Сновидец

осмотрелся. Жизнь племени шла, как обычно – Йэвуу играл на свирели – просто так, для себя, компания его дружков собралась вокруг Аютии – должно быть, она вновь рассказывала им легенды племени. Миран усердно вырезал статэтку Линнэр, очевидно, укравшей его сердце, а самого Вайми, уютно скрестив босые ноги, поджидал Йанто, один из пятнадцатилеток – ему не терпелось получить ещё один урок рисования. Парнишка явно задумался о серёзных отношениях с Наурэ и мечтал о вручении любовной картинки. Конечно, она должна выглядеть, как следует и потому он усердно упражнялся. А Вайми слыл лучшим рисовальщиком племени, так что роль учителя выпала, естественно, ему. Юноша не возражал: Йанто ему нравился, а уж чувства мальчишки он понимал превосходно.
Йанто притащил целую стопку кусков гладкой коры и костяные палочки, которыми выдавливался рисунок. Окраска его представляла собой уже второй этап операции, куда менее ответственный – неудачно наложенную краску можно и стереть, а вот неудачный штрих стила уже не исправить. Рисовать просто так он уже научился, а теперь предстояло перейти к главному...
...........................................................................................
Когда Йанто ушел – со стопкой рисунков и сияющий, как утреннее солнышко – к Вайми подошёл Ахет. Полукровка по-прежнему скитался в лесах. Смеяться над ним после данной Вайэрси клятвы не смели, но любви к нему не прибавилось. Все Глаза Неба старались избегать его, и Вайми тревожно присматривался к изгою. Теперь он не мог обращать своё безумие на найров. Глаза Ахета блестели, хотя безумия в них вроде бы не было...
– Ты единственный, кто нравится мне, но и ты не отвечаешь на это, – начал он. – Я не могу больше терпеть. Лина стоит между нами, и я убью или себя, или... – он вдруг смутился и покраснел, заметив вышедшую к ним девушку. Лина внимательно смотрела на него.
– Или меня, что ли? – Ахет опустил голову. – Ты любишь моего Вайми? Зачем тебе парень? Что ты будешь с ним делать? Ты когда-нибудь был с девушкой?
Ахет криво улыбнулся.
– Нет. Вы все ненавидите меня, а я хочу любить... хоть кого-нибудь, – он повернулся, чтобы уйти.
– Стой! – крикнула Лина. – Останься.
– Зачем? – спросил Ахет. – Ты мне не нужна. И вообще... – его рука взметнулась с едва заметной быстротой.
Изогнутый найрский кинжал должен был вонзиться под ухо Лины. Девушка остановила его руку, подставив предплечье, и ответным ударом под дых сбила полукровку с ног. Всё кончилось так быстро, что Вайми даже не успел  испугаться.
Лина села на задохнувшегося Ахета верхом. Её рука утонула в чёрном потоке волос и вынырнула из его непроницаемых глубин с узким вайтакейским ножом из синевато-зеленого прозрачного кристалла: это оружие подарил ей когда-то Вайэрси. Его кромки истончались до невидимой, убийственной остроты.
Ахет неожиданно спокойно смотрел на неё – худой, гибкий. Громадные зеленые глаза, казалось, одни жили на его искаженном болью бледном лице.
– Ударь, – наконец сказал он, отдышавшись. – Только так, чтобы сразу. Я не хочу жить.
– Нет, – Лина усмехнулась и вдруг свободной рукой погладила его пухлые губы и черные волосы – длинные, прямые и густые. – Это слишком легко. Пожалуй, я покажу тебе, что девочка должна делать с мальчиком. Согласен?
На красивом лице полукровки отразилась сильнейшая растерянность и смущение. Вайми был удивлен и растерян не меньше.
– Но... но... – гневно начал он... – но это...
– Что? – спокойно спросила Лина. – Я единственная, кто может ему помочь. И я это сделаю. Я не могу иначе. Извини. Но ты – мой возлюбленный, и мы вместе будем с ним... ведь мы оба ему нравимся. Ты согласен?..
