Путь в преисподнюю

у людей. Огненные глаза брызгали желтым огнем, тела их были покрыты струпьями, некоторые органы их были наружу. Многие из них мастурбировали, разбрызгивая белую пену и заходились криками, словно в оргазме. Они делали все, чтобы привести меня в абсолютное отчаяние, чтобы вырвать брань из уст моих.

                - БЛУД! Прелюбодеяния!!- радостно визжали они.

Вокруг меня зароились огромные черные насекомые, которые облепили голову мою. Они жалили меня беспощадно, заползали в уши, нос и рот.

Я хотел защититься от насекомым, но вдруг понял, что  руки мои прибиты к перекладине, как кресту. И в таком положении я падал.
Гнусные мухи зализали и в рот, и внос, и наполняли червями все мое нутро, так что при каждом возгласе моем, черви выползали из моего рта.

- Господи, да разве бывает такое?! ... Помоги мне.., Боже мой, я пропадаю... -  сдавленным голосом молил я....

Руки, прибитые к перекладине, источали кровь, которую бесы жадно слизывали, вращая хвостами. На ранах уже гнездились сотни мух, откладывая личинки.

Падая, я видел искаженные лица других падающих. Там были и мужчины и женщины. Детей я не видел там. Некоторые кричала, хуля Господа. А некоторые только открывали рот, не производя звуков. Более страшного места нельзя себе представить!

  Как же жил я беззаконно, глупо, бессмысленно... ведь я же знал, что есть ад!

    - Господи, многотерпеливый, как же Ты терпел распятие за нас! За грехи наши! За наши беззакония! Как же были страшны муки Твои безвинные!  - Выкрикивал я.

Я не мог обвинять Бога, как бесы хотели того, мучая меня и провоцируя. Я, почему-то понимал, находясь в диких мучениях, что, если выкрикну хоть одно слово обвинения и брани — я пропал навсегда!..

Я поднял мокрое от крови и нечистот лицо вверх, откуда падал, и увидел... далекий свет.

Свет приближался, рассеивая тьму непроглядную, освещаемую лишь адским пламенем озера серного... удивительно, но освещение от огня этого озера, было как тьма...

Вдруг преисподняя задрожала.., и я почувствовал, что Господь... не оставляет меня!
Только Его силою может быть потрясена преисподняя! Я это чувствовал своей кровью, всем естеством - Христос - Спаситель.

И снова я увидел Ангела, спускающегося ко мне.
Бесы затрепетали, оживляясь еще больше от страха перед посланником Божьим, я видел, как они плюют в мою сторону.
И слюна их была ядовита. И оставляла выезженные следы на теле моем.

Ангел протянул руку и бросил на свои весы несколько крупных зерен.

                  - Это его забота и его молитва о матери, ... И молитва матери его о нем...- сказал он гулким голосом. И преисподняя слегка задрожала вновь.

-  Да исправится молитва моя, яко кадилом пред тобой! -  Закричал я …, дивно вспоминая слова псалма.

Но весы лишь едва подтянулись вверх.

Разъяренное чудовище, что было больше других, с криком оторвало гениталии свои и кинуло их на другую чашу весов. Кровавые брызги разлетелись веером и повисли каплями на лице моем, источая смрад гнилого мяса.

              -  Блуд!...- Радостно заорало чудовище, и оскалило желтые клыки в мою сторону.

  - Пресвятая Дева Мария, Матерь небесная, замоли за меня сыну твоему, Иисусу Христу! Спаси и помилуй раба твоего чистой... молитвой... твоей... -  шептал я ослабшим голосом, и при каждом слов насекомые яростней кусали меня.

И тут Ангел вынул из своих просторных одежд большую жемчужину, сияющую радугой, и бросил ее с размаху на правую чашу весов. Шелест ликования прошел по крыльям его.
Весы заколебались, Преисподняя затряслась с новой силой, и бесы жалобно завыли, поджимая хвосты.

  - Молитва твоя покаянная Господу нашему спасла тебя,- сказал Ангел, и сонмы других Ангелов, оказавшихся вокруг него, запели нежными ликующими голосами:

              - Славься, Господь наш Саваоф! Ты Альфа и Омега! Ты есть Любовь!
И тонкие трубы вторили им.

