Узники солнца (этюд 22 "Нити прошлого")

осталась жить в городе… Так что, ещё раз хорошо подумай. Я сматываю уду и иду домой!
   Карвит (Витольд) ушёл, а Хо как стоял, так и остался стоять на пустынном берегу, рассеянно глядя вдаль. Но пробыл он на нём недолго, поскольку холодный ветер усилился; он мигом развеял мысли Хо и вынудил его, одетого в одну рубаху, живо собрать снасть и бежать домой.

    - Настало время услышать историю Пинка, - обращался ко всем Гилберт. – На какую чашу весов она ляжет?.. Сейчас мы с вами это узнаем.
    - Но у меня нет для вас истории, - говорил Пинк. – Я отлучился, чтобы просто погулять по берегу реки. А когда возвращался обратно, случайно заглянул не в то время. Должно быть, я на миг очутился в будущем…
    - Так иногда случается с нами, - пояснял всем Гилберт. – Когда мы часто оказываемся в одном и том же месте, таком, например, как это, то можем ненароком заглянуть в прошлое или будущее. Так происходит потому, что скорость течения нашего времени отличается от скорости течения времени людей.
    - Так вот, я увидел это самое место в будущем. Позвольте вас спросить: что вы думаете о нём?
    - Что мы думаем?.. Это странный вопрос… - говорила Мэгги. – Сначала здесь было поле. Потом появилась деревня. И прямо возле нас вырос этот дом… Что ещё можно сказать…
    - Вот именно… что вы о нём ничего не знаете! Эх вы, собиратели историй… - укоризненно и с чувством досады произнёс Пинк.
    - Мы не понимаем тебя, - говорил Гилберт, - что ты хочешь этим сказать?
    - Но во всяком случае вы должны что-то знать о тех, кто в нём живёт. Ведь вы много раз видели людей из этого дома…
    - Люди слишком быстро живут. Нам не так-то просто вникнуть в их дела, - говорил на это Гилберт. – Да, мы знаем, кто они. Это семья, в которой сначала умер отец. Потом… у них были маленькие дети, которых забрали потому, что по причине болезни матери за ними некому было смотреть. Затем умерла мать. Остались двое сыновей… Правда, это очень необычная история… Пинк прав. И она происходит прямо здесь…
    - Пройдёт каких-нибудь час или два и этого дома здесь больше не будет. Его снесут и построят новый. А вон там, где сейчас огород, возведут церковь. Я видел, как люди из этой и соседних деревень толпой тянулись к ней. Стоял солнечный день; звонили колокола…
    - Пинк, что всё это значит? – спросил молчаливый Стэплтон.
    - Вот и я… хотел бы это знать. Другой истории у меня для вас нет.
    - Что скажешь, Гилберт, на какую чашу ложится эта история?..
    Хо ушёл, оставив вопрос без ответа.
    Однако он вскоре вернулся… вернулся с грузовой тележкой. Одну за другой он вынес из беседки и погрузил на тележку всех кукол. С трудом протиснувшись через калитку, двинулся с ними в сторону речки. На спуске колёса забились, запрыгали по неровной дороге. От этого молчаливый Стэплтон и Сьюзи потихоньку сползли на землю. Хо остановил тележку и, чтобы она не покатилась, повернул её боком к дороге. Поправил поклажу. После чего тележка вновь шаловливо запрыгала по ямам, загрохотала.
    Шум привлёк внимание пастухов, пожилого мужчины и его внука. До сего момента мужчина сидел в высокой траве, но, поняв, что видит нечто не совсем обычное, встал, чтобы лучше всё разглядеть.
    На протяжении всего пути Хо периодически смахивал с лица слёзы. И время от времени останавливался для того, чтобы поднять или поправить неизменно съезжающих при движении Стэплтона и Сьюзи. Мысленно он продолжал разговор кукол, начатый в беседке: «Мы уходим. Пришла наша пора. Гилберт ничего не объясняет. А если Кольценогий всё-таки жив, если он вернётся?.. Он никого здесь уже не застанет… И что будет с ним? Ничего. Если уж он выжил, с ним ничего плохого больше не случится… И он всё поймёт… Он будет знать, что делать. Накопит энергию и последует за нами. Если он и вправду жив, то возможно и то, что однажды в великом странствии мы с ним встретимся. Может быть, если это произойдёт, мы ещё вернёмся на эту планету… Когда? В далёком будущем, если, конечно… Если что?.. Если до того времени она выдержит присутствие человека».
Хо довёз тележку до берега реки. Сгрузил кукол, и без раздумий принялся скручивать им головы. Обезглавленные тела сложил обратно на тележку. А головы собрал и все разом бросил в воду. После чего пошёл по берегу вслед за ними.
Шёл Хо долго – до тех пор, пока не выбился из сил. «Плывите… - мысленно сказал он им напоследок, - плывите к океану! Летите в бескрайний космос! Здесь вам делать больше нечего. Прощайте» И вслух повторил:
    - Прощайте.

