углах и в центре высокой светлой камеры двадцать на двадцать шагов вдруг открылись потолочные люки, и оттуда с лязгом, стуком, и жужжанием полезли огромные лапы со стальными цепкими пальцами-захватами.
Леди Маргарет развернулась, и бросилась со всего маху на стальную перегородку двери, заколотив по ней кулаками в отчаянной попытке сдвинуть, пробить… Затем дико закричала, завыла и зарычала, уже не сдерживаясь: она всё поняла.
Нетрудно было «вычислить», что именно их ждёт.
И что бежать больше – некуда.
Открывшаяся картина поразила даже повидавшего виды лорда Бориса.
Кое-кого из его проверенных и безусловно храбрых людей попросту вывернуло наизнанку у белых стен комнаты, а побледнели вообще все. Междометия и матерщиные возгласы перемежались упоминанием всех святых и Господа – лорд Борис не возражал ни против тех, ни против других.
Потому что и те и другие были на уме и языке и у него. Только он сумел удержать их – и не в последнюю очередь из-за осознания того факта, что он отвечает за своих людей, и за их безопасность. А ругань в таком деле обычно не помогает.
В углах большой комнаты примерно шестьдесят на шестьдесят футов располагались два тела. В левом – корчилось и извивалось в судорогах и муках обнажённое тело сира Вателя. Слабые прерывистые подвывания и хрипы, доносившиеся из конвульсивно раскрывавшегося и закрывавшегося рта назвать речью или криками никак было нельзя.
Его Величество было распято на кресте, к его рту и половым органом подходили какие-то чёрные гибкие канаты, или верёвки, с палец толщиной, противоположные же концы верёвок скрывались в потолке. Но подумав, и подойдя поближе, лорд Борис понял, что это – то, что древние называли проводами. Изо рта его Величества шла пена, а выпученные глаза буквально остекленели – никакого сознательного выражения там не имелось. Похоже, разум покинул их суверена. Очевидно, от длительных и невероятно мучительных пыток.
Сказать что-либо лорд Борис не решился, и только глубоко вздохнул, и заставил сжавшиеся так, что хрустели суставы, кулаки, вновь разжаться.
Трогать тело, или что-либо, он, однако, не стал.
Прошёл лорд Борис и в другой угол.
Женщина как бы полувисела на верёвках, растягивающих её широко разведённые руки – в стороны, и ноги – к полу, тоже в широко раздвинутом положении. Лицо искажала настолько страшная гримаса, что поначалу он и не узнал её. Но женщина не двигалась, словно застыв в трансе. И только по глазам можно было судить, что на самом-то деле она – в сознании, их видит, и буквально молит…
О своей смерти?
Да, тело леди Рашель выглядело странно. Так, словно из её заднего прохода что-то вытекает. Приглядевшись, лорд Борис понял, что оно и правда – вытекает. По толстому, дюйма в три, колу, входившему действительно в задний проход, стекала кровь женщины. Если честно, то и всё остальное из представшего перед их глазами заставляло ледяной холод пробегать по всему позвоночнику: скальпа на голове истязаемой не было. Как и кожи на всём теле! И цвет этой кем-то аккуратно, и, если можно так сказать, педантично, буквально до последнего лоскута, ободранной поверхности, почему-то был не кроваво-красным, как ему полагалось бы, а – зелёно-жёлтым. Кроме того к разным частям груди и живота подходили полупрозрачные гибкие трубки, по которым что-то красное неторопливо текло, а к носу шла толстая гофрированная трубка, через которую, похоже, леди Маргарет и дышала…
Но тут внимание лорда Бориса отвлёк странный выдох, раздавшийся из угла, где висел сир Ватель. Взглянув туда, лорд понял, что его Величество больше не трясётся, словно в агонии, а неподвижно обвисло на своём кресте. Похоже, тот, кто пытал его, дал жертве возможность «отдышаться», или отдохнуть. Лорд поспешил подойти:
– Ваше Величество! Вы меня слышите?! Сир Ватель! Ваше Величество!..
Сир Ватель с трудом чуть приподнял упавшую сейчас вниз голову и попытался разлепить закрывшиеся глаза. Частое дыхание с хрипами и присвистом вырывалось из его груди. На третий раз ему удалось выдавить из пересохшего горла не то всхлип, не то выдох:
– К-хто… х-х… здесь?
– Здесь лорд Борис и вверенное мне подразделение, сир. Мы имеем предписание Святого Конклава о вашем аресте.
Странные звуки, полившиеся изо рта его Величества, лорд Борис вначале принял за предсмертные хрипы. Но потом догадался – его Величество…
Смеётся!
