Часть Третья: Вынужденное взросление. Глава I

самого потолка прежде чем стремительно наброситься на группу беглецов, жмущихся друг к другу в ожидании нападения.

Пока товарищи озираются по сторонам, мой взгляд взметается вверх, чудом замечая тёмных эльфов, раньше времени высунувшихся из-за сталактитов. Тёмная кожа, тёмные одеяния, тёмные укрытия и не менее мрачные помыслы — иронично, убийц подвела качественная сталь — рога арбалетов блестят, улавливая еле заметные блики света. А ведь ещё совсем недавно я жаловался на остроту собственного зрения… Мой крик прерывает бдение товарищей, приводя хорошо сработанный механизм в действие. Авантюристы рассредоточиваются. Мы с Дерендилом и Персивалем загораживаем остальных. Наиболее проворные умудряются прильнуть к стенам, обнаруживая скальные ниши ещё до подлой атаки.

Тяжёлая поступь Персиваля, которую он почему-то называет бегом, оберегает меня от столкновения. Лязгающие латы проносятся мимо — звук, который быстро сменяется звоном клинков встречающих друг друга. Пока Акаша поглядывает на искры, высекаемые металлом при встрече со слюдянистыми стенами, я бреду вперёд, растопырив руки. До сих пор не до конца понимаю, как парень умудрился услышать бормотание заклинателя, засевшего в каменном кармане, однако знаю точно — живым оттуда выйдет только один. Я нервно шарю перед собой, неприлично ощупывая тьму и пустоту, а те в отместку выплёвывают меня аккурат перед основными силами противника. За короткой расщелиной в моих друзей целились дроу, левитирующие у самого потолка, но следить за ними было проблематично из-за кривой стены. И стена эта стремительно надвигалась. Когда скала распадается, горемычный Джар’Ра наблюдает кривой оскал сразу трёх квагготов, берущих меня в клещи. Медное свечение носится по стенам, вторя взмахам клинка позади, а мне только и остаётся, что смотреть снизу вверх и думать — который из недругов набросится первым? Потасовка будет недолгой, первые удары обозначат драматургию сцены, сообщив останусь ли я вообще в живых.

Там где я оставил товарищей, далеко за скорлупой мрака, ситуация продолжает ухудшаться. Незнакомый женский голос отражается от стен, с поразительной быстротой читая заклинания, а в ответ ему раздаются проклятия Сарита. Трогательное воссоединение семьи. Салит, с которой мы так и не были толком представлены, настойчиво старается прикончить братца, а в ответом ей звучат металлизированные насмешки Тенебрис и следующий за ними удар молнии, достигающий слуха подобно щелчку гигантского хлыста.

Из-за сталагната высовывается лысый дроу. Эх, сейчас бы разменять обещанную ему сотню золотых медными монетами, ссыпать в мешок и хорошенько отходить ими коварного ублюдка. С чувством собственного превосходства он обходит меня и запускает в темноту сгусток бушующего пламени. Скрываясь за поволокой искусственной черноты, плотный ком огня резко расширяется, заполняя пещеры оглушительным грохотом. Когда эхо прекращает пытать барабанные перепонки, ему на смену приходят болезненные вздохи. Сдавленные крики боли заглушают свист лапы, пронёсшейся у самого уха. Грубая конечность вспахивает моё предплечье, проходясь по касательной и припадаю на неё, сторонясь выпада с другой стороны. Позади ко мне протягивается водная нить, призывая ни в коем случае не сдаваться. Ободряющее прикосновение уже каким-то образом отложилось в сознании, и даже не нужно оборачиваться, чтобы точно знать — друзья связаны со мной. Спасибо Ахана.

Мгновение. Багровая лапа Акаши вспарывает внутреннее “Я” и высовывается позади, презрительным шлепком отбрасывая от меня конечность кваггота. Опешив, зверь водит своей тупой мордой и я просто не могу отказать себе в удовольствии воспользоваться этой заминкой. Словно бы становясь выше, я вытягиваю всё тело в стремительном движении, сокрушительный джеб достигает челюсти порождая симфонию хруста болезненную для обоих — я-то метил в кадык. Крохотный триумф за которым не видно ничего кроме боли. Глубокие разрезы вспыхивают на коже, тёмная руки становятся всё более розовыми из-за проступающей наружу плоти. Сжимая зубы, я молюсь об успехе и скорой помощи. Арбалетный болт по касательной задевает предплечье продырявив рубаху и оставив на ней мутные разводы чего-то дурно пахнущего. Мир ведёт — яд заставляет колесо мироздания провернуться, на миг оставляя меня висеть вниз головой. Встряхиваясь, я гоню поволоку убийственного сна, свинцовыми тучами повисающего на веках. Сколько всё это продлится?

Мелодичный голос Ханаан заставляет меня вздрогнуть из-за его демонического звучания. Атональные переливы слов вызывают сопротивление в моём существе, не желающем воспринимать это как речь. Повинуясь инфернальному говору, темнота позади рвётся на крупные клочки. Поднимаясь к потолку, словно перья, застигнутые врасплох дуновением жаркого ветра, она понемногу тает. Сражаясь с назойливым дурманом, мой мозг ставит под сомнение реальность происходящего. Но в отличие от наркотических трав, яд тёмных эльфов не унимал чувства боли, а оно всё росло — кривые, косые, отвратительно неумелые удары квагготов обрушивались с трёх сторон, загоняя меня в стену. Если я им это позволю, рассчитывать будет уже не на что. Привычный дождь стрел и арбалетных болтов сегодня льётся с перебоями — рассеявшись, мрак обнажил Сарита, отползающего от обугленного пепелища окрасившего пол причудливым узором, напоминающим солнце. Выжженные мхи покрылись копотью, по ним ступает Ханаан, посылая вперёд чёрную ладонь, поспешившую вцепиться в горло неприятеля, словно высвободившаяся перчатка.

