С каждым днем сильнее - Часть 2. Глава 3

увидела себя сидящей в зале и смотрящей спектакль, и маму, шептавшую мне в ухо: “Ты наденешь эту кожаную куртку”. Ее пророчество сбылось.

Начиная с того первого выступления, я продолжала играть Сэнди, когда не было Саши. Гораздо позднее эта роль стала моей во второй постановке “Бриолина”, уже без “Тимбириче”, только с Бенни Ибарра, игравшем Дэнни.

После шестисот представлений и оглушительного успеха спектакля Луис де Льяно, самый успешный продюсер и импресарио того времени, поговорил с моей мамой о возможности включить меня в состав “Тимбириче”. По личным причинам Саша уходила из группы, и ей требовалась замена. Де Льяно понравилась, как я играла Сэнди, и он хотел предложить мне это место. Так начался новый этап моей артистической карьеры и целый ряд проблем, о которых я даже не подозревала. Моим первым чувством было, что я чужак, вторгшийся в жизнь ребячьего коллектива, успевшего стать маленькой, замкнутой семьей. В группе я была новенькой, и чтобы остаться в ней, мне пришлось заплатить высокую цену.

В то время группа “Тимбириче” была на пике популярности, и я была бы сумасшедшей, если бы отказалась присоединиться к ней. Луис де Льяно договаривался с мамой о подписании контракта, по которому мама фактически передавала “Телевисе” права на владение моим имиджем, видео, голосом, мерчендайзингом и всем, что связано с “Тимбириче”, включая мои поездки вместе с остальными ребятами под присмотром менеджера, отвечающего за группу. Последнее условие маме совсем не понравилось, и для обсуждения этого вопроса был созван семейный совет. Мама заявила, что не отпустит меня в группу, если не будет рядом со мной; Тити предложила отправить меня на учебу в Швейцарию; Лаура сказала, что “Тимбириче” для меня прекрасный шанс... У каждого было свое мнение, и все разволновались не на шутку. Я же могла только плакать, видя, как тают мои мечты, и именно сейчас, когда были так близки. Ни мольбы, ни слезы не заставили маму отступить: она меня никуда не отпустит, если не поедет со мной. Мама сказала об этом Луису де Льяно, и он спокойно согласился, предупредив при этом, что никаких удобств, гибких графиков и роскоши у нее не будет. Мама не возражала, ей было все равно, лишь бы ее девочка-подросток не скиталась одна по белу свету.

Так началось приключение “Тимбириче”.

Для знаменитых подростков, находившихся в зените славы, быть частью “Тимбириче” означало жить в ирреальном мире. Мы получали всё, о чем просили, всё, что хотели, мы чувствовали себя неприкасаемыми, могущественными, как боги. Все хотели быть с “Тимбириче”, коснуться “Тимбириче”, стать частью “Тимбириче”. Группа действительно росла вместе со своими фанатами; это было нелегко, и мало кому такое удавалось.

Изначально “Тимбириче” была ответом уже известной и популярной испанской группе “Парчис” и пуэрториканской “Менудо”, но с более попсовым звучанием и шестеркой харизматичных ребят в комбинезонах базовых цветов космической палитры. Сначала группа, состоящая из Бенни Ибарра, Саши Сокол, Диего Шенинга, Паулины Рубио, Марианы Гарса и Аликс Бауэр, называлась “Банда Тимбириче”, и сама идея была привлекательной для детского рынка, жаждущего новизны. Обложки дисков, логотипы и песни произвели фурор среди тысяч детей. Позднее к группе присоединились новые участники: сначала Эрик Рубин, а когда Бенни и Саша покинули “Банду”, то и мы с Эдуардо Капетильо. Тогда название группы изменилось на просто “Тимбириче”. Это были уже восьмидесятые годы: костюмы стали смелее, тексты резче, а мы из детей превратились в подростков, полных сил, свойственных нашему возрасту. Мы взрослели вместе с нашими поклонниками.

Мама была единственной матерью, кочующей вместе с нами. Мы целыми днями ехали в автобусе, перекусывая в дороге бутербродами с водой и газировкой, там же и спали. Мама выдержала все это, и, думаю, именно ее близость уберегла меня в те ранние годы от того, чтобы быть сожранной “волками”, рыскавшими в поисках юности. Но для всех остальных ее присутствие было чем-то необычайно странным и совершенно непостижимым: “Та тетка, что за нами наблюдает, она с новенькой, занявшей место Саши? Что делает здесь эта выскочка?” Они поднимали голоса в знак протеста, и в начале моего пребывания в группе это вызывало много ссор и проблем: недовольные лица, плохое отношение, взгляды, перешептывания, насмешки, издевательства и, главным образом, безразличие девушек, поскольку с парнями было легче – они боролись за расположение новенькой. Было забавно наблюдать, как Диего угощал меня гамбургером, а по возвращении домой обнаружить присланный Капетильо букет цветов. А Эрик всегда садился рядом со мной на занятиях по хореографии и кокетливо стрелял в меня своими яркими глазками. Мое вливание в коллектив было трудным; я понимала связывавшее ребят единство и любовь, а позже, с мудрой помощью времени, и сама испытала прекрасное чувство братства.

