"Восставший из Ада. Лабиринт адской любви".(Мистика, ужасы)

нем  верхом – Ты, видела  это?!
- Что, любимый?  - та, произнесла  ему, задыхаясь  от  любовных  спазмов, и  судорог  своего  изнывающего  мокрого  от  текущего  горячего  любовного  пота,  трепыхающегося  на  мужском  детородном  конце  женского  тела - Не  отвлекайся, милый. Еще  немного, и  я  кончу.
  В  это  время, там,  у  кафельной  стены  секционки  на  железной  колесной каталке, поднялась  белая  простыня  вместе  с  человеческим  мертвым  телом. Тело  в  простыне  развернулось  в  сидячем  положении. И  из-под  простыни, вниз  с  тележки  свесились  вниз  голые  ноги. А  тело  под  простыней  зашевелилось,  вертя, медленно  по  сторонам  своей  головой.
  Колокольный, льющийся  по  всему  подвалу  морга  и  вероятно  всей  городской больнице  №29  звон, просто  оглушал  Дмитрия  Шерстнева. 
- Черт! Черт! Вот, черт, Марго! - уже  громко  произнес  перепуганным  голосом  Дмитрий – Очнись, же  ты, чертова  сучка!
- Лежи! Кого, ты  напугался, дурак! - она  произнесла  ему  и  опустила  вниз  свою  девичью  русоволосую  с  волосами  голову – Мы  тут  одни! Ничего  нет! Ничего!
  Синие  глаза  Маргариты  Ворониной  стали, вдруг  черными, а  волосы  зашевелились  на  ее  голове  и  стали  превращаться  в  черных  чешуйчатых  золоченых  шкурой  змей.
  Сила  ее  рук  была  теперь, просто  невероятной, что  придавили  Дмитрия  Шерстнева  к  металлическому  лабораторному  столу.
  В  это  время, мертвец  в  белой  наброшенной  на  него  простыне, спрыгнул  с  колесной  тележки  и, двинулся  медленным  шагом, к  ним  двоим.
- Он  идет  сюда! – произнес  панически  в  диком  ледяном  ужасе  Дмитрий  той, что  была  теперь  неизвестно  кто, вытаращив  свои  на  нее  синие  перепуганные  глаза.
- Лежи, я  тебе  приказываю! - он  услышал  дикий  скроенный  в  три  громкие  звуковые  октавы  чей-то  не  из  мира  сего  голос – Я  еще  не  кончила!
  Дмитрий, просто  обомлел  и  замер  в  лежачем  положении на  своем  лабораторном  металлическом  столе, не  сводя  уже  своих  синих  мужских  вытаращенных  в  диком  и  паническом  испуге  глаз  со  своей  сексуальной  покрытой  змеиной  чешуей  трахающей  его  со  звериной  безжалостной  дикой  яростью  наездницы. В  золотой  короне  венце  с  гравировкой  похожей  на  боковые  стороны  той  музыкальной  квадратной  шкатулки. Привинченной  по  кругу  головы  длинными  с  резьбой  золотыми, торчащими  во  все  стороны  в виде  звездчатой  пиктограммы  гвоздями. Миловидное  лицо,  которой, было  утыкано  длинными  острыми  иглами  и  было  все  изрезано  глубокими  порезами  вдоль  и  поперек. С  раскрытым  в  стороны  настежь  вывернутым  под  головой  на  шее  горлом. В  котором  торчало  нечто  металлическое, какое-то  странное трубчатое  как  музыкальный  ксилофон  устройство. Из  которого, в  свою  очередь, торчали  какие-то  длинные, окаймляющие, туго  перетягивающие, ту  шею  тонкие  кольца. Что  позволяло  издавать  гортанные  в  наслаждении  развращенной  любовью  сладострастные  сексуальные  громкие  звуки. А  гибкую  женскую  талию  стягивал  и  сдавливал, точно  тиски, перетягивая  практически  пополам, соединенный  с  телом  скобами  и  болтами  металлический  корсет. Покрытые  длинными  острыми  шипами  запястья  рук  этой  жуткой  твари  увенчаны  были  в  золотые  браслеты, что  были  также  буквально  и  туго  обвиты  тонкой  проволокой  и  срощены  с  самой  чешуей  и  кожей  этого  жуткого  женоподобного  адского  чудовища. Точно  и  тоже – самое, было  и  с  расставленными  широко  в  стороны  голыми  женскими  ногами  этой  сидящей  верхом  на  Дмитрии  Шерстневе  адской  твари. На  его  торчащем  вверх  уже  стертом  в  кровавые  мозоли  детородном  члене. Своей  в  металлическом  пирсинге  промежностью. Эта  жуткая  пугающая  своим  диким  кошмарным  уродством  тварь, имела  длинные  обрамленные  золотыми  колечками  змеиные  вьющиеся  в  воздухе  из  женской  широкой  чешуйчатой  задницы  шесть  хвостов.  Большие  сочлененные  металлическими  соединениями  перепончатые, раскрывшиеся  в  стороны, точно  летучей  мыши  крылья. Торчащие  из  спины. Одна  с  другой, соединенных  металлическими  скобами  и  креплениями  костей. В  тонкой  изодранной  и  сшитой  грубыми  рубцами  черной  обожженной  кожной  оболочке.
