Отчим

ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ЛЕТ


Высокий красивый мужчина стоял, облокотившись на машину. Спортивная фигура этого мужчины, модная стильная одежда и шикарная машина заставляли обращать на себя внимание практически всех окружающих. Университет, возле которого он ожидал кого-то, был поистине рассадником красавиц. И некоторые из них подходили, пытались завязать разговор в надежде познакомиться, но были сразу же вежливо отшиты. В принципе, этого и стоило ожидать: такой шикарный мужчина не может быть один. Девчонки сбивались в стайки, нервно курили и делали вид, что они тут просто пережидают большой перерыв. Всем было интересно, кто же та стерва, что оторвала этот лакомый кусочек. И, может быть, подружиться с ней, чтобы со временем постараться отбить этого мачо. Такой горячий мужчинка стоит того, чтобы постараться.

Большая входная дверь университета распахнулась в который раз, и мачо встрепенулся, его глаза засияли, лицо осветилось теплой улыбкой. Девушки, как по команде, повернули головы в сторону крыльца. Там стоял Алексей Горошевский, тайная любовь почти всех девушек и даже некоторых парней всего учебного заведения. Алексей легко сбежал по ступеням, подошел к ожидавшему его мачо, оглянулся на чересчур внимательных зрителей. В его глазах загорелся озорной огонек. "Вы хотели зрелища?" Парень-мечта повернулся к мечте-мужчине, и вдруг поцеловал его. Немного шокированный мачо замер, но через несколько секунд бездействия очнулся, обнял Алексея, углубил поцелуй. И вот на виду у всех два мужчины - один еще юноша, другой - зрелый красавец, целуются нежно, страстно, красиво. Бедные девушки! Им остается только злиться.

Наконец-то прервав долгий поцелуй, Алексей со своим бойфрендом садятся в машину и уезжают. В тишину университетского дворика будто бросили камень, и шепот, охи-ахи, откровенный ржач и возбужденные голоса разрастаются, как круги на воде. Ничего себе! Ну, Горошевский дает! И, главное, как все это время шифровался! Грамотно отшивал слишком назойливых девушек, с однокурсниками дружил, старался не ссориться с преподавателями. Этакий положительный мальчик. А сам... И, главное, открылся только сейчас, когда все экзамены уже сданы, оценки выставлены и назначен день выдачи дипломов. Сейчас ему уже все равно, что о нем подумают в университете. Никто и ничего уже не сможет ему сделать. ...Вот это сенсация!


ТОЧКА ОТСЧЕТА


- Мама, мамочка... - я лежу, свернувшись клубком под одеялом и только тихо поскуливаю. Знаю, что уже большой, что в тринадцать лет нужно быть самостоятельным мужиком, а не размазней, но ничего не могу с собой поделать. Но, блин, не каждый же день мать умирает! Как я без нее?..

Она была моим другом, моим талисманом на удачу. Всегда веселая, заводная, яркая. Выглядела не как мама, а как старшая сестра. С ней было здорово говорить о чем угодно. Она, как маленькое солнышко, распространяла вокруг лучи света и тепла. Даже когда отец умер, она не опустила руки. Работала за двоих, и, казалось, успевала все на свете. Никогда не отмахивалась от меня, утешала, поднимала настроение просто своим присутствием. Мама...

Когда она решила снова выйти замуж, я сильно ревновал. Но Олег оказался замечательным мужиком. Он хорошо относился к маме, никогда слова плохого ей не сказал. За одно это его стоит уважать. Да и ко мне относился, как к сыну. Три года мы были одной семьей. Несколько секунд реального времени - и ее нет.

Мы шли по тротуару. Я рассказывал о новом фильме, который смотрел с друзьями и размахивал руками. Что поделать, такая у меня дурацкая привычка. Мама смеялась, слегка передразнивала меня. Я в шутку сердился, толкал ее в плечо. Вдруг мамино лицо исказилось, расширенными глазами она смотрела куда-то мне за спину. Я хотел обернуться, но она схватила меня за рубашку и буквально отшвырнула на газон. Грохот, замедленный до предела звук столкновения, я поднимаю голову... Мама. Под машиной. Машина стоит криво, одним колесом наехав на клумбу, другим - на изломанную хрупкую фигурку. Ее волосы разметались, светлые пряди рассыпались по асфальту под машиной. Кровь медленно растекается, расползается вязкой лужицей от ее головы. Из-за волос не видно лица. Мама...

