Браслет-1-17. Гости дорогие

глянь! - Санька бережно взял в руки несколько пластинок и стал вслух читать их названия, напомнив мне меня самого в не столь отдалённом прошлом. - Это же мечта! - Он восхищённо сверкнул на нас своими затуманенными от предвкушения глазами. - Я поставлю? Хоть по чуть-чуть?
          - Они твои, - повёл я плечом. - Чего спрашиваешь?
          - Как это "мои"? - улыбка на его лице чуть погасла и он беспокойно глянул на жену. Она тоже с интересом воззрилась на меня, ожидая объяснений. - Это сколько же?.. Да я с тобой вовек не расплачусь!
          - Это подарок, - пояснил я, пряча улыбку. - На день варенья.
          - Да ведь день рожденья-то у него после Нового года! - хмыкнула супруга, моментально приняв боевую стойку.
          - Знаю, - невозмутимо ответил я. - Но это - чтоб плесенью не покрылись.
          Санька не верил своим ушам:
          - Так это что - моё?
          - Твоё-твоё! - Мне доставляло удовольствие видеть, как на его лице попеременно появлялись и радость, и нерешительность, и что-то сродни вожделению.
          Он поднял счастливые глаза на жену:
          - Это же надо непременно обмыть! Ты сообрази-ка чего-нибудь на стол! - И вдруг спохватился: - А взял-то ты их где?
          - Вот это как раз секрет, - ответил я, подмигнув ему незаметно от супруги, которая проявила к такому повороту в разговоре живейший интерес, поскольку знала, что одна такая пластинка на руках потянет на целую зарплату. - И, если можно, я его раскрывать пока не стану.
          Он с деланным равнодушием пожал плечами:
          - Как знаешь... - Потом взял из чемодана одну из пластинок и подошёл к проигрывателю. - Тьфу! - тут же сплюнул он с досадой. - Кина не будет! Совсем из башки вылетело на радостях: Юлька ж мне вчера иглу своротила!
          И он в расстроенных чувствах плюхнулся обратно в кресло.
          Я мельком взглянул на притихшую Настасью и подошёл к покалеченному аппарату.
          - Можно?
          - Да смотри... Толку-то? Покупать опять...
          - А ты точно знаешь?
          - Начисто сметена!
          С унылой физиономией он стал собирать пластинки. Я открыл крышку проигрывателя и взглянул на иглу. Да, сомнений быть не могло. Вырвано с мясом. Я сосредоточился и провёл пальцем по тому месту, где красовался обломок иглодержателя.
          - Ну-ка, глянь сюда! Ты что-то путаешь.
          Санька нехотя посмотрел снизу вверх и подпрыгнул:
          - Не понял!..
          Само собой, на проигрывателе красовалась новенькая иголочка.
          - Нинка! - закричал он ушедшей на кухню жене. - Иди сюда! - И подозрительно покосившись на меня, сказал вошедшей супруге: - Твоя работа?
          - Чего ещё? - наклонилась она над проигрывателем и пожала плечами: - Ради бога! Со своими игрушками ты уж как-нибудь сам...
          Санька перекрестье прицела навёл на меня:
          - С собой принёс?
          - А то! - хохотнул я. - Завсегда с собой таскаю. Мешками! - И переглянулся с Настей.
          Но Санька уловил этот взгляд и подступился к ней:
          - Скажите, это его работа?
          Настя улыбнулась:
          - Я в этом не разбираюсь. Может, и его. Он же у нас волшебник.
          Но тот понял её слова по-своему.
          - То, что он волшебник, - кивок на ближайшую из моих картин, - мне давно известно. Только сейчас не об этом речь.
          - Гос-с-споди! Чего спьяну-то не привидится? - вздохнула Нина и опять ушла на кухню, бросив напоследок: - Чай вот-вот поспеет.
          - С какого "пьяну"? - возмутился ей вслед Санька. - Уж неделю... Юлька! - позвал он дочку. - Ну-к, иди сюда!
          - Да ладно тебе! - сдался я. - Она здесь ни при чём. Это я принёс.
          Ну не стану же я ему прямо сейчас правду говорить!