– А,  ты  еще, кто  такая?! – он  прокричал  перепуганный  до  самых  пяток  ног  ей  дрожащим  дергающимся  нервным тиком, еле  ворочающим  языком, исцелованным  змеиными  женскими  ядовитыми  устами  ртом.
- Я  же  сказала  тебе, молчи! – она  громко, по-звериному  рявкнув, ему  произнесла, закрывая  ему  рот  своей  левой  в  змеиной  чешуе  с  длинными  черными  когтями  рукой. Сверкая  черными  большими  адскими  глазами  зверя  неизвестного  происхождения  – Я  же  тебе  сказала, что  еще  не  кончила, любимый!
  И  в  этот  самый  момент, под  льющийся  по  всему  моргу  и  больнице  некий  громкий, точно  звучавший  в  церкви  колокольный  звон. Поднялся  второй  покойник  с  колесной  своей  каталки, а  за  ним  и  другие  сошли  на  холодный  морга  пол  и  двинулись  к  Дмитрию  Шерстневу  и  этому  сидящему  на  нем  демоническому  нечто, что  все  еще  елозило  на  его  торчащем  вверх  детородном  члене.
  Они, подойдя  к  лабораторному  столу  и  наступая  босыми  мертвыми  покойников  ногами, на  лежащие  там  разбросанные  медицинские  для  разделки  трупов  инструменты, стягивая  с  себя  белые  простыни, окружили  его, и  эту  демоническую  женоподобную  жуткую  сущность. 
  То, что  он  сейчас  увидел, вообще  повергло  Дмитрия  в  ледяной  холодный  панический  ужас  и  шок.
  Там  стояли  все  его  внезапно  ожившие  мертвецы  из  морга. Совершенно  нагие. Они, издавая  какие-то  булькающие, мычащие  и  шипящие  звуки, качались  по  сторонам, точно  маятники, медленно  плотным  кольцом, окружив  металлическое  ложе  дикой  безбашенной  любви  и  развращенной  самой  греховной  сексуальной  оргии.
- О, мой  Господин  и  Повелитель  Левиафан!!! – он, Дмитрий  Шерстнев  услышал  стенающий  в  диком  радостном  сексуальном  наслаждении  звук  и  затем, произнесенное, чье-то  имя  из  уст  той, что  сидела  сверху  на  нем  и  запрокидывая  вверх  свою  облепленную  волосами  змеями  голову, некий  в  тройной  октаве  женский  голос - Я  кончила! - восторженно  и  довольно  произнесла  та, что  была  настоящим  жутким  адским  дьяволом  из  преисподней  и  вцепилась  острыми  в  раскрытом  женском  рту  длинными  вампирическими  клыками  ему  в  горло, вырывая  его  теми  своими  звериными  зубами. 
  Дмитрий  Шерстнев  перепуганный, тут  же, мгновенно  проснулся  и  открыл  свои  голубые  вытаращенные  от  дикого  ужаса  глаза. Тело  все  сотрясалось  от  ледяной  дрожи, будто  побывало  в  морозильнике  морга. Его  корежило  и  ломало. Были  даже  судороги. Все  тело  болело. Особенно  промеж  ног  детородный  член. Было  такое  ощущение, что  его  просто  стерли  в  мозоли  и  сломали. Тут  же  выяснилось то, что  он  сам  кончил. Прямо  во  сне. Жутком  сне, что  только, что  видел. Он, Дмитрий  был  в  своей  извергнутой  из  мужских  яиц  сперме. Причем, кончина  была  обильной. Все  было  в  нательных  плавках  и  даже  на  простынях  под  ним. Где-то  очень  отдаленно  и  вообще  неизвестно откуда-то,  ему  слышался  все  тот  же  колокольный  точно  церковный  звон.
