подошедший Борюсик. – А то только и ждешь, что какая гадость нагрянет.
Неподалеку послышался шум, в котором отчетливо был различим топот. Дзави подскочила.
- Куда?! – рыкнул на нее Борюсик. – Вместе пойдем. А то хлопнут тебя одну, кто нас до места доведет?! Ты сиди здесь, смотри в оба, - это уже Косте. Тот послушно кивнул.
Он так или иначе не смог бы заснуть, зная, что вокруг их стоянки кто-то бродит. Вся ночь так и прошла для него в тревожном ожидании. Дзави с Борюсиком вернулись довольно быстро, но лечь еще уснуть ему так и не довелось.
Едва небо чуть посерело, и из темноты проступили нечеткие очертания камней и редких деревьев, группа отправилась дальше. Перед выходом Дзави с Борюсиком напоследок облазили окрестности и нашли следы. Выходило, что ночью вокруг лагеря топталась едва ли не целая толпа.
Передвигались весь день короткими перебежками, а по открытым местам – едва ли не ползком. Давило постоянное ощущение чужого присутствия. Дзави и Борюсик то и дело натыкались на следы идущей параллельно группы. Странно при этом, что увидеть никого не удавалось даже издали.
На ночлег остановились, когда совсем стемнело и идти стало невозможно. Спали по очереди, и то сторожко, вполглаза. Тревога не отпускала. Нападение могло последовать в любой момент и с любой стороны.
На следующую ночь – то же самое. В эти последние две ночи нервозность достигла апогея.
Самый глухой и темный час перед рассветом. Когда мрак давит совсем невыносимо и кажется, рассвет никогда не наступит. Когда сон неодолимо смежает веки. Хочется спать, но стоит чуть поддаться дреме, тревога заставляет просыпаться. Сердце колотится как безумное, прошибает холодный пот. Взгляд панически мечется по сторонам, но натыкается лишь на непроглядную черноту. Что в ней скрывается? Сегодня даже привычных ночных шорохов не слышно.
Последняя безлунная ночь. Она уже скоро кончится. Но от того, что она последняя, она кажется особенно темной и тревога давит особенно сильно.
Всего через час с небольшим начнет светать. Кажется, совсем немного. Но, чем меньше времени остается до рассвета, тем невыносимее становится напряжение. Тем сильнее чувство, что в самый последний момент… что должно случиться? Что бы это ни было, оно уже совсем близко. Нависло угрожающе над их стоянкой и, злобно ухмыляясь, только ждет момента, чтобы обрушиться им на головы. Недаром ведь предрассветный час издревле считался самым лучшим для нападения.
…Мрак редеет. Он уже не такой непроницаемый, как был только что. Рассвет. Глаза напряженно вглядываются, ища источник неведомой угрозы, но не находят. Ночную тишину сменяет утреннее безмолвие.
- Я соберу вещи! – Сцилевский подскакивает, не дожидаясь приказа.
Никто его даже не одернул. Эта ночь вымотала всех. Амбал, притворявшийся спящим, молча встает и начинает готовить завтрак.
В этот раз, вопреки обыкновению, Дзави с Борюсиком даже следов в окрестностях не нашли.
Неужели преследователи отстали? Как бы то ни было, ночи теперь будут светлые, врасплох их никто уже не застанет.
** ***
В этот вечер, похоже, им суждено было остаться без ужина. Грохот выстрелов распугал всю живность в окрестностях, за исключением дважды подстреленного суслика, который и стал причиной кутерьмы.
Началось все с того, что амбал, ловко подстреливший этого самого суслика, побежал за своей добычей. Вслед за радостным воинственным кличем, означавшим, видимо, то, что добыча оказалась вполне весомой, раздался возглас удивления. Как выяснилось несколько позже – у незадачливого зверька в голове обнаружились аж целых два пулевых отверстия. Долго, впрочем, изумляться этой странности ему в тот момент не пришлось – короткая автоматная очередь едва не превратила амбала в такую же дохлую тушку, как и та, что была у него в руках.
Спасла ли его реакция опытного солдата канализационных войск, или же простая случайность – но ему повезло отделаться царапиной на плече. Суслик так и остался валяться в траве, аккурат между двумя группами, завязавшими оживленную перестрелку. Противниками оказались все те же КИЮИ, о которых за последние три дня успели почти забыть.
Видимо, то, что ночи теперь были светлыми, расслабляюще подействовало не только на них, но и на республиканцев. Во всяком случае, не похоже было, что КИЮИ планировали нападение и вообще подозревали о присутствии конкурентов. Они, по всей видимости, тоже решили поохотиться.
Выстрелы продолжали греметь, но обе группы потихоньку расползались в разные стороны. Преследовать противников желания ни у кого не было. Тот, кто рискнул бы попытаться сблизиться, неизбежно подставился бы под выстрелы.
Как только добрались до куцей полоски высокой травы, худо-бедно скрывшей их от республиканцев, Дзави шикнула останавливаться на привал.
- Кам, ты уверена? – Вонг недоверчиво на нее уставился. – Может, поищем укрытие понадежнее?
- Чтобы нас там поймали, как сусликов в капкан?!
- Будем сидеть здесь – они могут просто нас обойти.
- Можно и самим к ним наведаться, - флегматично заметил Борюсик.
- Стоять!!! – страшным шепотом заорала Дзави. – Всем оставаться на месте! Кто сдвинется – пристрелю лично!
Костя машинально отметил, что не каждый день приходится видеть, как пираты одновременно икают от испуга. Его самого после перестрелки трясло так, что угрозы Дзави мало что могли добавить к этому.
- Ладно-ладно, - Борюсик примиряюще поднял руки. – Все понял.
Как выяснилось, остановку канализационщица устроила только для того, чтобы перевязать рану амбалу. Сразу после этого группа тронулась в путь, взяв резкий курс на запад.
Ночлег, к всеобщему удивлению, Дзави объявила еще засветло. Эта странность, впрочем, объяснилась всего через несколько часов, когда канализационщица разбудила не успевшую выспаться толком группу и приказала выдвигаться.
Четыре истинные луны освещали ухабистый путь по бездорожью ярко, почти как днем. Дзави выбирала дорогу по открытой со всех сторон местности, чтобы никто не мог подобраться незамеченным. Маловероятно, конечно, что республиканцы потащились бы за ними ночью, но кто знает?..
