сравнялся мастерством с создателем оригинала. Попутно рисовал с художественных открыток и со страниц учебников Родной речи другие картинки и, честно сказать, в том много преуспел. Затухающий кружок рисования мало что дал парнишке. Талант, если и имелся, то развивался стихийно – «самоучкой». Да и живопись не стала призванием Валентина, парень даже в помыслах не держал стать профессиональным художником или, как дядя Сережа, зарабатывать на этом. Единственное, в чем Валентин преуспел на «поприще художника», так это призовые места на школьных художественных выставках. И по обыкновению, ему приходилось делить похвалы и полагающиеся грамоты с толстощеким Женькой из параллельного класса. Виленчик рисовал акварельными красками забавных зверушек: котиков, собачек, тигров и львов – и так наловчился в этом деле, что животные у него выходили как живые. Валька же считал себя докой в пейзажной части и с презрением относился к творчеству соперника, мол, рисует несерьезные вещи, так одно баловство. Но, видимо, зрители и «компетентное» учительское жюри считали по иному, деля «пальму первенства» наполовину, чтобы никому не было обидно.
Очередной досадой для Спицына стал отказ водителя поселиться на время невольного простоя в заводской гостинице. Санька мотивировал тем, что ночью беспризорную машину пронырливые шоферюги растащат по запчастям. Опасение здравое, неизвестно, что ожидать в незнакомом городе чужаку без связей и поддержки. Остается надеяться только на собственную бдительность. И инженер не стал разуверять шофера – и тому спокойней, да и Валентину переночевать одному будет проще.
«Мотель» для командированных располагался в двух шагах от проходной. Аккуратный двухэтажный домик-сталинка, обсаженный вокруг молоденькими березками и топольками, сразу расположил к себе сердце Валентина. Процедура оформления заняла две минуты. В выделенной угловой комнате на первом этаже стояли три аккуратно заправленные кровати. На прочую мебель парень даже внимания не обратил. «Выбирай любую…» – предложила комендантша, и Спицын небрежно скомкал одеяло на койке, стоявшей у окошка. Как бы заминая возникшую неловкость, он малость поправил постель, даже взбил подушку. А затем, став паинькой, вежливо осведомился, где поблизости найти продуктовый магазин и как ловчей добраться до пятнадцатого микрорайона.
Как выяснилось, в том микрорайоне построен собственный универсам, где постоянно полное изобилие необходимых продуктов. Словоохотливая комендантша чуть ли не на пальцах пояснила инженеру нужный маршрут, не преминув добавить, что сама получила квартиру в этих недавно построенных заводом пятиэтажках.
Санька уже заждался напарника и потому без лишних слов, чувствуя прошлую вину, быстренько завел машину. Мотор поумнел, мерно заурчал с первого раза. Выехали на шоссе, миновали трехэтажный краснокирпичный п-образный дом, как позже выяснилось, там размещался интернат для детей-инвалидов. Кстати, ни одного ребенка в огороженном металлическим забором дворе так и не заметили. Казарменное здание казалось пустым. Свернув в следующий асфальтированный проулок, застроенный ладными домиками, шоферу пришлось сбавить газ. Дорога шла под уклон. И вот вскоре взору открылась пойма Становки, по правую руку синей гладью уходил к истокам реки раздольный пруд. Яркое августовское солнце до рези слепило глаза, мешало в полной мере насладиться распахнувшейся панорамой прибрежного косогора. Открылись взору затененной стороной блекло-ржавые многоэтажки, сразу и не сосчитать, сколько их там.
На скорости пронеслись по прямому участку пути, проходящему по земляной дамбе, и с размаху оказались на развилке трех дорог. Впрочем, долго расспрашивать не пришлось. Напротив по курсу сиял просторными окнами недавно выстроенный универсам, а сзади него домами из красного кирпича растянулся пятнадцатый микрорайон. С левой стороны щербатыми стенами новостроек гнездились шестнадцатый и семнадцатый. В пахнущем хлоркой магазине Валентин отоварился шоколадом «Аленка» и по наитию прихватил еще коробочку вафельного тортика «Арахис». Посоветовавшись, странники прикупили кефирчика, краковской колбаски, свежего хлебца и еще дешевой мелочи из харчей – война войной, а еда, как говорится, по расписанию… У выхода в киоске «Союзпечати» приобрел складную туристическую карту Рославля в надежде, что вечерком, скучая дома в одиночестве, освежит память о городке.
Дом Галингер нашли не сразу, да и не мудрено – нумерация домов в квартале крайне запутана, вероятно, логика жилищного управления подчинялась сроку сдачи жилых объектов в эксплуатацию. А так как дома строили не в строгой последовательности, то, чтобы найти нужный, приходилось не мало потопать ножками в краснокирпичном лабиринте.
