Ступающий во Тьму III часть 2

sans-serif]22[/b]
В течение дня инквизиторы бродили по Вейтрану небольшими группами. Кто-то — в вытянутой толпе торговой площади; кто-то — на набережной у ручья, где женщины стирали и набирали воду; кто-то — в узких переулках, куда не заглядывали господа. Люди говорили шепотом и вполголоса: одни повторяли страшилки, старые приправляли их новыми подробностями; другие — рассказывали о пропавших людях и чудовищных следах.
Риальд все так же неотрывно писал, фиксируя фразы и нюансы: «девочка у оврага», «пастух — 
горло перегрызено», «собаки боятся». Его перо ловило не только факты, но и интонацию, несказанные слова. Далрен — тихо, с хмурым вниманием — беседовал с пастухами и плотниками, выискивая нестыковки в рассказах; Лаэр заглядывал в улочки к ремесленникам, ловил слухи и выражения лиц. Санат приторчал у трактиров, ловко вытягивая из выпивох слухи, которые внятно не сказались бы знакомым лицам.
Кассиан же держался в тени, наблюдал и сопоставлял: где люди тянутся к чертогу с уважением, где — прячут глаза; кто встречает инквизиторов как спасителей, а кто — с явной настороженностью. Он обратил внимание на мелочи: отсутствие собак у чертога, тихое напряжение в свите лорда, на то, что один из данагов избегал людных мест. Но прямых улик все еще не было.


23
Толпа сдерживала дыхание, когда черная процессия с гулким ритмом копыт и скрипом кареты медленно продвигалась по площади. Вейтранцы, привыкшие к суровым воинам и купцам с далеких земель, сейчас невольно жались ближе друг к другу, шептались, вытягивали шеи — хотелось разглядеть, кто прибыл и зачем.
Гвардейцы Даз-Ремата выглядели как сама ночь: матовые, не блестящие доспехи поглощали последние отблески солнца, а красная птица на щитах, распластавшая крылья, казалась вырванной из крови. Их молчание, тяжелое и упрямое, давило сильнее любых выкриков капитана.
Карета, обитая черным деревом и украшенная позолотой, остановилась у самых ступеней чертога. Колеса оставили грязные следы на камнях площади. Арбалетчики в одинаковых темно-серых плащах рассредоточились веером — не демонстративно, но уверенно, создавая невидимую стену.
Дверца кареты отворилась. Ступени коснулась изящная женская ступня в начищенном сапоге. Изнутри показалась она — советница короля. Черноволосая, с гордо поднятой головой, в темно-багровом наряде, перехваченном серебряным поясом. Черты лица — правильные, почти резкие, но именно в них и заключалась притягательность: величественная красота, холодная, как мрамор. Она двигалась спокойно, будто площадь была ее собственным залом.
Толпа затаила дыхание еще сильнее: кто-то уже тянулся встать на цыпочки, кто-то прикрыл рот ладонью.
С высоты чертога, в свете факелов, показались люди лорда Ривала. Их фигуры тянулись навстречу новому гостю, и в воздухе уже витало напряжение — прием обещал быть совсем не тем, что ожидали инквизиторы.
Первым нервно отозвался Лаэр — он тихо выдохнул сквозь зубы:
- Новая советница короля… здесь? — в голосе звенела тревога.
Эрн недовольно скрипнул зубами, сплюнул в сторону:
- Чует мое сердце, ничего хорошего.
Далрен лишь нахмурился, но взгляд его был прикован к женщине: настороженный, тяжелый. В ней чувствовалась сила — не магическая, не воинская, но иного рода. Сила слова и власти. Та, что зачастую опаснее клинка.
Кассиан молчал. Его лицо оставалось суровым, но в глазах мелькнула тень воспоминания — об огне и руинах Брииского оплота. Приказ короля. Гибель братьев по Ордену, с которыми он еще недавно пил и шутил у костра. Если бы не решение магистра Мерека отправить его на задание, сейчас и он лежал бы среди тех пепелищ.
- Врядли, королевская советница прибыла оказать содействие в поимке Зверя, - пробормотал Риальд, склонившись чуть к Кассиану, но не отрывая взгляда от черноволосой. 
- Зверь, король, советники… — глухо отозвался Сеймур. — Мы по горло в болоте, и все глубже.
Советница тем временем поднялась по ступеням, не удостоив толпу ни улыбкой, ни словом. Ее гвардейцы остались внизу, а за спиной, в недрах кареты, мелькнул силуэт еще кого-то — возможно, секретаря или писца.
В воздухе повисло напряжение. Люди шептались, но слова быстро глохли. 