Вайми вновь – возбужденно, испуганно, дико – посмотрел на неё и кивнул. Тем не менее, он смутился и покраснел до ушей. Ахет выглядел не лучше. Что бы им обоим ни довелось пережить, но они оба были только юноши.
– Пойдем! – Лина взяла едва отдышавшегося Ахета за руку и почти силой затащила его в хижину. Она растянулась на травяной постели, глядя на него снизу вверх. – Так ты что-то хотел со мной сделать, Ахет? – она поджала ногу, почесывая узкую подошву. Подобные, вроде бы невинные вещи она делала так, что Вайми почему-то начинал думать только о любви. – Давай, покажи...
– Я... я никогда не был... с девушкой, – выдавил полуживой от смущения Ахет. – Я... не знаю... – он покосился на Вайми, и Лина рассмеялась.
– Ладно. Тогда я покажу.
Вайми разинул рот, чтобы возразить, но так и не нашел нужных слов. Обычаи племени были очень мудры – если два мальчика любили одну девочку, или две девочки – одного мальчика, никто не мешал им быть всем вместе, сразу – выбор в любви, дарившей племени жизнь, был священным. Даже если один из них полукровка – это интересно и волнующе, но не более того. И потом, кроме любви есть ещё жалость и желание помочь. А другого выбора у них просто не осталось – кроме чьей-то смерти.
...................................................................................................
Лина велела им с Ахетом сесть рядом, возле двери, и юноши подчинились, смущенно посматривая друг на друга. Снаружи потемнело, собиралась гроза. Тучи уже затянули всё небо, рельефные, зеленовато-синие. Тяжелый, влажный воздух сгустился.
Ахет часто дышал. Сердце Вайми сладко трепетало – он чувствовал, что сейчас начнется нечто необычное, нечто такое, что бывает только раз в жизни.
Лина несколько раз встряхнула волосами, растрепав их так, что они стали едва ни не вдвое пышнее, тщательно осмотрела себя, стряхивая совершенно незаметные для Вайми соринки – а потом начала танцевать, сомкнув руки над головой и дерзко виляя бедрами. Её маленькие босые ступни изящно переступали в пыли, смуглое тело сливалось с полумраком, проступая неожиданными отблесками – то высокая грудь, то тугой изгиб стана, то призрачный рисунок мускулов на поджавшемся к самой спине животе...
Вайми смотрел, не двигаясь, почти не дыша. Лина уже сотни, тысячи раз танцевала для него – но этот танец оказался каким-то особенно... вызывающим. Сидеть, глядя на него, было совершенно невозможно. Юноша не заметил, как присоединился к подруге. Ахет тоже встал, ошалело глядя на них – и Лина, засмеявшись, втянула его в круг...
Вайми умел танцевать – по крайней мере с Линой – но Ахет ужасно мешал ему. Он то и дело налетал на полукровку и они оба отчаянно смущались. У Лины это вызывало только смех, отчего они смущались ещё больше. Но быстрый ритм танца уже подхватил юношу: очень скоро в мире не осталось ничего, кроме изящных, стремительных изгибов их тел. Незаметно их танец превратился в нечто совершенно иное – и Вайми едва не умер от стыда, обнаружив, что скользящие по нему ладони принадлежат вовсе не Лине. Она, впрочем, тут же завладела руками полукровки, без особого стеснения показывая, что с ними должен делать мальчик. Вначале Ахет ещё пытался вырваться, но потом, ощутив её гладкую теплую плоть, такую дерзкую и чуткую, как-то увлекся. На его лице возникли восхищение и испуг и Вайми даже охватила зависть – он-то хорошо помнил, что радость первого прикосновения к подруге можно испытать только раз. Уже не в силах сдерживать себя, он сам потянулся к Лине. Их ладони ласкали гладкую, подвижную поверхность её втянувшегося, восхитительно упругого живота, тихонько мяли грудь, терлись между бедер. Гладкое, прохладное, упругое тело девушки сводило их с ума. Они почти обвивались вокруг неё, ни о чем больше не думая. Ладони, подошвы их ног, чуткие губы, дразнящие, осторожные зубы, жаркий мрак под упавшими на глаза волосами – всё это сливалось так тесно, что они уже не сознавали себя отдельными существами. Все сомнения ушли, осталась только глубокая, уверенная радость, незамутненное единство трех тянущихся друг к другу душ...