Удар сердца. Лысый дроу высовывает свою мерзкую харю из крысиной норы, которую видимо считает убежищем и со всей силы обрушивает посох вниз, удерживая обеими руками. Там где дерево с хрустом встречает землю возникает отвратительное облако дыма, всего за миг настигающее Ахану. Отражаясь в калейдоскопе реальности, теневая тварь изгибается, ломается постепенно приобретая гуманоидный вид. Худой человечек сплетённый из прутиков мрака и безнадёги. Оглушительный комариный писк звенит во лбу обещанием долгой мигрени. Только не сейчас. Ответом на мерзость рождается молитва нашей жрицы. Приятная свежесть просится в ноздри, вздыбливаясь воспоминаниями о морском бризе и тех солнечно-оранжевых фруктах которые так часто приходилось возить на континент. Ужас сдавивший душу ослабевает, по мере того как благословенные воззвания эльфийки обращают демона в бегство. Подвижная темнота сливается с ещё большей тьмой, издавая обиженный, испуганный клёкот. Ниточка водяной связи передаёт торжество Аханы, но пепельный осадок от созерцания демона всё таки остаётся где-то у меня внутри.

Моргать становится страшно — свет меркнет на долгие минуты, возвращаясь вспышками боли в гнущихся под ударами рёбрах. Отворяя тяжёлые створки век в очередной раз, я с неудовольствием нахожу рядом только двух квагготов, но быстро перестаю переживать, видя как тяжело приходится третьему. Поднимая огромную дубину под самый потолок, Принц Дерендил опускает её на голову собрата, выбивая искры из глазных щелей зверя. Удар который мог бы расколоть бревно отдаётся едва заметной вибрацией в орудии которое дуэргары после изготовления заботливо обхватили кольцами чернёного железа. Пользуясь замешательством припадающего на колени противника, Джимджар подныривает под огромную руку и всаживает клинок ему в грудь по самую рукоятку. Жизнь стремительно покидает тело зверя и моё чувствует себя практически так же. Нить живительных вод бьётся в ритме сердца, стараясь побороть отраву. Постепенно, яд проигрывает схватку с бешеной пляской адреналина и вот я уже вновь верчу своей патлатой башкой уподобляясь мельнице ветряной, сшедшей с ума или взлететь в небеса мечтающей. Лёгкие горят огнём от истеричных глотков воздуха, да так что мир темнеет. Впрочем, в последнем куда больше виноваты несколько пропущенных ударов под дых.

Если бы не вездесущие отравленные стрелы, и мрачные заклятия подлых красноглазиков этот бой мне даже понравился бы — рослые противники, тяжеловесные и безумно тупые — я будто вернулся в детство. Сходясь с такими вот остолопами я выбрался из нищеты, сделал себе имя и едва не лишился уха. Страшные когти рассекают воздух вокруг меня, пока я ныряю под них, совершенно опустив налитые усталостью кулаки, едва ли не зажмуриваясь от привычности происходящего. Выпустите меня на ринг с этими двумя и я даже назвал бы это честным соревнованием.

Очень скоро в басовитом рычании узнаётся возглас Персиваля. Молитва о священных силах, обращённая к Красному Рыцарю слышится из кругового перехода, через который противники зашли нам в тыл. Что ни говори, а способность и желание парня охотиться на разного рода нечисть вызывает восторг. Не прошло и минуты, как воитель нашёл теневое отродье и судя по жутковатому клёкоту, это было жуткое столкновение. Кларисса, до поры сдерживавшая шквал вражеской магии издаёт испуганный вздох. Через краткие мгновения к нему присоединяется панический оклик Аханы и возмущённые ругательства Тенебрис, кричащей что-то о её вещах. Глядя через плечо, я вижу самый в моей жизни прекрасный и радостный розовый дым, не сулящий однако ничего хорошего. Завиваясь дымными барашками, малиновая дымка поднимается из походного рюкзака, куда я имел неосторожность сложить инструменты нашей изобретательницы, когда она уходила на дело. Приходится бросить сумку на землю.

Стремясь поспеть за остальными, Кларисса чертыхается и всплёскивает руками после чего иллюзия развеивается и мы наблюдаем нечто настолько неожиданное, настолько чуждое окружающему нас Подземью… даже не знаю как выразить это наиболее корректно. Это была яркая, светло-коричневая курица, ни дать ни взять несушка огромных размеров. Голову птицы венчала остроконечная шляпа, поклажа и целая смотка чародейских посохов удерживалась на спине тесёмками, а остальное тело покрывали различные амулеты и колдовские символы.

Дуговые разряды гуляют между дроу, начинающими валиться с потолка словно спелые яблочки. Принц Дерендил прорубается ко мне с какой-то неестественной для его габаритов, практически эльфийской грацией. Дубина в его руках разит и проворачивается, уподобляясь затупившемуся клинку. Ритмичные удары опускаются на спины моих спарринг-партнёров. Как раз вовремя. Элегантным пируэтом, достойным подоспевшего товарища, я отталкиваюсь от стены и устремляюсь подальше от чадящего рюкзака, в поисках