24
Голос в голове не унимался — он полз по нервах, как сырой холод, и тянул за собой обрывки воспоминаний и ведра вины:
- Не по вашу ли душу прибыли, а, инквизитор-р-р? Холодеет в груди? Сколько из них, было когда жгли и рубили ваших? Сколько их лично обагрили клинки в крови твоих братьев... Присмотрись к ней! К Валлессе. Чарует, не правда ли?
Кассиан почувствовал, как внутри что-то сжалось. Имя прозвучало чуждо и ровно — и в тот же миг он понял, почему демон мог знать его: шепот слухов, цепь связей, случайные пересечения — все это могло выкладывать карты быстрее, чем собственная память. Но выдавать это вслух — преступление против порядка и здравого смысла. 
Он сжал перчатку на рукояти меча и не подал вида. Внешне — ледяная невозмутимость: легкий поклон, полуприслушивание, внимание достойное советницы. Внутри — горькая пустота и необходимость расчета. Демон в кольце мог ткнуть, куда угодно; он плодил сомнения, но ни разу не подсказывал, где правда лежит.
Советница шла по мрамору с той самой холодной грацией — взгляд ровный, губы почти без улыбки. Кассиан отметил мелочи: перстень с эмблемой дома, тонкий серебристый шнурок на одежде, манера опереться на палец при слушании — жест украдкой практичный, как у человека, привыкшего командовать не мечом, а словом. 


25
В зале стоял привычный для таких случаев гул: дружинники пили, хлопали друг друга по плечам, громко спорили и смеялись; слуги скользили между столами с блюдами мяса, дичи и кувшинами вина. В углах же, в полутени — негромкие, осторожные перешептывания: торговцы, мелкие землевладельцы, те, кто считал нужным «поделиться слухами» или уловить, куда склонится чаша весов.
Инквизиторы держались ближе к стене, как и подобало — бокалы в руках, лица спокойные, уши напряженные. Риальд будто беззаботно кивал под слова очередного горожанина, но все же помечал что-то в своем планшете. Эрн, отдуваясь от жаркого вина, оглядывал зал, словно выискивал, кто первым потянется к кинжалу.
Кассиан двигался иначе. Легкой поступью он скользил сквозь толпу, — то бокалом звякнет о бокал дружинника, обменявшись дежурной благодарностью за охоту днем; то бросит сухую похвалу за мясо или за выдержанное вино. Каждое слово — не более чем звук, но глаза его искали. И слышали.
У трона, под развевающимися гобеленами с гербом дома Ривала, он уловил напряжение в голосах. Советница, черноволосая и величественная, сидела чуть впереди, взглядом прижимая лорда к его собственному креслу.
- Ваше медление недопустимо, — ее голос был тих, но в нем звенела сталь. — Король ждет ваших знамен. На севере война уже гремит, и если вы не выступите — Долина Тенрис-Атол вскоре станет ареной смуты.
Лорд Таррис отвечал ровно, но слышался камень за словами:
- Я не могу бросить эти земли на поругание. Зверь вырывает сердца моих людей. Отъезд вызовет недовольство, и это недовольство выльется против самого короля. Какая польза в мятежниках, если мое же войско обратится в разбойников, оставшись без хозяина?
Советница приподняла бровь, глаза ее блеснули холодным раздражением. Но она пока молчала — лишь пальцы ее барабанили по подлокотнику, словно отмеряя такт его оправданий.
Кассиан сделал вид, что замечает лишь богатую отделку гобеленов. Он отпил вина, кивнул стоящему рядом воину и подался чуть ближе, ловя каждую ноту в споре. Демон в кольце ухмыльнулся внутри, но Кассиан удержал лицо спокойным. Все происходящее было частью той большой игры, что давно вышла за пределы Вейтрана.
Хищный зверь бродил в лесах, но другой — куда хитрее — сидел здесь, в чертоге, за тяжелым столом с кубком вина в руке.
- А эти? - с легким пренебрежение, произнесла Валлесса Салвирен. - Король будет недоволен, что в ваших землях беспрепятственно орудует Инквизиция.
К уважению Кассиана, это разгневало лорда Ривала. Сдерживая гнев, от ответил твердо и жестко.
- Где королевские егеря? Где королевские охотники?
- В войска Утэра Даунсторна! Под знаменами короля! - судя по всему Ривалу удалось сбить спесь с госпожи Салвирен. Тон ее смягчился. Либо она не поняла укора.
- А где войско Утэра Даунторна? - продолжал напирать лорд Вейтрана.
- На границе Луары и Долины, - ответила она. И губы ее побелели от напряжения.
- А Инквизиция здесь! На защите людей, - отрезал лорд. - И кажеться лорд Даунсторн не там где необходим. Восстание, намного севернее…
Не беспокойтесь, госпожа-советница, мимо Вейтрана не пройдет ни одно враждебное войско. Дом Ривал все еще верен короне Даз-Ремата
Гул в зале на миг стих, словно сами дружинники и гости почуяли, что разговор у трона вышел за пределы обычных учтивостей.
Советница Валлесса Салвирен сидела с прямой спиной, величественная, как и подобало королевскому посланнику, но взгляд ее потускнел от гнева, что не имел выхода. Ее пальцы на кубке с вином дрогнули, и бокал тихо звякнул о край стола.
Кассиан, стоя чуть поодаль, отметил каждое слово, каждую складку на лице собеседников. Лорд Ривал не кричал, не повышал голос — но его суровый, резкий тон звучал громче любого крика. Голос северянина, привыкшего держать в узде суровую землю и своих воинов.
[b]- На границе Луары, говорите? — лорд почти выплюнул эти слова. — Там, где пируют в шатрах и подбирают удобный час? Здесь гибнут мои люди, госпожа. И если бы не инквизиторы, счет был бы еще