– Вы… опоздали. – смех затих так же внезапно, как и начался, – Суд уже… свершился. И теперь свершается и наше… наказание! Кара.
– Но… Кто же судил вас, сир?! И кто… Наказывает?
– Я. – равнодушный голос без обертонов и выражения донёсся откуда-то с потолка. Разъяснений, правда, не последовало. Лорд Борис, опешивший в первый миг, поспешил спрятать автоматически выхваченный меч на место, быстро поняв, что здесь он им не много навоюет. Раз уж обладатель голоса поймал и подверг двоих «осуждённых» столь страшной каре – значит, средства, имеющиеся в его распоряжении весьма основательны.
Вздохнув поглубже, лорд Борис сглотнул, и обратил взор к потолку:
– Кто ты, неизвестный, узурпировавший права Божьего и человеческого суда?
– Волшебник Стратфорд.
Лорд Борис, собственно, чего-то такого и ждал. Поэтому нашёлся быстро:
– Почему ты осудил на муки нашего короля и… э-э… его женщину?
– Потому что они это заслужили. Я просто воздал им по их делам. А вам дал увидеть это – в назидание. Во избежание повторения кем-нибудь подобных проступков.
– А почему ты просто не задержал, и не передал их затем нам в руки?
– Потому что я и сам прекрасно справляюсь с функцией исполнительного органа правосудия здесь, на вверенной мне территории. Или вы этого не заметили?
Лорд Борис сглотнул. Подумал, что волшебник Стратфорд, похоже, обожает «чёрный» юмор. Но такое положение дел его самого всё же не совсем устраивает: у него есть и обязанности, и миссия!
– И… Как долго ты собираешься пытать их?
– Ещё сутки. Из положенных им двух. Поскольку именно это время они доставляли страдания своей жертве. Вашей королеве.
– И… Что с ними будет потом? После «положенных» двух суток? – этот вопрос в первую очередь интересовал лорда Бориса, поскольку им для отчёта о надлежащем выполнении приказа нужны были доказательства. То есть – пойманные беглецы. Или хотя бы их тела. Трупы. А то, что им достанутся не полуживые, хоть и изрядно замученные, король и его сообщница, а именно – их трупы, лорд Борис уже понял.
– Потом вы сможете забрать их тела. – лорд Борис кивнул сам себе: всё верно.
– Можем ли мы попросить тебя, волшебник Стратфорд, смягчить наказание нашему королю? Нашему бывшему королю?
– Попросить – можете. Но я эту просьбу не удовлетворю.
– Почему?
– Потому что я сам решаю, как мне поступить в той или иной ситуации. И на это решение такие аргументы, как просьбы, влияния не оказывают.
Лорд Борис прикусил губу. Потом почесал затылок. Потом заставил себя прекратить делать и то и другое: на него – он всем этим самым затылком чуял! – смотрят все его люди. А умоляющий взгляд его Величества он видел и глазами.
– В таком случае, может быть ты согласишься, чтоб мы просто… Убили его Величество? Прямо сейчас? И забрали его тело?
– Нет. Его наказание ещё не окончено. Вы сможете забрать тело через сутки.
– А если б мы, скажем, попытались сделать это силой?
– Ничего бы у вас не вышло. – в потолке вдруг откинулись люки и из них повыскочили сверкающие отполированной сталью гигантские клешни и манипуляторы, а в боковой стене открылось широкое отверстие огромного, в полстены, люка. Выехавшую оттуда на мягко шуршащих резиной гусеницах штуку только совсем уж идиот не испугался бы. Краб с десятью устрашающего вида клешнями, щёлкающими на концах могучих щупалец, произвёл впечатление. Поскольку ростом значительно превышал самого лорда Бориса. Однако нападать на лорда и его людей ни манипуляторы из потолка, ни краб не спешили.
Лорд Борис вполне оценил «аргументы» волшебника. Как, впрочем, и оценил то ужасающее впечатление, которое произвели на его невольно сбившийся в кучу, ощетинившуюся мечами и кинжалами, обычно такой храбрый и дисциплинированный контингент, краб и потолочные манипуляторы. Однако они – молодцы! – не побежали прочь в панике, с дикими воплями. Хотя вначале лорду Борису и самому хотелось именно этого. Прекрасно он понимал, что и механизмы, и вид пытаемых преступников повергает его людей в дрожь:
[left]– Я… Понял тебя и твою позицию, волшебник Стратфорд. Обещаю: пытаться убить наказуемых тобой, или забрать их тела раньше назначенного тобой срока никто из моих людей не будет. Впрочем, и смотреть на