- Вот  черт! – он  произнес  вполголоса  потрясенный  тем  всем, что  только  что пережил  во  сне.
  Он  соскочил  на  своей  домашней  в  спальне  постели. Он  осмотрелся  среди  темноты  по  сторонам. И  зажег  свой  как  можно  ярче  на  прикроватной  тумбочке  постели  маленький  ночник  светильник.
- Никого! – произнес  он  громко  и  напугано – Никого! И  какого, вообще  было  черта  все, что  это  все  было?! – уже  смелее  и  возмущенно  прокричал  на  всю  свою  городскую  квартиру.
  Он, трясясь  все  еще  от  страха, покрутил  снова  по  сторонам  своей  русоволосой  средних  лет  мужчины  головой, успокаивая  себя, произнес  еще  почти  шепотом  себе  самому  - Это  был, просто  кошмарный  жуткий  сон, сон  и  все. Просто  сон. 
  Все, что  он  увидел,  было  настолько  реально, как  только  могло  быть. Он  был, просто, потрясен  увиденным.
  Дмитрий  Шерстнев  еще  долго  не  мог  прийти  в  себя. Он  понять  не  мог, где  побывал  и  что  видел. Еще  больше  не  мог  понять,  как  от  всего  такого  ужаса  не  умер  сам. Куда  подевалась  сама  Маргарита  Воронина. И  откуда  взялась  эта  на  ее  месте  жуткая  бестия  из  самой  адской  бездны. Но, особенно  его  потрясло  то, что  он  проспал  целиком  всю  субботу  и  воскресенье, не  приходя  в  себя, как  в  гипнотическом  сне, точно  под  воздействием  какого-то  сильно  действующего  снотворного, что  могло  его  так  отключить  от  всего  вокруг.
  Его  не  разбудил  даже  поставленный  на  утреннее  время  будильник. И,  вообще, как  он  уснул, он  совершенно  не  помнил. Он  лишь  помнил, что  в  руках  держал  эту  маленькую  золоченою  приятно  издававшую  музыкальные  с  колокольным  звоном  звуки  шкатулку. Что  вроде  бы  поддалась  ему. Его  врача  патологоанатома  умелым  в  полосовании  мертвых  человеческих  тел  рукам  и  открылась. А  дальше  был  полный  провал, куда-то  в  черную  бездну  и  потом, в этот  кошмарный  жуткий  сон, что  и  пробудил  его  и  вывел  из  сонного  почти мертвого  ледяного  оцепенения.
  Он  хотел  теперь  обязательно  увидеть  саму  свою  королеву  похоти  и  любовного  разврата  уличную  путану  Марго. И  попытаться  хоть, что-то  выяснить  из  всего, что  с  ним  произошло  и  случилось. Узнать  все  об  этой  маленькой  золоченой  подобранной  им  у  своих  квартирных  дверей  шкатулке, после  знакомства  с  которой  у  него  начались, такие  вот  кошмарные  ужасающие  и  сводящие  с  ума  мужской  рассудок  видения. Мало  того, начались  страшные  головные  боли. 
  Было  утро, шесть  часов. Понедельник  и  уже  было  время  собираться  на  работу.

                                                              Глава I. Адская  шлюха

18 августа  1956 года.
Северная  Атлантика.
Где-то  почти  посередине  самого  океана.
18:24 вечера.

  Надвигался  жуткий  шторм. Атлантика  не  особо  как  видно  приветствовала  его  Александра  Лотре, решившему, бросить  вызов  морской  стихии  и  переплыть  сам океан  до  берегов  Европы.
  Александр  Лотре  мог  перемахнуть  океан  на  самолете. Но, так  ему  было  в  этот  раз  интересней. Да  и  вкусить  всю  прелесть  пересечения  Атлантики  именно  по северному  пути  и  маршруту  было  куда  заманчивей, чем  летать  по  делам  каждый  раз  своем  личном  самолете, туда  и  обратно  тем  же  маршрутом.
  Его  морской  путь  лежал  до  берегов  Великобритании, а  потом  домой  во  Францию, в  свой  родовой  замок  в  Бургундии, куда  ему  предстояло  вернуться. Это  не  была  его  Родина. И  он  не  был  из  этих  мест. Но  бизнес, коммерческие