    Хо идёт по деревенской дороге в нарядном костюме с букетом цветов. Он долго мечтал о дне, когда закончит учёбу и отправится на родину, к Мари. И вот этот день наступил. Несколько дней назад он получил от неё письмо. Она написала, что заболела. Но, даже если Мари до сих пор не поправилась, он её всё равно увидит. Ведь отец Мари не должен теперь возражать против их свиданий, - его мечта осуществилась: он стал обладателем большого участка земли, да, к тому же, в таком живописном месте деревни.
    Он подошёл к её дому, вернее, к дому родного брата её отца. Но так сразу калитку открыть не решился – уж слишком велико было волнение. Это чувство граничило в нём со страхом, и в большей степени было связано с отцом Мари и другими, неизвестными ему людьми, живущими в этом доме. Хотелось бы, чтобы её отца не было дома. И никого не было, кроме Мари. Пытаясь избавится от этого чувства, Хо сказал себе, что не важно, кто в нём будет, и что он вообще не должен бояться этих людей. С этой мыслью он распахнул калитку и вошёл во двор. Но не успел сделать и нескольких шагов, как из дому вышел отец Мари. На мгновение оба застыли при виде друг друга.
    - Здравствуйте, - произнёс Хо, и продолжил было идти…
    - Мари мертва, - только и сказал её отец, после чего всё его тело содрогнулось от плача.
    Услышав это, Хо развернулся и побежал. Он выскочил со двора, едва не сломав при этом калитку, и дальше побежал изо всех сил. Казалось, он собирался бежать вечность, чтобы никакие силы и никакие чувства его никогда не настигли.
    С одним единственным цветком Хо домчался до заброшенной фермы. Он остановился и стал кричать, звать Мари. Ему живо представилось, что она явилась на его зов. Ведь его любовь к ней была так сильна, что могла вызвать её из другого мира.
    - Мари, Мари, где ты?! – продолжал он ходить и звать.
    Затем его внимание привлёк большой осколок стекла, лежащий в траве. Хо нагнулся за ним, а на его место положил последний цветок.
    «Вот и всё завершилось, Хо, - говорил он про себя, - наша с тобой история подошла к концу. Знаю, ты верил, что всё в твоей жизни наладится. Что ты будешь с Мари; получишь хорошее образование, и, как и мечтал, устроишься работать фоторепортёром; что у вас будет семья и что в вашей семье, возможно, будут Фрида, Яна и Дэн. Сегодня ты шёл к своей цели. Оставалось лишь, чтобы этот букет цветов взяла из твоих рук Мари. Но этот шаг оказался шагом в пропасть, которая, наверное, давно уже появилась и ждала тебя. Она ждала тебя, пока ты продолжал верить…
    Это не самоубийство. Это выход по ту сторону одиночества, - на этой стороне оно стало слишком большим… Возможно, там я встречу Мари. Может быть, она уже ждёт меня. Мы говорим, что смерть страшна, но… но ведь может быть всё как раз наоборот: это здесь мы скорее мертвы…
    Кольценогий не вернулся… Должно быть… он погиб в том мире, где людям приходиться терпеть столько страданий…»
    И тут я точно проснулся. И закричал:
    - Я не Хо!!! Я не Ховей!!! Я Роберт!!! Роберт Галахен!!!
    От этого живая картина превратилась в видение. А видение сразу же стало рассеиваться и удаляться. И уже скорее внутренним взором я увидел бегущего к заброшенной ферме Карвита. До меня ещё успели донестись его слова, едва не переходящие в рыдания:
    - Где ты, брат?! Откликнись! Это я, Вит! Брат, братик, где же ты?!

Продолжение следует
­