          - Вот то-то! - Он победно хмыкнул. - А то тут уже собак навешивать стали! - Он гневно сверкнул глазами в сторону кухни. - Ну ты даёшь! - Он повернулся ко мне. - В два счёта! А я вчера и так, и эдак - гиблое дело! И Юльке вон тоже досталось, - он потрепал по головке двухлетнюю дочь, явившуюся на зов. Мордашка её по уши была вымазана в шоколаде. - Ты хоть "спасибо" дяде сказала?
          - Шкажала, - кивнула та кудряшками, продолжая уничтожать шоколадину. Размеры её были явно велики для малышки.
          - Ну давай, - напомнил я ему, - поставь чего-нибудь.
          - Ах, да! - встрепенулся он.
          Комнату заполнили низкие звуки ударов сердца и откуда-то издалека, набирая силу, послышались крики, стрёкот какого-то летательного аппарата, топот ног, суета и вдруг всё оборвалось на самом высоком накале мелодичным аккордом. Началась вещь! Величавая и размеренная, доставлявшая нам обоим неизъяснимое наслаждение. Я не знал, какие чувства вызывала эта музыка у Насти, но неудовольствия на её лице я не замечал. Она молча перелистывала журналы, которые услужливо подсунул ей Санька, дабы гостья не скучала.
          "А где же деньги? - вдруг услышал я её направленную чётко прозвучавшую в моей голове мысль. - Ведь они в дипломате лежали. Или я чего-то не понимаю?"
          Я хитро покосился на неё и ответил в том же ключе:
          "Не спеши. Всему своё время".
          Однако дослушать музыку нам, конечно, не удалось. Спектакль продолжал развиваться по намеченному сценарию. Из кухни раздался истошный вопль Санькиной благоверной:
          - Другов! Ну-ка, иди сюда! Скорее!
          - Твою мать! - хлопнул тот себя по коленям. - Ну ни днём, ни ночью! Вы уж извините, - буркнул он нам, вставая с насиженного места, - я сейчас... Ну, чего тебе? - послышался приглушённый музыкой его недовольный голос.
          - Другов! - Голос Нины дрожал от возмущения. - Это что такое?! Ты кого убил?!
          Я подмигнул Насте и поднёс палец к губам.
          "Твои чудеса?" - улыбнулась она одними глазами.
          Я кивнул.
          - Не понял! - раздался через мгновение растерянный Санькин голос.
          - Вот и я что-то не поняла! - не сбавляла обороты его супруга. - Откуда ЭТО?!
          - А я почём знаю?! - Голос Саньки приобрёл какие-то странные интонации - нечто среднее между рыданием и восторженным ржанием молодого рысака. - Это ты тут... на кухне...
          Дверь в комнату, где мы сидели, тихонько притворили и голоса стали слышны намного тише. Разобрать, о чём препирались на кухне, уже было невозможно из-за музыки, а мысли подслушивать не хотелось. Если оно и получалось иногда, то происходило непроизвольно, а делать это намеренно не позволяли остатки совести. Мы просто сидели, хитро переглядывались, как заговорщики, и ждали развязки. И она не замедлила наступить.
          В комнату ввалился взъерошенный Санька.
          - Не желаете взглянуть? - голос его срывался от волнения. - Там ТАКОЕ!!!
          - Какое? - притворился я.
          - Идём-идём! - он вылетел из комнаты, жестом приглашая за собой.
          Мы последовали за ним, где уже и без нас было тесно, и застали там немую сцену. Всё семейство, включая и Валентину Николаевну с Юлечкой, собралось возле кухонного стола, из недр которого был выдвинут ящик, где обычно хранились вилки и ложки, и оцепенело смотрело на его содержимое. Вилок с ложками там не наблюдалось, а весь ящик был доверху забит пачками денег. Теми самыми.
          - Ну и что тут у вас? - Сама невинность, я заглянул Саньке через плечо.
          Он только молча показал мне на ящик.
          Я присвистнул и бодренько проговорил:
          - Ну, теперь вам нечего жизни бояться!
          Видимо, артист из меня оказался никудышний. Санька остро глянул мне в глаза, кашлянул и хитро прищурился:
          - Позвонить не желаешь?
          На нашем жаргоне это означало "сходить в туалет".
          - В принципе, не против, - согласился я, прекрасно понимая, что вот теперь-то уж объяснений не избежать.