Но поначалу я настрадалась, в основном, из-за девчонок. Не по годам взрослая Мариана, смотревшая на вещи более трезво и объективно, была моей соседкой по комнате. Она по-доброму относилась ко мне, и всегда была надежной опорой. Аликс жила в своем мире, и я к ней даже не подходила. Но труднее всех принять меня было, по-моему, Паулине, ведь она потеряла Сашу, свою лучшую подругу. Саша и Паулина родились под одним знаком зодиака, в один и тот же день, и вместе отмечали день рождения. Они были близкими подругами, почти сестрами, и неожиданный уход Саши сильно расстроил Паулину, тем более, что какая-то другая пришла “заменять” ее лучшую подругу. Вот почему поначалу нам было очень трудно, но позднее у нас сложились очень теплые отношения, и мы подружились.

Шли месяцы, и в группе я стала чувствовать себя как рыба в воде; мама стала больше доверять людям, которые заботились о нас в гастрольных турах, и постепенно начала отпускать меня одну в поездки, в основном, по Мексике, а потом и за ее пределы, по Центральной и Южной Америке. К концу 1987 – началу 1988 года группа активно гастролировала, причем с оглушительным успехом, превосходящим ожидаемый от пятнадцати-шестнадцатилетних подростков. Мы месяцами не бывали дома, даже одежду сменить не могли. В каждом городе, куда мы приезжали, за нами следовали легионы фанатов (некоторые даже ездили за нами из города в город), а в отелях для нас закрывали целые этажи… Мы стали знаменитыми, не успев понять по-настоящему, что такое слава, и это начало пробуждать в нас определенную эксцентричность. Начав осознавать, какой властью обладаем, мы инстинктивно стремились ею злоупотребить. Помнится, к примеру, у нас выдалась как-то свободная минутка, мы валялись в гостиничном номере и смотрели фильм. Выходить мы никуда не могли, и делать было нечего, кроме как сидеть перед телевизором.

- Есть охота, – сказал кто-то. – Может, закажем что-нибудь?

- Что именно? – ответил другой.

- А давайте все меню целиком, – предложил третий.

И мы абсолютно спокойно заказали по телефону все меню. Полностью! Вскоре нам стали приносить бесконечные подносы с салатами, супами, мясом, курицей, гамбургерами,  десертами, мороженым. И зачем? Только затем, чтобы мы откусили кусочек того и отщипнули кусочек этого. Настоящее кулинарное бесчинство.

Мы были подростками, вступающими в период полового созревания, с бушующими гормонами, бьющей через край энергией и бесконечными идеями, которым нужен был выход. Наша жизнь была необычной, вне концертов и репетиций нас почти всегда запирали в комнате, как львов в клетке, поэтому мы выплескивали свою энергию самыми разными способами. Иногда открывали огнетушители и в два часа ночи бегали в пижамах по коридору отеля. Однажды, чтобы развеять грызущую нас скуку, мы от нечего делать решили сбросить чемоданы музыкантов с балкона отеля прямиком в бассейн. Когда чемоданы упали, вся одежда из них разлетелась по сторонам: часть повисла на сучьях деревьев, а часть упала в воду… Таковы были наши выплески энергии, наши детские шалости. БОльшую часть времени мы проводили в отелях и на работе, а потому нам нужно было что-то делать, чтобы не сойти с ума, заявить права на детство, и эти шалости позволяли нам оставаться теми, кем мы были: детьми, детьми переходного возраста, обладающими властью… огромной властью.

К тому времени я уже бросила школу, франко-мексиканский лицей, получив начальное среднее образование. Менеджерам “Тимбириче” удалось найти для нас другую школу в Мехико, с более гибким графиком, чтобы мы могли продолжать учебу в подготовительном классе старшего среднего образования, так что если мы не гастролировали, то возвращались к учебе.

Примечания:

Hello Kitty – японская брендовая торговая марка, символом которой является популярный персонаж японской поп-культуры, белая кошечка Китти в упрощенной прорисовке

Франко-мексиканский лицей – одна из лучших частных школ Мехико с французской программой обучения

American Idol (Кумир Америки)  – телешоу, в котором начинающие певцы соревнуются за звание лучшего начинающего исполнителя США; финалисты получают контракт на продвижение и на запись альбома

The X Factor (Х-Фактор) – британское музыкальное телешоу талантов, предполагающее прослушивание и отбор будущих конкурсантов, дальнейшее обучение и живые выступления в финале

Prince (Принс) – американский певец в стиле ритм-энд-блюз, Purple Rain (Пурпурный дождь) – альбом 1984г

Grease (Бриолин) – американский музыкальный фильм 1978г, снятый по мотивам одноименного мюзикла

Glee (Хор) – американский комедийно-драматический сериал с элементами мюзикла, известный у нас под названием “Лузеры”

начальное среднее образование – обязательное, длится 3 года (с 12 до 15 лет)

старшее среднее образование – длится 3 года (с 15 до 18 лет) и предлагает 3 направления: общее (подготовка к университету), техническое и профессиональное