Олег приехал сразу. С посеревшим лицом выполнял все, что ему говорили. На него страшно было смотреть. Будто зомби, шел куда-то, что-то подписывал, говорил невпопад. Потом, дома, Олег сел на диван в гостиной рядом со мной, протянул бутылку коньяка. "На, бери. Тебе тоже плохо." Мы сидели рядом, пили из горлышка коньяк, молчали. Я крепился изо всех сил, чтобы не расплакаться. Наверное, ему тоже было непросто. Тогда я первый раз в своей жизни сильно напился.

Проснулся там же, на диване. Похмелье - интересный бонус к тому забвению, в котором я пребывал весь вчерашний вечер и ночь. И, главное, от этого бонуса никак не откажешься. Почти ползком добрался до ванной комнаты. Через час я выглядел и чувствовал себя немного (совсем немного) лучше. На кухне встретился с таким же помятым Олегом.

- Привет, - его голос был хриплым, будто у него болело горло.

- Доброе утро, - мой голосок тоже не отличался мелодичностью.

- Есть хочешь? - от этих слов живот у меня снова скрутило, и я побежал в ванную, к привычному уже на сегодня "белому другу". Почему мне так плохо?..

Пришел обратно на кухню. Олег пил кофе. Смотрел в одну точку.

- Можно мне тоже кофе?

- Там еще осталось.

Пили кофе, молчали. Еще вчера мама суетилась, что-то напевала, тормошила нас с Олегом, просила съесть еще по бутерброду, "а то ребра уже скоро одежду пробьют". Ей почему-то казалось, что мы слишком худые. Потом она рассказывала какой-то анекдот, а Олег ее шутя стыдил: какой пример ты сыну подаешь - рассказываешь неприличные истории. Она смеялась, лезла меня щекотать. Потом обнимала Олега, целовала в щеку. Он притворно отмахивался, а сам обнимал крепко-прекрепко... Не будет у нас уже таких утренних посиделок. Так же, как и любых других. Ее нет на этом свете. Просто нет. Больно.

Я не удержался, всхлипнул. Уронил голову на стол, прикрыл руками. Ее нет. И в этом виноват я. Если бы я не предложил ей пойти погулять... Если бы не повел ее именно этой дорогой... Если бы вместо того, чтобы отвлекать своей глупой болтовней, смотрел по сторонам... Если бы я сам увидел эту машину и смог ее спасти, я бы это сделал! Сделал!!!

Кажется, у меня была истерика. Не очень-то хорошо помню. Очнулся в гостиной, на диване. Олег обнимал меня за плечи, гладил по голове. Я укутан в большой плед, и мне жарко. Но ради этой скупой ласки отчима не хочу шевелиться, раскрываться. Его рука медленно проводит по волосам, останавливается, потом опять, словно нехотя, скользит по моим торчащим во все стороны прядкам. Наверное, так бы ласкали собаку - думая о своем, машинально пропуская шерсть сквозь пальцы. Пусть хоть так, я согласен. Мамы нет, и больше никто меня не обнимет, не погладит по голове, не подарит ласку.  Никто и никогда. Ее нет, просто нет. Слез уже не осталось, и я внутри просто опустошен. В объятиях единственного близкого человека быстро засыпаю.

Просыпаюсь ближе к вечеру на том же диване. Чувствую себя получше, и после душа ощущаю что-то похожее на аппетит. На кухне никого. В холодильнике еще полкастрюли борща и котлеты с картошкой. Еще мама готовила. Надо бы разогреть и на Олега, а то он и не подумает поесть.

- Олег, кушать будешь? - я стучусь, прислушиваюсь. Может, он куда-то ушел?

- Что?! - дверь рывком открывается, и я отшатываюсь - и от его тона, и от жуткого перегара.

- Кушать будешь? - убегать я не собираюсь.

Он кашляет, хрипло каркает:

- Сейчас приду, - и скрывается за дверью.  

