Казалось вечность прошла с тех пор как над ободранным бродяжкой сжалился старший городской страж и не дал выдворить за городские стены. Там бы она точно умерла с голоду, если бы сама не стала пищей диким зверям. Сначала Катерин (Катриих по-местному) был простым прислужником молодому офицеру, а уж когда случайно открылись у найденыша способности разбираться во всяких сооружениях и примитивной технике, она/он быстро получил такие привилегии, каких другим и за десятилетия примерной службы не добиться. Только вот права быть собой у нее нет. Даже сложно представить, что по местным законам ждет при разоблачении женщину, выдававшую себя за мужчину и имеющую доступ во все тайные дворцовые помещения. По менталитету окружающих, пребывающих в патриархальном строе, такое преступление даже представить невозможно. А изначально всему виной ее старенький рабочий комбинезон и мальчишеская стрижка… И попрошайкой-мальчиком как-то безопасней быть казалось… А сейчас шаровары, кафтан и сандалии ее повседневное одеяние, вот только взгляд сам-собой устремляется в сторону нарядных тканей и сверкающих украшений развешенных в торговых рядах вдоль дороги на базаре. Она повзрослела. На отменном питании (а поесть Катя любила с детства) грудь увеличилась и жутко болела от тесного перетягивания. Так все. Стоп! Хватит себя жалеть. Царь ждет от нее изготовления солнечных часов до отплытия свадебного каравана в Вельс. Работа и еще раз работа. Больше никаких праздных мыслей.
Ввалившийся в мастерскую друг, с измученным нелегкими думами лицом, отвлек Катрииха от дел.
– Что в этот раз? Веления улыбалась другому?
– Нет, хуже. Или, нет лучше. Я не знаю …
– Ну…
– Я оскорбил посла Велеса, предъявив ложное обвинение?
– Зачем?
– Когда я говорил, был уверен, что оно правдивое.
– Это как?
Элон кратко поведал о произошедшем днем.
– Кхан за дело тебе врезал. Тут не поспоришь.
– Лучше бы сразу убил.
– Пожалел дурня.
– Ты на его стороне?
– Ну если отбросить твою предвзятость и необъективность, то Кхан неплохой человек, несмотря на то, что приехал за твоей любимой Веленией. Он действует исключительно в интересах своего царя, а то что ты поддался на его откровенную провокацию, действительно ставит под сомнение твою надежность как офицера стражи.
– И что из этого следует?
– Что придется красавчику Элону собрать свою волю в кулак и идти на покаяние к велийцу. Хоть немного реабилитируешься в его глазах.
– Я так и хотел поступить.
– Чего тогда медлишь?
– Боязливо как-то.
– Оскорблять и по морде получать не боязливо значит было?
– Тогда на эмоциях все случилось.
– Иди. Завтра может стать поздно, если он действительно встретится и переговорит о тебе с нашим царем.
– Ты со мной?
– И не надейся. Сам заварил кашу, сам и расхлебывай.
– Чудно ты выражаешься, но, однако, понятно.
– Поговорка называется, можно в разных ситуациях применять.
– И много таких поговорок у вас?
– Отец много знал, а я так… Э, не переводи разговор. Ступай к Кхану.
Элон утер рукавом проступившую испарину на лице, распрямился и выскользнул за дверь. Кате иногда казалось, что юноша совсем не годиться для занимаемого им поста, но с другой стороны в этих краях многие очень рано добивались продвижения по службе и мальчишки быстро становились мужами. Так установилось. Так надо с целью безопасности Бальгелии. Обстановка не позволяет постепенное взросление. В окно просунулась голова друга.
– Что мне сказать ему?
– Что ты тупица.
– Ну не. Не так же.
– Скажи, что ошибся, так как накануне видел точно такой же пояс у Мерезии. И что глубоко раскаиваешься и приносишь искренние извинения.
–Правильно. Так и скажу. Слово в слово. Дай воды.
Друг наполнил кубок из кувшина и подал в окно.
– Топай.
Глава 4
– Ну что ж, считай извинения приняты. Можешь присесть и разделить со мной ужин.