.........................................................................................
Проснувшись, Вайми помотал головой, чувствуя себя удивительно легким, обновленным. В нем не осталось ни желания, ни стыда – вообще никаких чувств, кроме тепла и неуловимого света внутри. Обойдя задремавшую пару, он вышел из хижины. Его босые ноги холодила мокрая трава, но, хотя прошел дождь, влажная жара не спала. Небо затянули плотные синеватые тучи – они плыли над ним, словно перевернутые горы. Вайми вдруг показалось, что он умер и очнулся в каком-то ином мире...
Рядом беззвучно появился Ахет. Их взгляды встретились – чуть насмешливые, спокойные. Стыдливое напряжение, жившее между ними с той встречи в лесу, исчезло. Все чувства встали на положенные им места.
– Ты красивый, – сказал улыбаясь Ахет, проведя пальцами по длинному шраму на плече Вайми, – и счастливый. Лина... в общем, я ухожу в Туманную долину. Там есть одна девчонка... Иннка. Я думал, что она смеялась надо мной, а она просто злилась на мою нерешительность. Я соблазню её – теперь я знаю, как это делать – и она будет принадлежать только мне. А я – ей...
– А если она не захочет? – невинно спросила Лина. Она вышла из хижины, расчесывая волосы.
Ахет смущенно улыбнулся.
– После того, как я застану её одну в темном месте – захочет. И потом, мои дети будут лишь на четверть найрами. Я думаю, она согласится. До встречи!
Он подобрал свое оружие и направился к нижнему выходу из селения. Подростки смеялись ему вслед – но уже с печальной завистью и без презрения, как смеются над старшими.
...................................................................................................
Через несколько дней, когда пара сидела в своем доме, всё ещё смущенно косясь друг на друга, Ахет вновь подошел к ним. На сей раз уже не один – к нему прижималась гибкая девчонка всего лет шестнадцати, с роскошной гривой черных волос и такими же, как у Ахета, зелеными глазами, очень яркими на смуглом задорном лице. Она держала юношу под руку, так крепко, словно боялась, что он вдруг исчезнет, вся какая-то взлохмаченная, ободранная и искусанная. То же, но в ещё большей степени, относилось и к Ахету. Вайми уже не нужно было смотреть в их сияющие глаза. Он даже ощутил мимолетную зависть.
– Кровь твоей матери победила в тебе, – сказала Лина. – Ты очень сильный юноша, Ахет.
– А ты умеешь исцелять не только тела, но и души. Благодарю тебя, – он нагнулся и коснулся губами её ладони, сразу над пальцами.

Глава 30.

Казалось бы, теперь всё устроилось как нельзя лучше, но Вайми потерял покой, словно его заперли в клетку. Вернее, он сам себя запер: походы в земли найров навсегда отошли в прошлое, да и ходить на Обзорную гору стало в общем-то незачем: открывавшийся с неё бесконечный простор исчез и это причиняло юноше почти физическую боль. Доступный ему мир уменьшился почти вдвое – и, что хуже всего, без найров с их загадками тут стало скучно.
Но, вспоминая войну, он не жалел о том, что сделал. Теперь каждый народ пойдет своим путем и, может, когда-нибудь кто-то вновь захочет изменить мир. Но ещё очень нескоро. Уже никто не мог подойти к круглой двери – многометровая толща обломков рухнувшего дворца закупорила вход в подземелье, а стены вытяжной шахты подмыли дожди и она обвалилась – теперь там зияла громадная воронка, окруженная склонёнными деревьями.
В принципе, эту толщу земли можно было прокопать, но племя вряд ли привлекла бы такая работа, да и сам Вайми вовсе не рвался туда. Может быть, потом...
Воспоминания о подземном кошмаре, о гибели брата приходили к нему, но как-то смутно: что было, то прошло. Вайми