        - Господи мой, я так люблю Тебя!!- кричал я, едва шевеля искусанными губами.

    И вот, я почувствовал, что устремляюсь вверх всем истерзанным телом.

Взглянув вниз, я увидел, как несчастные, оставшиеся там, кричат беззвучно открывая рот, и крик их тонет в зверином гоготе бесов и в шуме огненной лавы, извергаемой озером. Но в крике этом не было слышно ни слова молитвы и покаяния... но, ... брань и ропот, отчаяние и злость...
Тысячами голые люди срывались вниз откуда-то сверху и пропадали в огне, выныривали оттуда с искаженными ртами и вытаращенными белыми глазами, и снова пропадали в геенне огненной.
Но здесь я ещё увидел удивительных белых птиц, похожих толи на голубей, толи на чаек... Как они выживали в этих столпах огня и жара?! Как не опаляли крыл своих?!
Иные из них опускались совсем низко... и... из клювов своих поили прохладною водою некоторых, борахтующихся в озере, и они жадно пили эту спасительную каплю из клювов удивительных птиц... Кое-кто из мучающихся поднимал голову над огнем, кое-кто возвышался до самого пояса, и возле таких особенно много кружило белых дивных птиц.
- Кто эти чудесные белые птицы? - спросил я изумлённо, не слыша голоса своего, и почувствовал ответ, словно внутри меня - Молитвы об усопших... - То был голос ангела, который, как теперь понимаю, всегда следил за мною далёким присутствием своим незримым.
  - Живые, и поныне не знающее Бога! Не принимающие Христа! Я кричу вам из плена духов злобы! Кайтесь и выправляйте пути свои! Молитесь за умерших, без молитв ваших не оправдаться им!

Нечем оправдаться перед ГОСПОДОМ и нам с душей моей....

Так я рыдал...
Неожиданно, словно из черноты, восстала картина передо мной, более явная, чем любая явь:

Яма, наполненная чем-то копошащимся... крики и стоны, жуткий смрад... Я присмотрелся и увидел силуэты людей, но страшно истерзанных.., между ними ползали какие-то гады мерзкие.., некоторые большие, как киты, истекающие синей вонючей жижей... синие киты... и... черви, клубки кровавых червей....

- Что это? - выдавил я из непослушного горла.

- Это души самоубийц... они навечно здесь...- Услышал я опять знакомый голос, но он был уже позади меня... Голос был тихим, но, он взорвал бедную душу мою.

- Как - навсегда?! Что это - навсегда? Они кричат о помощи! Как помочь им?

- Теперь ты не можешь ничего, и даже помочь себе... здесь нет времени...
НО у Господа есть Милость... Да взывают к Нему близкие твои, да взывают к нему все, кто еще на земле... Да протянут руку падающему живому! На земле ты еще можешь многое... Здесь - ничего!

- Как же несчастны там, на земле... - не знают они о сем будущем страшном для самоубийц... - простонал я.

И ответил мне ангел:

- Если бы они не ожидали в отчаянии любви от других, но сами дарили любовь свою всем, если бы думали о страждущих, несчастных более их, и увечных, и меньше печалились о себе.., то многие души такие избежали бы этого страшного шага...
Но если бы и ближние сих несчастных меньше думали о шелухе мирской, но дарили бы родным и друзьям безусловную любовь свою, со всем сердцем не лукавым, и радость быть с Богом, то удержали бы от гибели вечной тем многих, погубляющих душу свою....

И плакал я сильно об этом.., но не о себе уже...

И... видел я... самого дьявола, который приблизился ко мне, как из вихря серого. Одежды его были черны, на голове капюшон  остроугольный. В глазах - две большие серебренные монеты.
От выражения лица его я остолбенел.  Вокруг него прыгали и выли псы, в глазах у которых тоже были серебренные, блестящие ослепительным светом, монеты..
У псов была кожа, свисающей лохмотьями. И пасти их были кровавы. Они выли душераздирающе! 
Руки сего демона были из железа и он протянул их ко мне, шевеля длинными тонкими пальцами с загибающимися ногтями... Как же так,... ведь я почти спасся?!

  - Горе! горе сребролюбцам! - Заскулил один из псов, тряся головой и обнажая огромные металлические зубы.