Элон, не ожидавший такого благосклонного отношения к себе, с недоверием уставился на посла, ожидая очередного подвоха. Кхан перехватил взгляд юноши и мгновенно прочитал все его мыли. Ну не зря же он занимал должность первого посла и вел самые сложные и пессимистичные переговоры и с заклятыми друзьями, и с верным врагами своего правителя.
– Правильно думаешь. Так просто тебе от меня не отделаться. Мне нужен свой человек в окружении будущей царицы цариц. Скрывать не стану: Рамонду нужен наследник. Его законный наследник, чье происхождение от царя ни при каком случае не вызовет сомнений. И ты станешь следить за всем, что происходит вокруг царицы, с кем она особенно любезна и внимательна, а потом докладывать мне.
– Нет.
– Да.
– Нет.
– Ну нет, так нет. Значит навсегда останешься в этом забытом богами месте и забудешь про свою любовь к Велении. Удивлен, что я знаю? Когда ты смотришь на царевну, твои восторженные взгляды выдают тебя с головой. Выбирай. Или заключишь со мной соглашение и после рождения наследника сможешь попытаться добиться взаимности у нее.
Элон выдохнул. «Кхан не знает про его свидания и любовную переписку с Веленией. Но шпионить за своей возлюбленной? Или не следить, а делать вид? Он сохранит репутацию девушки и останется рядом с ней в Вельсе уже на законных основаниях?» Подсказка решения появилась сама собой в лице его вечного соперника, просившего аудиенции у посла великого Вельса.
– Мне впустить его и предложить роль, которую предназначал тебе? – спросил полушепотом Кхан, поблескивая надменной улыбкой.
– Ваше коварство беспредельно, – возмутился юноша.
– Коварство, мой друг, это когда ты действуешь в корыстных интересах. Я же играю в очень дорогие политические игры. И еще не потерпел поражение ни разу. Решил?
– Веления и этот? Нет, не бывать! Я согласен…
– Вот теперь нам точно стоит осушить по кубку, закрепив договоренности.
– Путь идет вон, – это уже прозвучало в указание слуге по отношению к ожидавшему за дверью просителю.
Сойдя после продолжительного застолья с велийского корабля, Элон неустойчивыми шагами поплелся в офицерскую казарму. Его состояние отягощалось чувством крайней брезгливости к самому себе. Родившись и возмужав среди грязных интриг и алчных козней, он до настоящего дня оставался не впутан ни в одну из них, и гордился тем, что честно заработал свое место при дворе, невзирая на испорченную репутацию семьи после бесславной гибели отца. И вот, он стал таким же, как и все другие. Болото лжи и лицемерия начало медленно поглощать и его сохраняющую свет душу. Тоска, которой ни с кем не поделиться. Даже друг Катриих не сможет оправдать такое скользкое положение. Боязнь лишиться расположения честного мастера оказалась настолько значительна, что юноша смог опомнится только возле своей комнатенки и поздно спохватился о забытой секретной шкатулке, в которой для него, возможно, было оставлено послание. Сил вернуться к морю и проверить предположение не осталось.
Утро началось с тяжелого похмелья и не менее тяжелых мыслей…
– Что ты молодец не весел, буйную голову повесил?
– Тебе не понять, друг мой.
– Вчера служанки Велении тебя обыскались, даже в мою мастерскую заглянули.
– Искали? Меня? – Молодой офицер вмиг забыл, о чем хотел поговорить.
– Тебя, тебя. Ты по какой-то причине на назначенную тайную любовную встречу с прекраснейшей царевной не явился, заставил ее томиться от сомнений и раскаиваться в выборе тебя в качестве избранника. Если серьезно, где пропадал?
– У вельского посла… – многозначительно замолчал юноша.
– Причина уважительная. Но царевну все же стоит успокоить и утешить, пока другой кто не успел раньше тебя.
– Мне не приятны твои намеки.
– Как знаешь… Но имей ввиду, Веления последнее время что-то очень сблизилась с Мерезией. Не к хорошему это…
– Откуда знаешь?
[justify]– Устанавливал механизм подъемного балдахина над кроватью веселой царской
