которой все пищал голосок бывшей благоверной, Кирилл достал из брюк синенький кулек. Разорвав его, он понюхал содержимое, но определить запах не удалось. Нос был заблокирован соплями.
«А, была, не была!» - подумал Кирилл и высыпал порошок в стакан с бальзамом.
Там все зашипело и вспенилось. Пошла, какая-то химическая реакция. Кирилл решил, что надо подождать и поставил стакан на пол, рядом с трубкой.
«Шипит так же, как та гадюка...» – весело подумал он и взял трубку.
– Алло Кирилл, ты меня слушаешь? Алло!
– Да, да, слушаю…
– Так, что? Я приеду и заберу оставшиеся вещи?! Хорошо?!
– Слушай Вика! Пошла ты на…. со своими вещами, водителем, своей мамашей! Приезжай и забирай манатки! И чтоб духу твоего больше не было! Не звони мне больше! Уйди из моей жизни раз и навсегда! – тихо, но уверенно сказал Лучинский.
На том конце провода видимо обомлели. Наступила тишина. Несколько секунд понадобилось Виктории, что бы переварить данную информацию. Но, все же, она пришла в себя и вновь закаркала средними частотами телефонного динамика:
– Алло, зачем ты так? Ладно, я ведь хотела друзьями расстаться! Но раз ты не хочешь, хорошо, я завтра приду! Будь дома! Пи…пи… пи… – так же неожиданно оборвался голос, как и раздался это звонок.
Кирилл тяжело вздохнул и положил трубку в гнездо телефона. Стакан с бальзамом успокоился и перестал издавать шипы и писки.
«Заварилась смесь…» – Кирилл задумчиво взял стеклянную емкость, взболтнув, выпил.
Первые мгновения он не чего не почувствовал. Жидкость была практически безвкусной. Кирилл улыбнулся и лег на диван.
«Сволочь! Кореец обманул все-таки! Последние деньги, вот дурак!» - думал он.
Но уже через секунду, в голове слегка закружилось. Приятная истома начала исходить откуда-то изнутри тела. Глаза не произвольно начали слипаться. Кирилл ощутил не ведомые ему чувства, какой-то уверенной слабости и спокойствия. Все очень походило на опьянение от гашиша, который, не раз Лучинскому приходилось курить во время прохождения срочной службы в Средней Азии.
Вдруг, словно из тумана облаков всплыл образ старухи давшей ему пакетик с порошком. Но, бабка не выглядела злой, скорее была больше похожа на престарелую учительницу.
Глаза ее ехидно смотрели на Кирилла…
– Не много. Я же говорила не много. Сакура, большая доза опасна, – шептала старая ведьма.
Вслед за бабкой появился кореец.
Пак засмеялся и почему-то, подмигнул Кириллу:
– Немного бальзама, немного, а ты?!
Голубые облака и совершенно, розовое небо…. Причем земли не видно, просто полет. Полет разума. Отсутствие опоры. Тело словно висело в невесомости, постепенно пространство, окружающее сознание - стало темнеть. На черном фоне, проступили звезды. Яркие огни их лучей сливались в продольные линии. Появился посох, просто посох, той самой старухи с лавки, из сквера. Но ручка, в виде головы дракона, вдруг зашевелилась и начала изгибаться.
Бенталь, передвижение по времени…
«Ты избранный, избранный...» – звучал голос.
Эхо звучания, плавно переходило в тихую музыку…
«Где, где мое тело?» – было последнее, что успел подумать Кирилл Лучинский.
После этого он отключился.
Когда-то... совсем в недалеком... будущем. Россия. Июнь.
Заведующий Государственным диагностическим центром имени Константина Топорыжкина - Михаил Альфредович Щупп был расстроен. Внутренний дискомфорт и какое-то гнетущее состояние не покидало тело шестидесятилетнего мужчины. Низенький и нескладный Щупп, как и множество мужчин его возраста, имел солидную лысину посредине седого волосяного покрова, занимающую три четверти черепа. Толстый, слегка курносый нос в виде картошки, постоянно вздрагивал, когда Михаил Альфредович говорил слова, в которых было много согласных.
Хотя карьера и жизненный уклад Щуппа были довольно приличными, Михаил Альфредович, почему-то постоянно был чем-то не доволен в жизни. Но, возможно главному врачу такого солидного госучреждения, как диагностический центр, и положено было быть вечно недовольным. Первое время после получения этой высокой должности, Щупп ощущал себя довольно важной персоной, но постепенно это прошло, а в призме серых, стандартных, похожих один на другой, будней, Щупп начинал понимать, что все-таки не так прожил жизнь, как ему бы хотелось.
Но, показывать свое недовольство жизнью Щуппу по определению было нельзя. В его центре лечились и обследовались весьма солидные и влиятельные люди государства и города. Все они требовали большого внимания и холопской заботы в виде лакейского услужения, лести и изречения дурацких комплементов в их адрес.
Михаил Альфредович довольно успешно справлялся с этой ролью. Но вместе с этим он понимал, что все меньше остается врачом (кем был по призванию и диплому), а все больше становится обыкновенным медицинским администратором, обычным ржавым шурупчиком в прогнившей системе государственного бюрократизма.
Но плыть против течения Щупп не хотел. Его даже устраивало многое в жизни. Например, спецпайки, особые премиальные, дополнительные карточки для посещения особых партийных магазинов и маленькие, но частые подношения пациентов, в виде дефицитных товаров (рубашек, брюк, конфет, коньяка) на работе.
Хотя, конечно, принимать такие дары было опасно, в любой момент могли появиться бравые ребята из Комитета партийного и Госконтроля и, составив акт, списать карьеру, а возможно и свободу Щуппа на свалку истории. Щупп вообще не любил власть. Он презирал ее, как непонятное, коварное животное и тем более ненавидел политику. Причем, оставаясь «партийным» Михаил Альфредович, старался не вмешиваться ни в какие общественные дела и процессы.
