– Андрей! А как вы будете наливать его туда: кастрюля же – широкая? – Пэйдж успешно размешала все комки, и теперь медленно помешивала, отгребая от краёв – грамотно. Вовсе ни к чему, чтоб тротил ещё и пригорел!
– Твоя правда, Пэйдж. Нужна воронка! – он посмотрел на Ганну, как раз подстилавшую тряпку. Та с видом первохристианской мученицы подкатила глаза к подволку. Затем смилостивилась:
– Есть у меня одна. Только скажу честно: она старая и медная!
– Не подойдёт. Нужна пластиковая. Или – фарфоровая. Или стеклянная – чтоб не было искр при контакте с корпусами.
– Хм. Ну, есть и такие…
Через минуту Андрей убедился, что стеклянная воронка слишком велика. А вот носик воронки из белого фаянса очень даже хорошо входит в отверстие, оставленное в верхних крышках мин для как раз – заливки, и последующего вставления детонатора.
Он сказал:
– Девочки. Мона и Ариана. Идите сюда. Остальные – прошу вас продолжить изготовление мин. Сейчас я тоже к вам спущусь. А вы, и ты, Пэйдж, смотрите, что надо делать! Только не бойтесь. Если обращаться с расплавленным тротилом аккуратно, представляя, что это – типа, просто расплавленный парафин – ничего не случится. Главное – не ронять кастрюлю. Потому что тогда за испорченный пол Ганна нас с камбуза выгонит. – повариха на эту очередную «шуточку» только криво усмехнулась, – И не бить воронкой о края корпусов. Смотрите, как буду делать!
Он аккуратно взял с помощью тряпок за обе ручки кастрюлю, в которой уже всё растаяло в монолитную полужидкую массу, у Пэйдж. Сказал:
– А ты, Пэйдж, удерживай воронку. Только тряпку возьми – она сейчас будет как кипяток! Да, всё верно: так и держи.
Он медленно, тонкой струйкой, начал заливать расплавленный тротил в воронку. Иногда останавливаясь, прося отодвинуть воронку, и заглядывая внутрь – допустить, чтоб взрывчатка вылилась на поверхность верхней крышки, было нежелательно. Первая мина наполнилась за две минуты – а поместилось в неё около двух литров жидкости. И когда она подошла вплотную к отверстию, Андрей убрал воронку, и позвал всех:
– Вот. Главное – не допускайте, чтоб выплеснулось наружу. А вот так – заподлицо с нижней кромкой крышки – нормально! Как раз будет удобно вставлять детонатор, когда остынет и загустеет. И подсыпать в кастрюлю новую стружку, и мешать нужно непрерывно. И не давать воде из этой – испариться, а этой – соприкасаться со стенками! И подсыпать кусочки нужно по чуть-чуть. Чтоб масса была – до половины кастрюли, или чуть выше. И строгать их – вот так. И пока всё, полностью, не расплавится – следующую мину не заливать!
Вопросы?
Вопросы, понятное дело, нашлись. К счастью, технические. Они касались только процессов отливки и расплавления. Он ответил, утирая пот со лба – чёрт бы его побрал: совершенно забыл, что и правда – нужно было вначале переодеться в сухое!
Ну ничего – он сделает это сейчас. До того, как спустится в подвал. И лично изготовит главное оружие – фронтальные противопехотные универсальные мины.
За девочек он не беспокоился: они всё освоили!
А если что – Ганна и Ундина подскажут. Они все глаза проглядели, наблюдая как он «портит» хорошую посуду. Как ещё дырку ему в спине не прожгли…
Переодевшись в их «семейной» каюте, он спустился в подвал.
Работа кипела: от некоторых станков так и летели искры, в углу сверкала дуга электросварки, кто-то бил молотом, и вообще шум стоял оглушительный: Ида Хуллкко работала болгаркой. Всё небольшое помещение наполняли характерные запахи: и от сточившегося отрезного круга, и от сварки. И от нагретого металла.
Андрей не стал много мудрить: прошёл сразу за гибочный станок. Несколько заготовок боковых сторон для третьего вида мин уже лежали рядом. Так. Теперь – не торопясь и не форсируя: пропустить их все в первый заход, установив загиб на минимум. Он сделал это за десяток минут.
А теперь – и второй. Ну вот: заготовки прямоугольной формы, размером тридцать на двенадцать сэмэ. Десять – толщиной в два миллиметра, и ещё десять – в три. И сейчас они приобрели форму части обода колеса, с радиусом примерно в метр.
Он собрал их. Отправился в угол, где как раз наступила пауза – искры и дуга погасли. К счастью, и болгарка на какое-то время притихла.
Рэчел Ким, подняв на лоб маску с синим защитным стеклом, хмурясь, осмотрела своё очередное изделие. Выругалась. Плюнула. Пожала плечами:
– Грубо. Но – пойдёт.