Обед (ужин?) опять проходит в молчании.

- Олег, - он поднимает голову, сверлит меня тяжелым взглядом. - Когда похороны?

- Через три дня, - и снова замолкает.

Опять молчим. Он доедает, вернее, запихивает в себя всю еду, что была на тарелке, и уходит в свою комнату. Я мою посуду. Надо подумать обо всем. Успокоиться и подумать.


* * *


Я уже почти сутки сидел в своей комнате, лишь изредка выбираясь на кухню и в туалет. Олег, кажется, тоже окопался у себя. Блин, ведем себя, как дети. А, может, ему просто отвратительно видеть меня? Может, он считает, что именно я - причина смерти мамы? Помнится, когда у меня была истерика, я что-то подобное кричал, выл, рвал на себе волосы. ...Может, он хочет избавиться от меня?..

В конце концов, я ему не родной ребенок. Зачем ему и дальше заботиться обо мне, как он заботился о своей жене? Зачем смотреть в глаза ее сына, день за днем проживая смерть любимой женщины снова и снова? Зачем?..

Надо набраться смелости и прямо спросить Олега о своей судьбе. Это же меня напрямую касается!.. Страшно-то как... Детдом - это просто кошмар... Мне всего тринадцать, и еще пять лет я должен буду пробыть там. Потом выкинут на улицу, в лучшем случае дадут комнату в коммуналке. Ни образования, ни перспектив в жизни. Кем я стану после детдома? Заводской шпаной? Ооо, в эту элиту мне еще предстоит выбиться, шагая по трупам. А так - здравствуй, дорога, ты к бомжу не стрОга! Да легче руки на себя наложить, чем жить такой жизнью!

Мама, не смотри сейчас на меня с неба, я - плохой мальчик! Зачем ты меня оставила...

Пересилил себя, и на подгибающихся ногах пошел на кухню готовить ужин. Надо поговорить с Олегом, а за совместной трапезой это сделать легче. Нужен же предлог, чтобы выманить отчима из его комнаты. Пожарил картошку, разогрел котлеты, настрогал огурцов-помидоров. Достал из холодильника минералку. Наверное, Олег пьянствует целый день, и вода будет кстати. Я - белый и пушистый.

- Олег, иди ужинать, - стучусь в его дверь уже пять минут. Невнятное мычание и шорохи говорят о том, что хозяин дома "устал". А я не устал?!.. Ладно, какое ему дело до меня - чужого, в принципе, человека. Надо его выводить из этого запоя, а то еще покончит с собой по пьяни. Что тогда со мной будет? Что ни говори, но мою мать он любил безумно.

Так, вдох-выдох, как перед прыжком в воду, и - открыть дверь. Ну и воняет! Перегар пополам с запахом грязных носков. Что же он за два дня так опустился? При маме, если и пил, то хоть вел себя по-человечески. А сейчас лежит на разворошенной кровати что-то, отдаленно напоминающее человека. Зомби во второй стадии разложения: еще выглядит по-человечески, но уже воняет. Если бы пьянство решало проблемы, мы были бы самой лучшей страной в мире. Блин, Олег!..

Тащить его в душ - не лучшая из моих идей. Тяжелый, зараза, как танк. И такой же большой. Хотелось бросить его на полдороге, но - русские не сдаются! Вот так, с веселыми матерками, мы и добрались до ванной. Прошло всего-то минут двадцать, и наш тандем сумел преодолеть огромное расстояние в десять метров. Ненавижу пьяниц!

Дотащив своего личного зомби до ванной комнаты, задумался: как привести его в чувство? Не полезу же я с ним в душ! Ладно, кое-как свалил бесчувственное тело в ванну, включил воду похолоднее... О, шевелится!.. Матерится... Класс, я аж заслушался! Епт, зачем драться?

- Олег, жду тебя на кухне! - вылетаю из этой плохой комнаты, где меня бьют. Ухо же опухнет! Конечно, я сам виноват - наклонился, чтобы не упустить ни одного слова из красивого монолога отчима (надо же опыта набираться!), и пьяный мужик просто отмахнулся от меня рукой. Сам виноват, сам и страдаю.

Закончил накрывать