Но в последнее время у Щуппа появилась и еще одна проблема. «Спец пациент» в секретной палате закрытого корпуса государственной безопасности медицинского центра. Этот человек и незримо тяготил жизнь Щуппа.
***
Стояла противная, июньская жара ...NNN года. Юбилейный год восьмого десятка правления мудрого и дальновидного Верховного Правителя Народной Федеративной Республики, товарища Лучезарного, был отмечен огромным обилием тополиного пуха, передовых трудовых побед тружеников полей и заводов, очередной реформой партии и Госплана, а также праздничными декадами дополнительных распродаж дефицитных товаров. Народ республики был уверен, что уж этот год, станет переломным в затянувшимся кризисе продовольственной нехватки.
Михаил Альфредович сидел в своем рабочем кабинете и разбирал новые поступившие истории болезней спец пациентов. Старенький скрипучий вентилятор, надрываясь, старался хоть как-то освежить душное пространство помещения. Его лопасти судорожно вздымали хиленькую волну душного воздуха, которая трепетала шторы щупповского кабинета.
За ночь в центр имени Топорыжкина, поступили два партийных чиновника курирующих общественный транспорт в народной республике. Щупп сразу понял, что очередная проверка народного контроля работает в этом министерстве, поэтому партийные бонзы и легли в его центр, что бы переждать пока ревизоры закончат проверять их ведомство.
Листая истории болезней, Щупп четко понимал, что два этих здоровенных партийных «быка» решили устроить себе небольшой отпуск в виде приема дефицитных витаминов и мимолетных романов с медперсоналом медицинского центра.
Шерстить же их подведомственную организацию общественного транспорта было за что. Щупп, как говорится, знал это на личном опыте. Михаил Альфредович не имел личного автомобиля (это вообще, было роскошью в республике). Также, как основная масса населения, Щупп ездил на работу, на обычных городских автобусах.
Буквально сегодня главврач стал свидетелем противной сцены, разыгравшейся в маршрутном «скотовозе» – как называл Щупп городской транспорт. Доисторическая, ржавая развалина именуемая когда то ЛИАЗом (что это было за название, никто уже точно и не знал), сделанная еще в прошлом веке, скрипя и урча, везла сотню горожан по местам их «трудовых побед». Народу в салоне было много. На задней площадке пассажиры буквально висели друг на друге, методично попрыгивая на дорожных колдобинах.
Ездить в таких автобусах было просто в принципе опасно, но так как альтернативы попасть на рабочее место не было, приходилось терпеть эти кошмарные неудобства. На очередном ухабе, грузная и объемистая пассажирка весом в центнер, неожиданно, скрипя рухнула - в образовавшуюся в полу задней площадки, дырку. Ржавый гнилой металл не выдержал ее веса. Но, к счастью, женщина, провалилась, только по пояс. Ее ноги оказались на асфальте, а толстое тело продолжало оставаться в салоне автобуса.
Провалившаяся мадам дико заорала и схватилась руками за выступы в полу. Две здоровенные сумки с продуктами, повалились в ноги к остальным пассажирам. Тетка, боясь, что ее всю затянет под автобус, с кошмаром наблюдала, как человеческие ноги, обступившие голову, топчут багаж. Причем вторая ее нижняя часть тела усердно работала. Ей приходилась со спринтерской быстротой бежать по дороге, чтобы сохранять равновесие. Спасало то, что автобус ехал медленно, от силы километров пятнадцать в час (быстрей он ехать просто не мог).
Неожиданно в салоне стали разгораться страсти. Но переживания пассажиров не были связаны со спасением провалившейся соседки. Двое молодых парней заключили пари на пару десяток. Один громко утверждал, что толстая тетка не добежит до следующей остановки, второй ему оппонировал, причем, предлагая окружающим даже сделать ставки на то, что тетка домчится.
Игровой азарт даже заразил некоторых пассажиров и, они поддались на провокацию наглецов. Кто-то сунул деньги. Наблюдая за этой кошмарной сценой, Щупп пришел в ужас.
«Господи, до чего мы докатились и эта новая эпоха любви и справедливости?! Какой цинизм!» - подумал главврач.
А тем временем, дыхание у провалившейся, но упорно бегущей тетки, участилось до критического уровня, лицо ее покраснело, глаза совсем закатились, изо рта вот-вот должна была хлынуть пена. Но, на ее счастье очередная остановка бала близко. И тут произошло кошмарное. Один из спорщиков начал орать, что бы водитель, не останавливался, и ехал дальше без остановки, пообещав шоферу 10 % от суммы сделки. Причем основная масса народа в салоне поддержала наглеца, оставшаяся часть пассажиров с ухмылками равнодушно взирали за разыгравшейся трагедией.
Михаил Альфредович стерпеть такого не смог, тем более, что остановка, которую уже было хотел проехать водитель была его. Щупп резко наклонился над несчастной толстой бабой и помог ей влезть внутрь автобуса. В душном салоне пронесся возглас разочарования. А парочка спорщиков кинула на Михаила Альфредовича угрожающие взгляды, опалив его при этом резким алкогольным перегаром.
Автобус остановился и Щупп с трудом выбрался на улицу. Боковым зрением он заметил, что хулиганы следовали за ним. Михаил Альфредович ускорил шаг. Идти предстояла через старый парк, на окраине которого и располагался медицинский центр им. Топорыжкина.
Щупп торопливо перебирал своими короткими ножками, затылком чувствуя два злобных взгляда преследователей. До мед центра оставались уже считанные метры, когда из кустов неожиданно
