Все произошедшее в ее жизни в последнее время казалось ей кошмарным сном. Вот-вот она проснется и увидит, что все как прежде на своем месте: на кухне горит свет, Володя там пьет кофе и читает статью в «Кэмикал физикс». Она спросит его как всегда: «Сырники или кашу ?» И он, выдержав паузу и загадочно улыбаясь, ответит, наконец, оторвавшись от своей статьи: «Тебя, любимая».
«Ну зачем ему эта Искра понадобилась ? Было же у нас ночью. Ах, опять я об этом… Ведь Володи больше нет. Он утонул, ушел от меня, оставил меня одну. И он никогда уже не узнает, что я была готова его простить. Я не сделала всего один шаг ». И она мысленно делала этот шаг.
Она знала, что все кончено. Знала, но не верила. Незаметно для себя Рита крепко уснула в его кабинете. Ей снилось, что она совсем одна-одинешенька гуляет по песчаному побережью финского залива в Солнечном. И вот она увидела белый парус далеко в море. Какое-то время казалось, что парус приближается к ней, но потом она поняла, что ошибается. Он становился все меньше и меньше, пока наконец не скрылся за горизонтом…..
***
Официально Виктор догуливал неделю прошлогоднего отпуска. Однако, уже достаточно окрепший после болезни, он появился в ОКБ и провел совещание с начальниками лабораторий и КБ. Убедился, что выполнению тематического плана ничего угрожать не может. По «Элине» собирались отдельно более узким кругом. Виктор внес серьезные коррективы в принятые решения и вновь поручил общий контроль за ходом работ по доработке лазерной пушки своему первому заместителю Иванцову. Второй зам Горюнов с «Южного» доложил ситуацию шифровкой. Теперь они располагали некоторым временем для того, чтобы справиться с проблемой, но после всего , произошедшего недавно, это не очень радовало Виктора. В мыслях он то и дело возвращался к Зимину и не мог поверить. Было еще что-то, что много раз безуспешно пытался вспомнить. После этих попыток темнело в глазах, и он «видел» яркий фиолетовый шар между бровями….
Виктор поехал на три дня в Ленинград на конференцию по нелинейной оптике, как просил Иван Ильич. Материалы для статьи у него лежали давно, но не было времени и настроения для ее подготовки. Сейчас представился случай опубликовать в тезисах конференции интересные результаты по взаимодействию инертных газов с возбужденными атомами.
Он сидел в середине большого конференц-зала оптического института и наблюдал через затемненные очки за входящими участниками конференции. Многие из них были известные ученые, которых Виктор знал по публикациям в журнале «Оптика и спектроскопия». Давно же он здесь не был. Пожалуй, последний раз в этом зале Виктор делал доклад по результатам дипломной работы. Это было их совместное с Зиминым исследование лазера на запрещенных переходах. Тогда Зимин предупреждал Виктора, что некоторые выводы их работы не следует здесь докладывать, так как они противоречат исследованиям школы профессора Бекешева. Бекешев использовал для интерпретации результатов некоторые традиционные взгляды на взаимодействие молекул. Но Виктор слишком высоко ценил красоту предложенной ими модели, которая была основана полностью на квантовой теории. Уже то, что Альберт Эйнштейн считал красоту гипотезы одним из признаков ее истинности, его, что называется, сильно заводило. Он не удержался. С вызовом и горячностью неофита от науки Виктор разнес все основные положения теории профессора (правда, не называя автора) и предложил новые объяснения наблюдаемых эффектов в низкотемпературной плазме. После его доклада некоторое время зал напряженно молчал. Виктор заметил, что Зимин, сидевший недалеко от трибуны, нахмурился и смотрит в сторону. Все понимали, кого зацепил этот начинающий гений, и ждали ответной реакции Бекешева. То, что своим «кукареканьем» он ставит Зимина в неудобное положение, Виктор тогда совершенно не подумал. Уже потом, много позже, когда ему пришла эта мысль в голову, он испытал чувство острого стыда. Тем более, что Зимин так никогда и не упрекнул его этой выходкой.
Бекешев сначала смолчал, но многочисленные его ученики, понимавшие в чем дело, стали выступать один за другим с разгромной критикой их работы. Зимин сидел молча, а Виктор скептически улыбаясь, получал удовольствие от такой злой реакции в свой адрес. Неравная борьба с возможным трагическим исходом приятно щекотала нервы. Ведь тогда он считал себя героем, атакованным армией ретроградов. Это только потом Виктор понял про себя, что если долго не удается достичь победы в борьбе, то она ему становиться неинтересна, и он в таком случае, просто готов плюнуть на все это дело. Его шеф Зимин, конечно, был более опытным и сдержанным человеком. В науке он умел отступать и затем побеждать в затяжной борьбе на длинной дистанции. И Виктор впоследствии многому у него научился в этом деле.
Лишь в конце профессор задал докладчику вопрос: «Так вы считаете молодой человек, все то, чему мы учим сейчас студентов-физиков Ленинградского университета в данной области, является ошибочным?»
И Виктор ледяным голосом ответил:
- Да, это ошибка.
Зал неодобрительно загудел. Бекешев театрально вскинул руки и покачал головой. Мол, что возьмешь с недавнего студента.
Да…. Прогибаться он не умел. Не быть бы ему никогда ни начальником лаборатории, ни главным конструктором с таким негибким характером, если бы ни Зимин.
