Голова подопытной откидывается вниз, тело как бы обмякает. Говорю:
– Придётся теперь с её спиной завязать. Она же будет лежать на ней.
– Ничего. Я могу кожу и с живота снять! Ну и с ножек, понятное дело!
– Ага. Хорошо. Тогда – переносим.
Опускаем Раису на пол, отвязываем, развязываем. Снимаем отлично показавший себя комбез. (Ну правильно: нам же теперь предстоит шпарить её кипятком, прожигать гвоздями (Гвоздищами!) ляжечки, и прочие места, да и кожицу с животика снимать!) Пусть побудет спецодежда целой – может, ещё кого такой же комплекции когда-нибудь уволоктём.
На станочек-верстачок переносим за руки за ноги, и укладываем на сам верстак и подставленный со стороны ножек столик вдвоём: так действительно сподручней. Я добросовестно «упаковываю» плечевой пояс и ручки: особенно тщательно кисти и пальчики: вот чует мой самый чувствительный барометр, тот, что пониже спины, что возни с раскалёнными гвоздочками – под ногтики, сегодня не избежать! Юлечка ворчит:
– Закончил? Давай, иди сюда! Не могу как надо закрепить её ножки!
Тут она права. Потому что ножки нужно вначале поднять вверх, вертикально, и даже с «отрицательным» углом – то есть, максимально приблизив их к животику. И только потом привязать к ним верёвочки, что идут к блокам с противовесами. А блоки нужно выбрать такие, чтобы стояли практически напротив ушей – как показала практика, только при этом условии растяжка типа шпагата будет хорошей. Более ста восьмидесяти градусов. Теперь нужно ножки медленно развести широко в стороны. И начать отпускать, разводя противовесами, привязанными к щиколоткам.
Вот теперь можно «технический» столик убрать, а расположенные почти горизонтально ножки прикрепить в области промежности, как обычно, через соответствующие отверстия – к моему станочку-верстачку. С помощью толстых медных проволок, проходящих по линии, так сказать, сгиба – между ляжками и туловищем. А ещё одна проволока – поперёк живота. Придерживать кости таза.
Натягиваю и затягиваю их капитально – нам лишние «шевеления» не нужны!
Смотрю, как всё выглядит. Добавляю и затягиваю и широкую ленту – на животе.
Вот: всё так, как надо. Промежность – прямо на самом кончике верстака, ударам плети и всем остальным «мероприятиям» ничто не мешает. Голова закреплена – за узел из волос на голове. Ручки, плечики. Лента, удерживающая грудь – под мышками.
Теперь только дождаться, пока очухается, да добавить противовесов не верёвки, растягивающие в стороны её ножки. Юлечка моя всё не успокоится: лично проверяет все крепления, трясёт их. Вздыхает удовлетворённо. Ворчит:
– Эх-х… Как жаль…
– С чего это тебе её жаль, солнце моё?
– Да не её! А дело же в том… Её ведь можно убивать только один раз! А вот если бы её можно было воскрешать!.. Ох, я и намстилась бы! Неделю работала бы над ней, не меньше!
– Спокойней, любовь моя. Ты что-то больно разошлась. Не переживай слишком уж сильно! А то придётся принимать чего-нибудь сердечного – хотя бы того же эринита.
А у нас впереди ещё целая ночь. Тяжёлой и нервной работы!
– Ха! Это для тебя она сейчас – работа! А для меня – хобби! Мечта всей моей жизни! Можно подумать, тебе никогда не случалось увлекаться и «окунаться с головой»?!
– Хм-м… Согласен: было дело. Но сейчас… Пойдём пока посидим.
– Ну, нет. Я только настроилась на боевой лад! Дай-ка нашу скляночку с нашатырным…»
Чтоб выкрошить, вырезать, и извлечь все без остатка кусочки тротила из чёртова конуса, пришлось пыхтеть с ножом минут сорок: Андрей не хотел упускать ни крошки.
Добытую взрывчатку уложили в мешки. В два она спокойно поместилась. До выхода из Базы, обращённого к Андропризону, по дороге от пирса, а затем по главному коридору Базы, тащили мешки волоком: Андрей свой, девочки – свой. Затем вернулись в комнату.
Бельё, конечно, не высохло. Хоть в комнате уже и было плюс тринадцать. Андрей мысленно похвалил себя: хорошо, что захватили три смены!
– Переодеваемся в следующую сухую смену нижнего!
Выходить в спальню он на этот раз не стал: девочки тоже так намотались, что никто ни слова против не пикнул. И штаны, и майку и трусы поменял прямо на виду у своих напарниц по разделке торпеды. Действовал быстро, и спокойно. А вот девочки всё же ещё смущались: трусики снимали, отвернувшись от него. (А приятные они у них! И задницы – м-м-м! Конфетки!) Но вот Алёна порадовала: переодевалась, словно профессиональная стриптизёрша на подиуме: лицом к нему, и уж не без вызывающих жестов и телодвижений! Конечно, естество Андрея не могло не отреагировать. Алёна, похоже, осталась довольна: словно только этого и добивалась. На лице прорезалось выражение, какое бывает у кошки, только что прикончившей целую миску сметаны. Она даже приподняла смоляные тонко выщипанные брови:
– Ого! Хм. А, пожалуй я могла бы на какое-то время… отвлечься. От нашей миссии! На что-то… Более интересное!