Эсфирь Марковна жила на первом этаже в угловой однокомнатной квартире, конечно, скверно, что без балкона, но зато на старости лет не придется волочить ноги наверх по лестнице. Дверь Спицыну открыла худенькая женщина средних лет с обильной проседью, в короткой стрижке под мальчика. Валентин замялся, даже заикнулся, произнося, здороваясь, непривычное слуху имя – Фира. Но кладовщица, выслушав вступительную тираду, любезно пригласила гостя пройти в комнату. Валентин было намерился снять ботинки, но внял упреждающему жесту хозяйки и чуть не на цыпочках проследовал по прихожей. Обстановка комнаты не блистала роскошью, но созданный одинокой женщиной уют сразу растопил сердце инженера. Робость ушла, и парень обрел дар речи. Тут к слову пришлись и припасенные гостинцы, да и хозяйка, ощутив расположение к незнакомцу, предложила почаевничать. Как по заказу, к месту засвистел на кухоньке чайник, поставленный Фирой по приходу с работы. Лучше аргумента и не сыскать, и Валентин остался.
Угощаясь душистым вишневым вареньем, инженер исподволь наблюдал за невольно разговорившейся женщиной. И с каждым ее словом, с каждой репликой на вопрос Валентин больше и больше проникался к хозяйке чувством, схожим с сыновней любовью, что редко с ним случалось.
Фира Марковна оказалась удивительным знатоком прошлого города. Валентин узнал, что первоначально поселение называлось Ростиславлем по имени основателя, Смоленского князя Ростислава, внука Владимира Мономаха. Рославль на десять лет старше Москвы и судьба его изобиловала такими превратностями, что могла бы лечь в основу занятных приключенческих романов.
Развернув отложенный на край столешницы экскурсионный проспект, хозяйка в подробностях ознакомила Валентина с культовыми местами города. Начав с Бурцевой горы, где князь заложил первую деревянную крепость, она затем рассказала о главной утрате в архитектурном облике Рославля – Благовещенском соборе. Пятиглавый храм с трехъярусной колокольней сильно пострадал во время войны и был снесен в конце пятидесятых. Теперь на том месте площадь и стоит памятник Ленину. Но остались еще церкви (иные в развалинах) и старые дворянские и купеческие особняки дореволюционной постройки и теперь украшающие улицы. Правда, здания нуждаются в ремонте, не говоря уже о реставрации.
Много памятников и мемориалов, посвященных прошедшей войне. Недавно возвели новый в модерновом стиле, символизирующий изломанные судьбы людей, на Вознесенском кладбище. Там расположена братская могила узников немецкого концентрационного лагеря, где погребено сто тридцать тысяч советских военнопленных и мирных граждан. Этот фашистский застенок устроили в черте города на территории районной больницы, предварительно рассчитав на тридцать тысяч человек, но случалось, в дощатых бараках томились до ста тысяч заключенных. В зимние периоды смертность в лагере достигла масштабов массового истребления, в день погибало до пятисот-шестисот человек. Рославль находился в оккупации ровно два года, в результате чего число жителей города сократилось с сорока одной до семи тысяч человек.
Валентин видел: Фира Марковна уже испытывает нервное напряжение, не хватало еще эпизода о страшной еврейской казни. Опасаясь, что женщине станет дурно от воспоминаний о пережитом ужасе, Спицын, постарался перевести разговор в другое русло. Чтобы не показаться неблагодарным, не уважающим память о жертвах войны, инженер тонко обыграл ситуацию – с непритворной скорбью в голосе повторяя положенные в таких случаях газетные штампы, свел разговор о войне на нет. Пообещал, что непременно посетит мемориальный комплекс и попросил хозяйку в подробностях рассказать, как отыскать это место. И, видимо, женщина уловила возникшие опасения и не отважилась насиловать собственное сердце, а стала подробно объяснять маршрут к Вознесенке...
Расстались новые знакомые теплыми друзьями, Фира Марковна пообещала приехать к открытию складской территории в восемь утра. Раньше никак нельзя, вневедомственная охрана неумолима к чужим нуждам, для нее нарушить заведенный порядок равно должностному преступлению.
Странно, но за время, проведенное в гостях у кладовщицы, Валентин ни разу не вспомнил об оставленном на улице водителе. Парня стала грызть совесть – пока сам гонял чаи, Санька, ожидая инженера, наверное, не раз попомнил того недобрым словом. И поделом, заслужил…
Шофера возле «газика» не оказалось… Куда же тот запропастился? Вот незадача, теперь еще придется разыскивать мужика, заплутавшего в чужом городе. Но Санька оказался вовсе не дурак, свернувшись калачиком, мирно посапывал на сиденье грузовика. Спицын облегченно вздохнул. Растолкав пускающего пузыри шофера, Валентин объяснил тому собственную задержку и, чтобы замять неловкость, предложил закусить, чем Бог послал.
Времени только полшестого, солнышко и не думает заходить. Ну не спать же ложиться, да и Санька уже вздремнул с полчасика… Решили поближе посмотреть центральную часть Рославля, благо и карта города под рукой…
Проехав знакомым маршрутом, минут через десять напарники очутились у опустевшего Центрального рынка. Часа два назад, взгорок на прилегающей к рынку улице заполняли разномастные авто и мотоциклы с колясками, теперь же подъем удивлял первозданной пустотой. Шофер не испугался оставить «газик» на покатой стоянке, напротив кирпичного строения с табличкой «Советская 53», понимая, что машину в людном месте не искурочат.
Внимание Валентина привлекло поблекшая фреска, сплошь занявшая нижний ярус странного видом здания. Сооружение состояло из прямоугольной надвратной башни с надстроенным третьим этажом. Проем въездной арки наглухо заложен и оштукатурен. По бокам прилепились
