Чёртова внучка 7 глава

людоедская книжка! И я видела, видела, какие у тебя зубы!
– Детка, ну прекращай. Иди-ка сюда, хватит прятаться от братика. – убитым голосом взмолился Фридлейв и опустился на пол, чтобы вытащить её из-под стола, но коротышечка с испуганным визгом отползла от него подальше, так что мощно сложенный монстр едва не перевернул всю мебель, пытаясь до неё дотянуться. 
– Фридлейв, послушай, а где... – раздалось тем временем с порога библиотеки.
   Замершая в дверях, молоденькая русалка во все глаза уставилась на скрючившегося под столом мужчину и озадаченно поинтересовалась:
– Что ты там делаешь?
– О, крошка, как здорово, что ты всё ещё здесь! Смотри, Эрмингарда, вот она тётенька! Её никто не съел, видишь?
– У тебя есть дети? – сухо осведомилась девушка, неприязненно поглядывая на рыжую.
– Что? Нет, конечно! Это... это... моя... так сказать... младшая сестричка.
   Скрестив руки на груди, русалка окинула пристальным взглядом своего любовника со всеми этими его щупальцами, клыками и рогами, потом перевела взор на вполне себе человеческого детёныша, который, дрожа от жути, пытался выскользнуть у него из рук, и гневно взревела:
– «Так сказать, сестричка»?! Да ты извращенец, что ли? Видеть тебя больше не желаю, ублюдок!
– Что? Что-о-о?! Да как ты могла такое обо мне подумать? Эй, погоди! Ты неправильно всё поняла! Да постой же ты! – крикнул Фридлейв ей вслед, после чего потёр переносицу и горько вздохнул. – Что ж за жизнь такая? Подружка приняла меня за извращенца, сестрёнка за людоеда. О женщины!.. Слушай, Эрмингарда, ну теперь-то ты мне веришь? – кивнул он девочке. – Ты же видела тётеньку? Я её не съел.
– Может, это уже другая тётя. Я её не разглядела. У тебя тут вообще много всяких тёть ходит.
– Твоя правда. Тёть тут многовато. Но теперь, похоже, станет на одну меньше. А если она поделится своими больными фантазиями с подругами, то ко мне вообще больше никто не придёт. Более того, они меня сожгут вместе с лавкой. Как насчёт того, чтобы отравиться вместе со мной в бега, пока меня ещё не вздёрнули на дыбы? – весело подмигнул он своей курносенькой приятельнице, что продолжала напряжённо взирать на него исподлобья. – Ну перестань уже смотреть на меня, как на огнедышащего дракона. Старший братик хороший. И он не кушает тётенек. А совсем наоборот... делает им приятно. Когда ты станешь старше, ты сама всё поймёшь. И мы с тобой ещё посмеёмся над этой историей. Ну же, малышка, улыбнись мне. Ты же больше не будешь меня бояться? 
   Усердно строя забавные рожицы, Фридлейв всеми силами пытался рассмешить насупленную девочку, но та даже не улыбнулась. Однако, невзирая на настороженную позу, в бездонных глазищах маленькой Эрмингарды плескалась глубокая нежность к её непутёвому старшему другу. После продолжительной паузы девочка чуточку придвинулась к нему и с лёгкой дрожью в голосе вопросила:
– А меня... меня ты... тоже скушаешь?
   Её слова заставили знахаря рассмеяться, но не как обычно, а с некоторой неловкостью и несвойственным ему смятением. Погладил по пушистым локонам и, уткнувшись лицом ей в макушку, тихо-тихо вымолвил: 
– Когда ты вырастешь... и если сама захочешь... то обязательно. Но обещаю, что не причиню тебе боль. Я буду очень-очень аккуратен.
   Затем он весело заглянул ей в лицо и бодро затараторил: 
– Ладно, не пугайся, это была шутка. Очень глупая шутка. Забудь об этом. Я сболтнул лишнего. Пойдём-ка, я наколдую тебе каких-нибудь сладостей.
– Фридлейв...
– Да, милая?
– Я люблю тебя. Очень-очень. Сильнее всех. Даже если ты людоед. Даже если ты станешь меня кушать. Я всё равно тебя люблю. 
– И я тебя, малышка. – стиснув её в своих могучих руках, горячо откликнулся он и даже слегка шмыгнул носом, глубоко тронутый искренней ласковостью ребёнка.
   Хотя, возможно, он расчувствовался только потому, что был малость подвыпившим. Его ведь фактически невозможно застать трезвым. 
   Да, Фридлейв жуткий пошляк, развратник, болтун и пьяница, но он бы нипочём не обидел эту беззащитную малявку. Страшно подумать, что могли тут сотворить с Эрмингардой, окажись на его месте кто-нибудь другой. Помимо чтения, каллиграфии и азов обиходной магии он попутно обучил её цветисто браниться, распивать спиртное и мастерски обороняться, равно как от хищников, так и от двуногих самцов, которые, в отличие от него, вовсе не намеревались церемониться с хорошенькой девчушкой, неприкаянно слоняющейся по чаще. Безалаберный знахарь стал для неё идеальным старшим братом – надёжным, уютным, родным. Вот только в последнее время его отношение к девушке едва уловимо переменилось. Крепкое, братское объятье сделалось деликатнее и вместе с тем чувственнее. Въедливые глаза всматривались в неё всё глубже, пристальнее, а привычная лукавая улыбка заиграла новым, неясным оттенком, тая в себе нечто среднее между просьбой и обещанием. Именно так он ведёт себя с женщинами. А теперь ещё и этот слегка неуклюжий, но ужасно пламенный поцелуй. Выходит, в его глазах она уже не та забавная малолетка или потешный питомец, которого он привечает из жалости, а желанная девушка, способная вызвать в нём определённые чувства. Эрмингарда наконец-то становится женщиной. Но суть даже не в том, что она ищет каких-то любовных приключений с Фридлейвом или с кем-либо ещё. По крайней мере, не только в этом. Что-то грандиозно меняется в ней и вокруг неё. Она уже взрослая. И обретёт силу. Больше не полагаясь на постоянную опеку и заступничество Ингигруден и Фридлейва. Она сможет сама. Она станет могущественной ведьмой. Одолеет Кунигунду. Покажет всем, чего она стоит. Эта весна изменит её жизнь навсегда.