    - Он крал деньги и прятал их в шкафууу... у...уууу,- выли собаки, и одна из них, самая большая, вцепилась в мою ногу. Я услышал хруст своей кости!

  - Спаси меня, молитва святая, Ангелы мои... - застонал я, крестясь ослабевшей рукой, оторвав ее от деревяшки так, что кусок плоти остался возле гвоздя.

Демон стал медленно, словно смакуя каждый тяжёлый шаг, приближаться ко мне, практически вплотную, да так, что я не мог уже дышать. Он открыл рот, и оттуда вырвался рой огромных желтых пчел, глаза которых были, как монеты желтые... Пчелы эти начали жалить меня! И от укусов их  тело мое распухало...

Не могу больше... вы лжете! - зарыдал я, но слез уже не было...

И тут я вдруг с ужасом вспомнил, как присвоил деньги, причитающиеся всем работающим со мной. Я не сказал никому о них, что дали нам их в благодарность для всех. Я спрятал их в шкаф! Совесть мучила меня, но я так и не смог расстаться с деньгами! Я забыл давно об этом. И вот погибель моя настала!

    - Каялся он! Каялся за грехи, кои ведает и кое не ведает! -  завторили Ангелы небесные, каждый с лилией в руке, словно в хороводе, закружили над головой моей.

                - Он исповедался перед смертью и вещи свои отдал бедным!- ликовали Ангелы, и лепестками от лилий обсыпали головы друг друга.

                - Славься, Славься, Господь наш, Спаситель наш, Судья нелицеприятный, желающий спасти всех!
              Да повержен будет сатана на веки вечные!

  - Сребролюбец!- гавкали псы, но пятились назад от лепестков лилий.
Когда лепестки попадали на их тела, то раздавалось шипение, оставшаяся кожа сползала с тел собачьих лоскутьями, и желтая пена выходила из их ртов!

  - Нет! Нет! Прости меня, СОЗДАТЕЛЬ.-  я захлебывался желтой пеной, которую псы извергали на меня в своем беге, и страдания мои от укусов пчел были нестерпимы и бесконечны! Я хотел умереть, но уже не мог ...

Демон от хора Ангелов, словно растаял, как тёмный туман, и псы, один за другим, растворились за ним, пчелы кружили еще, но, будто, ослепли - не могли достичь меня!

  - Спасен ты от демона смертельного предсмертной молитвой своей и молитвой матери твоей, но более, молитвой святого одного, за тебя заступившегося. Но, не исправила бы ничего одна молитва без покаяния твоего!- промолвил самый сильный из Ангелов, и я словно стал невесомый, но, не смог больше подниматься по лестнице небесной.

Поток, полный дыма и пепла подхватил меня, и я свалился в пещеру серую, где ни света, ни тьмы, ни бесов, ни Ангелов...

Жду я здесь суда Божьего и Пришествия Второго, ибо тогда будет надежда у меня о милости ГОСПОДНЕЙ...

  И БУДУТ ВЗЯТЫ С ЗЕМЛИ на небо каждый праведный, и каждый неправедный не будет вписан в КНИГУ ЖИЗНИ...
Но у Господа есть Милость.

И воспоют трубы серебряные! И будет Битва великая! И сойдутся силы Света и тьмы! И Ангелы будут сражаться за каждого из  нас.

... Здесь, где я теперь, решается судьба моя, и многие, такие как я, бродят тут с руками поднятыми и с головами опущенными.
Мы ждем пощады, МИЛОСТИ СУДЬИ СПРАВИДЛИВОГО И НЕЛИЦЕПРИЯТНОГО, ГОСПОДА НАШЕГО, и надеемся на молитвы ваши, Живые! Но, более всего, уповаем на непостижимую Любовь Творца нашего, Человеколюбца, не хотящего смерти грешника..

Молитесь о нас, ушедших! Если кто-то молится за нас на Земле, значит, кто-то любил нас, и были у нас дела  праведные, от искреннего сердца... Молитвы ваши, как белые птицы несут живительную влагу в пересохшие уста несчастных мучеников...  молитвы же ваши бывают услышаны только из уст покаянных. Кайтесь! Кайтесь же о