– Если мы будем «отвлекаться» – то уж – только все вместе! Чтоб, как говорят в Парламенте, никто не почувствовал себя обделённым! Но! Сейчас мы не можем позволить себе такой роскоши. Время! Оно работает против нас! А вот когда всё закончим…
Посмотрим!
– Хорошо, Андрей. И пусть мы – не ваша «Семья», но… Совсем уж равнодушным вас не оставили?!
– Это, – он хмыкнул, – верно. В-основном, твоими стараниями. И не волнуйтесь по этому поводу. Гарантирую: меня – всем достанется!
А сейчас – довольно прохлаждаться. Ну-ка, одеваем парки! А теперь гасим печку, и вперёд! Нужно ещё дотащить нарты до выхода и перегрузить на них мешки!
Мешки приторачивали верёвками к нартам особенно тщательно: чтоб нигде ничего не тёрлось и не тряслось! Хорошо, что сани были практически скопированы с нарт древних иннуитов: чисто деревянные! То есть – никаких «искр»! Андрей сказал:
– Когда доберёмся до дома, сможете поесть. А пока – придётся попоститься. То есть – потерпеть. Если кому невтерпёж – можно пососать сухарь. По дороге.
– Да ладно, Андрей. Как-нибудь уж обойдёмся. Да и привычней всё же – горячая пища! А сухарём можно и подавиться ненароком!
– Логично. Ну, с Богом! Тяните! Из прохода не выходить!
Девочки довольно быстро нашли удобный режим: шагали в ногу, и тянули сани, разошедшись этаким небольшим веером: чтоб не толкаться. Андрей подталкивал сани сзади на особо неровных местах. Теперь он куда внимательней глядел по сторонам, назад, и вперёд. Пока тянул груз сам, было не до «осмотра достопримечательностей». Да и не было таковых в длинном, искрящемся под лучами их фонарей, а в остальном – до дрожи тёмном и неприветливом тоннеле. И поскольку смотреть действительно было не на что, он действительно обдумывал. И свои дальнейшие действия, и основные задачи на первое время. И… О чём он будет ещё торговаться с Советом.
В первую очередь сейчас, прибыв, нужно будет отправить к причалу в океане, и имеющемуся там кораблю, ещё партию заложниц. Человек двадцать. Оставить только тех, кто потенциально захотел бы присоединиться к его Семье и Команде. Для этого нужно в первую очередь посоветоваться с Анной и Магдой: поскольку они-то лучше знают своих людей. И – кто на что способен, и от кого чего можно ожидать.
Но отправить заложниц нужно именно сейчас!
Потому что только потом можно будет смело минировать все возможные подходы ко входу в Андропризону. Расположенному на поверхности. И быть твёрдо уверенными, что если кто и будет пытаться прокрасться, или с боем пробиться к ним – так это – точно враги! И, в-принципе, неважно, как они будут подбираться: тихой сапой, или с гиком-криком, в открытую: уничтожить можно и нужно будет всех!
И основной материал для сооружения их главного оружия – мин! – они с девочками, сейчас пыхтящими, и пытающимися не оступиться на скользком и неровном ледяном полу, везут!
« – Ну вот. Можно приступать.
– Да, милая. Я тоже заметил, что она очухалась: вон, дёргается!
Подходим снова к нашей Раечке со стороны промежности. Юлечка говорит:
– Любимый. Может, теперь ты добавишь этой с-сучке пару противовесиков на ножки? А то проволочки, которыми мы закрепили её ножки, прямо утонули в её жирной плоти – а мышцы должны быть натянуты!
– Конечно, лапочка моя. Минуту. – действительно добавляю по двадцать кэгэ на противовесы. Ножки почти выпрямились – но коленочки всё же остались немного согнутыми. С другой стороны, чего я придираюсь: это же – не «художественная» гимнастка! И нет у неё в арсенале «правильного» поперечного шпагата с отрицательным углом!
Вот теперь, когда кошечка нашей подопытной, напрягшаяся, красная, и опухшая, отлично видна, Юлечка спрашивает:
– Дорогой. Не хотел бы ты её… В последний раз?
[left]Чёрта с два! …опой чую подвох – согласись я сейчас, и обвинений типа: «Ага! Я для тебя ничего не значу! И ты готов трахнуться с любой, даже толстой и страшной бабой, только бы потешить «разнообразием» своего похотливого жеребца!» не избежать! Поэтому качаю головой. Кривлю рот – типа, презираю эту