– Пойдёт, – Андрей кивнул, встав на колени рядом, – Рэчел, милая. Будь добра: наруби мне на отрезном стальных пластин – триста двадцать на сто десять. Из трёхмиллиметровой пластины.
– Сколько штук?
– Двадцать. И потом приходи: мне нужна твоя помощь.
А молодец. Она не стала ничего больше спрашивать, и отправилась в угол: там, на стеллажах, хранился и металлопрокат, и трубы, и листы – к счастью, не пришлось лезть за всем этим в общий подвал, к «сидящим». Но Андрей всё равно встал, и пришёл на помощь: одной Рэчел никогда не удалось бы дотащить лист тройки до гильотины. И пока она расчерчивала его штангелем, и рубила на заготовки нужного размера, придерживать.
Справились быстро. Заготовки отнесли в угол – к сварочному трансформатору. Андрей заменил электрод в держаке на четвёрку. Одел перчатки. Фартук. На голову надел оказавшуюся универсальной маску – её держатель налез бы на любую голову: он был из гибкой пластины.
Андрей попробовал искру, и дугу. Сказал:
– Подними, будь добра, вторичную на два оборота. И иди сюда. Держи вот здесь – вот этой дрыной. Нет. Вначале – тоже одень перчатки.
Он пристроил выгнутую пластину к плоской – дну. Прикинул, что нормально: тыловую, или заднюю, можно разместить в пяти сантиметрах свободно. Но пять, пожалуй, многовато… Да: три-четыре будет достаточно!
Как сваривать металл, он подзабыл, если честно. А вот руки и подсознание – нет.
Шов получился вполне ровный и одной толщины. На переднюю, выпуклую, сторону, Андрей пустил двухмиллиметровую пластину. На заднюю – трёх. Теперь сторона, обращённая наружу, разрушится быстрее, и осколки полетят – все – вперёд!
– Переворачивай.
На вторую сторону дна мины ушло не более пары минут – вспомнил, приладился. Теперь – торцы. Их закрыл пластинами тоже из тройки, оставив пространство между выгнутыми пластинами всё же – в сорок мэмэ. Порядок.
– А мы – что? Не будем убирать эти торчащие края?
– Нет. Но вот в верхних пластинах-крышках – придётся просверлить отверстие. Для детонатора. И для заливки. Думаю, литра по три как раз войдёт. Сейчас скажу – где.
Он приложил к верхней части получившейся конструкции, напоминавшей плоскую двояковыпуклую линзу, одну из нарубленных пластин. Перевернул. Обвёл мелом по контуру «линзы» две дуги. Снял. Почесал в затылке. Да нет: нормально!
Мелом же он аккуратно нанёс по центру очерченной фигуры крестик:
– Вот здесь. Иди, озадачь кого-нибудь. Пусть сразу сверлит по две-три штуки. А первую использует как шаблон. Сама возвращайся – у нас впереди ещё девять корпусов.
Вскоре «журчащий» звук от сверлильного станка присоединился к треску сварки и визгу болгарки. Андрей подумал, что женщины у него всё-таки молодцы: руки выросли оттуда, откуда надо. А он их так принижал – дескать, совсем ничего не могут…
Впрочем – таким простейшим слесарным операциям раньше учили даже детей. Пятиклассников. На уроках труда! И – нормально.
А вот с ремонтом действительно сложных механизмов… У девочек – плохо!
«Юлечка, придя в себя, изволила пожелать кофе.
Кофе у нас растворимый. Но – самый «престижный».
Пока я разводил его в её бокале, заливая кипятком из термоса, и добавив сливок и сахара, моя зазноба навестила Раечку. Не знаю уж, что она там с ней делала, но подвал снова заполнили заглушенные кляпом визги и стоны. Обернувшись, выяснил я, что это моя милая выдумщица выкручивает своими стальными пальчиками толстушке соски.
Подхожу с чашкой:
– Твой кофе.
– Спасибо, милый!
Раечка смотрит на меня с выражением, уж больно похожим на благодарность: типа, отвлёк завзятую мстительницу от очередной экзекуции! Впрочем, длилось это недолго: Юлечка кофе, даже горячий, выпила за три минуты. Снова встала с табурета:
– Может, теперь ты поможешь мне, дорогой?
– Конечно, моя конфетка! А что нужно будет делать?
[left]Делать, как выяснилось, не нужно почти ничего. А только держать, постоянно натягивая, плоскогубцами за кусок кожи, который Юлечка подрезала на животе нашей жертвы, повыше ремня, удерживающего бёдра, и теперь продолжала подрезать, почти профессиональными движениями охотника, свежующего оленя, отделяя плоть от кожи, пока не образовалась этакая «проплешина» из обнажившихся мышц, размером с доброе блюдце. Юлечка с