***
Она вбежала в зал перед самым открытием конференции. Быстро и легко пошла вдоль первого ряда. Виктор сразу ее узнал, так мало она изменилась. Появились только стильные очки, которые придавали ей некоторую загадочность. Но те же длинные белые волосы, яркий бордовый свитер и узкая короткая юбка, хорошо подчеркивающая ее привлекательную фигуру. Изящная папочка вишневого цвета. Кому-то кивнула. Ее пригласили сесть сразу несколько человек. Она села к кому-то и знакомым движением руки откинула назад волосы. Ее звали Ирина. Он знал ее по совместной учебе на факультете физической электроники. Однако, учеба – это не все….
Ирину он заметил среди всех студенток их потока в первый же день, когда в октябре после картошки начались лекции в больших старых аудиториях электротехнического института. Пожалуй, в себе он не был уверен. Это была обычная провинциальная неуверенность. Так что своего внимания старался не обнаружить. Конечно, ее заметил не он один – ее обсуждали на студенческих попойках в общежитии. В начале учебы в институте она часто пропускала занятия, по слухам из-за каких-то семейных проблем типа развода родителей. Когда она все-таки появлялась, также как сейчас, перед самым началом лекции, Виктору становилось необычно интересно и даже приятно присутствовать. Он прилежно писал конспект и украдкой смотрел в ее сторону. Так продолжалось весь первый курс. Никого из парней их потока Ирина не выделяла. Со всеми вела себя ровно и одинаково общительно. Сплетники говорили, что у ней есть кто-то на стороне. Вроде бы даже ее с кем-то видели. Но один из студентов-ленинградцев, который, оказывается, знал ее по школе, однажды сказал Виктору, что Ирина ни с кем встречаться не хочет после того, как от них ушел отец к другой женщине. И будто бы она даже сказала, что не выйдет теперь замуж, по крайней мере, лет до тридцати. Ну уж потом все равно. Может быть и выйдет…
После первых летних каникул он увидел ее похорошевшей с подкрашенными черной тушью ресницами и бледно-розовой помадой на губах. Каждое появление Ирины на лекциях было для него праздником. Он скрытно за ней наблюдал, не делая никаких шагов к сближению. Возможно, боялся разрушить идеал. Вдруг она окажется не такой, какой он ее себе представляет. Или он ей совсем не нравится. В любом случае слушать лекции будет уже не так приятно, а внутри опустеет. Такую пустоту Виктор не любил. Ему уже давно нужно было быть постоянно в кого-то влюбленным, ну хотя бы совсем немножко. Жить легче и все получается…..
Досмотрелся Виктор до того, что однажды она поймала его взгляд. Потом это случилось еще раз. К удивлению и радости Виктора они стали иногда переглядываться. Так продолжалось довольно долго, пока, наконец, перед летними каникулами на втором курсе Виктор, зная, что придется расстаться почти на три месяца, набрался смелости и заговорил с ней на перемене. Они договорились о встрече.
Он ждал Ирину на трамвайной остановке, но она не приехала. Виктор сильно переживал эту неудачу, укрепившую его неуверенность в себе. На следующий день он не смотрел в ее сторону, и она сама подошла к нему в перерыве: «Мама плохо себя чувствовала, поэтому я не смогла приехать». Виктор молчал. Она немного постояла и пошла на свое место. Слишком уж он был гордым в то время. Так не состоялся их роман.
Виктор никогда больше не смотрел в ее сторону. Почему-то никогда он не видел Ирину вместе с кем-нибудь из парней. Однако судьба как могла пыталась свести их вместе. Однажды Ирина попалась ему на узкой дорожке между корпусами общежития. Она шла прямо на него с поднятой головой, но и тогда Виктор почему-то отвернулся и не воспользовался шансом. Странно. На пятом курсе, когда заканчивалось обучение в институте, он несколько раз поймал ее взгляд. Она как бы говорила ему: «Ну что же ты, Виктор, ведь ты скоро уедешь навсегда из Ленинграда, и мы больше никогда не увидимся». Он поспешно отворачивался и старался думать о своих лазерах. Почему он так себя вел ? Ведь ему Ирина очень нравилась. Это была загадка. И, прежде всего для него самого. Не хотел лишать себя идеала ? Или просто трусил, что не потянет такую красавицу ? И первое, и второе было безусловно верным, но существовало и третье, о котором Виктор знать не мог.
Он говорил с трибуны по теме своего выступления, водил указкой по графикам на экране и чувствовал, как она на него смотрит. Почему-то боялся поднять на нее глаза. Не смог опять перейти через что-то. Закончив выступление, он проходил почти рядом с ней и знал, что она сейчас пытается поймать его взгляд. Скорее всего ему было стыдно за прошлое, за свою необъяснимую дурость по отношению к ней. Как ни странно, дурость продолжалась…
Объявили перерыв. Он решил уйти с конференции. Она обогнала его в гардеробе и попросила пальто. Виктор разозлился на себя – ведь не мальчишка уже. Он окликнул ее:
- Ирина ? И нервно засмеялся: - Мы, кажется, где-то встречались.
- Ну наконец-то ! Я думала, что ты опять не заговоришь со мной и исчезнешь теперь уж навсегда.
Они разговаривали второй раз в жизни. Точнее третий раз. Гардеробщица понятливо отдала ее пальто Виктору. Он одел Ирину, потом накинул свою куртку, и они вышли на улицу, рассказывая друг другу о себе, как старые