          - Нинка, вы тут с Настей поколдуйте, а мы сейчас! - И, не обращая внимания на жаждущую покаяния супругу, он набросил куртку на плечи и вышел на улицу. Я последовал за ним, незаметно подмигнув оробевшей Насте.
          Санька закурил, некоторое время сосредоточенно молчал, потом подступился:
          - Володь, что за дела? Твоя работа?
          - С чего ты взял?
          - Да ладно! - мгновенно взвился он. - По глазам же вижу! Сначала воз пластинок офигительных, ну это ещё как-то объяснить можно, хоть и с трудом. Потом фокус с иглой, а теперь вот это! - Он повёл рукой с дрожавшей сигаретой в сторону входа. - Скажи, это как-то связано с твоей... девицей? Кстати, кто она? Где ты её подцепил?
          - Это моя невеста.
          - Невеста?! - У Саньки округлились глаза. - Ещё лучше... Ну извини, я, кажется, не то ляпнул...
          - Да ладно...
          - Но когда ты успел? Ещё неделю назад - ни сном, ни духом!
          - Места надо знать! - хохотнул я.
          - Ну даёшь! А кто она?
          - Обыкновенная детдомовка.
          - С миллионом в кармане? Это же уму не постижимо - такая куча!
          - Тебе что, не нужны деньги?
          - Да при чём тут "нужны", "не нужны"? Я не уверен, что они не исчезнут так же внезапно, как и появились!
          - Не исчезнут.
          Он хитро прищурился:
          - Ну вот ты и попался! А то: "я не я, хата не моя"! Ведь невооружённым глазом видно, что без твоего участия тут дело не обошлось! Ну?
          - Допустим.
          - "Допустим"! - передразнил он. - Скромник! Деньги-то откуда? Да и вообще, не въезжаю, когда ты успел их туда утрамбовать? Ведь всё время на глазах у меня был!
          - Сколько вопросов!.. На все надо отвечать?
          - Да уж постарайся!
          - Знаешь что, Санька, - я положил ему руку на плечо, - давай сделаем так: пока я ничего тебе рассказывать не буду - я для этого ещё не созрел. А прими это просто так, как должное.
          - Хорошенькое дельце! - возмутился он. - А Нинке-то я что скажу?
          - А ничего не говори. Прикинься шлангом. Всё само собой образуется.
          - Да-да, как же! Ты Нинку не знаешь... - Он молча докурил сигарету, выбросил окурок и спросил:
          - Ну а всё же, откуда такие бабки? Или я чего-то не догоняю?
          - Считай, что я продал картину.
          - Считай, что я тебе поверил, - с той же иронией ответил он мне. - Ну а при чём здесь я?
          - Как "при чём"? Клиентов мне кто искал? Это и есть плата за посредничество.
          - Ну ни фига - "плата"! А сколько ж тогда сама картина стоит?
          - Несколько миллионов, - с улыбкой ответил я.
          - Само собой! - поддакнул он издевательски. - Плюс вилла за бугром... Ладно, - махнул он рукой, - не хочешь, не говори. Ну а с деньгами-то что прикажешь делать?
          - Тратить.
          Он покрутил головой и распахнул дверь, пропуская меня:
          - Это-то как раз и не проблема, вот только что я Нинке скажу?..

*****


          Своих женщин мы нашли за очень интересным занятием: они с увлечением пересчитывали деньги.
          Санька остановился в дверях и насмешливо прогудел:
          - Ну что, девушки, как говорится, Бог послал?
          - Бог-то Бог, - огрызнулась всерьёз озабоченная супруга, - но ты у меня всё равно не отвертишься: я всё равно узнаю, где ты их взял!
          Губы её были сурово поджаты, никакой мистики она не признавала. Ей было предельно ясно: муж опять куда-то вляпался. При том - по-крупному. Только не признаётся.
          Санька со вздохом посмотрел на меня. Я - на него, потом - на Настю, которая с самым серьёзным видом принимала участие в спектакле.
          - И знаешь, сколько здесь? - торжественно подбоченилась разгневанная супруга.
          - Понятия не имею! - пожал плечами Санька.
          - Понятия он не имеет! Миллион!
          - Не кричи, - поморщился Санька. - А то соседи сбегутся.
          Но Нину не так просто было сбить с наезженной колеи:
          - У кого