августе 1998 года вообще изволил находиться в Швеции. Как позже рассказывал один из соучредителей «Технотрейда» Хайри Муртазаев (крымский татарин), от этого удара их фирма тогда так и не смогла оправиться, год от года сдавая свои позиции. Хайри разоткровенничался не просто так: вскоре после дефолта он вдрызг разругался с компаньоном Дмитрием и, расставшись с ним, впоследствии работал у нас.
К тому же, не имея конкурентов в городе, командиры «Технотрейда» были несколько вальяжны и расслаблены – они же не прошли нашей школы жесточайшей конкуренции. А мы всё вкладывались и вкладывались: больше года мне казалось, что прибыль, изымаемая из книжного оборота, уходила в «черную дыру». В тот период мы вновь жили только на зарплаты.
Будучи крайне раздраженным хваткой и кипучей энергией неизвестно откуда свалившихся конкурентов в нашем лице, Дмитрий не нашел ничего более умного, как угрожать. Но с нами такие номера не проходили, что мы ему популярно объяснили. Он, молодчина, всё понял правильно, поостыл. Сейчас, кстати, нормально с ним сотрудничаем – Дмитрий занимается только промышленной водоподготовкой.
Еще через три года, в сентябре 2001 года, доходы от продажи учебников помогли нам выкупить розничную сеть «Технотрейда», дотоле медленно умиравшую из-за неконкурентоспособности. Точнее выразиться, не «сеть», а «сеточку» из пяти маленьких точек (своих у нас, к тому времени, уже было намного больше). Три приобретенные точки вскоре «умерли», две оставшихся морально устарели. Тоже, похоже, не «выживут».
Вдобавок Хайри, перейдя работать к нам, стал злейшим врагом Дмитрия. Он полностью сдал нам все «явки, пароли и связи», что почти добило «Технотрейд», как конкурента. Крымчак с нуля создал и грамотно организовал работу нашего нового отдела промышленной водоподготовки. Хайри прекрасно умел работать с клиентами – многие буквально очаровывались им.
М-да, обозленный экс-компаньон – счастливая находка для конкурента. Однако и у нас Хайри стал, со временем, «химичить» с клиентской базой, но, попавшись, в январе 2003 года с треском вылетел, причем без длительных выяснений отношений. Теперь уже Дмитрий, узнав о решительном избавлении от ненавистного ему Хайри, воспылал к нам запоздалой симпатией. Звонил, интересовался, торжествовал, хвалил за решимость, тоже разоткровенничавшись: «Снимаю перед вами шляпу, мужики! При нашем расставании я перед ним унижался, просил еще немного поработать: слишком много на нем было тогда завязано». А Хайри, гад, мне: «Что ж ты, Дима, так передо мной унижаешься, я ведь уже принял решение!» Понятно, такое не забывается. Хотя, наверняка, у Хайри имелся свой взгляд на причины их конфликта с Дмитрием, и, безусловно, своя правда. Но мы в третейские судьи им не нанимались, да и, по большому счету, их вражда была нам во благо.
Однако я не уверен, что Дмитрий в подобной ситуации поступил бы так же, как Хайри, сдав все его коммерческие связи и секреты, что называется, «с потрохами». А уж мы-то воспользовались полученной конфиденциальной информацией с максимальной пользой! Отправившись с Женей в Москву, Хайри водил его «за руку» по профильным фирмам, не один год работавшим с «Технотрейдом». Те, прекрасно зная Хайри, сразу давали нам хорошие преференции, а уж Дмитрия крымчак как поносил! Да уж, «красавец», ничего не скажешь! Но, не смотря ни на что, всё равно: бик зур рахмат сина, Хайри-джяным (огромное спасибо тебе, дорогой Хайри)!
В Сказе третьем я еще расскажу и про дальнейшие «фокусы» Хайри и о таком распространенном явлении, как «химия» и жизнь». Может кому-то это поможет раскусить, распознать притаившихся недругов.
Весной 2003 года начал свой давно назревший выход из доли Ришат. Несколько лет он вообще не приносил никакой пользы, только отвлекал и мотал нервы. Да и против фильтров был настроен изначально. Сейчас он с семьей переехал в Москву, контакты с ним прерваны почти полностью. Спасибо, конечно, Ришату за подставленное плечо в самом начале, но не более того. От новых компаньонов мы зареклись на веки вечные.
Глядя шире, отмечу: психология взаимоотношений компаньонов – непаханое поле для изучения специалистами. Подводных камней там немерено, проблемы супружеских отношений, по сравнению с ними, зачастую просто «отдыхают». Но если по психологии супружества написаны горы трудов, развелось немало специалистов, то у кого посоветоваться начавшим грызню компаньонам – не понятно. Конечно, существует судебная практика, но ведь многие конфликты можно было бы загасить на ранней стадии их развития. А их последствия, к сожалению, бывают самыми печальными. И долбанные девяностые показали это во всей «красе», по сравнению с ними последствия конфликта Дмитрия с Хайри – так, шепоток.
Если называть все доселе неведомые советскому человеку явления жизни своими именами, то, я, наверное, не совру насчет вялотекущей гражданской войны, разразившейся в девяностых годах прошедшего века. Столетия, так, в целом, удачно начавшегося для России, точнее, Российской Империи. И есть свой знаковый смысл в том, что Ельцин, главный символ последнего десятилетия ушедшего века, отрекся от власти именно 31 декабря 1999 года.
Но вернемся к книжной теме. Учебники, которые помогли нам смягчить удар августовского дефолта и «обесточить» (в смысле, лишить точек) Дмитрия – это вообще отдельная тема, во многом, сродни лотерее.
Ажиотажный спрос в августе-сентябре, когда жаждущие учебников покупатели, не замечая цен, сносят прилавки на ярмарке и устраивают между собой драки из-за последнего экземпляра – это учебники. Когда на какую-нибудь «Химию, 8 класс» Габриеляна или «Математику, 5 класс» Виленкина порой можно смело накручивать 300-400%, и их вырвут с руками – это учебники. Когда по ярмарке шастает ОМОН, выискивая подпольный тираж того же Виленкина – это учебники. Когда приходят известия об убийстве, связанном с профессиональной деятельностью, одного из руководителей издательства «Просвещение» – это тоже учебники.
Российский рынок учебников и пособий для средней школы, по различным сведениям, оценивался более чем в два миллиарда долларов в год. А это уже, извините, не шутки. Ушли в прошлое единая школьная программа, бесплатное обеспечение школьников учебниками, одинаковыми от Калининграда до Чукотки. Каждая школа, лицей, гимназия получили право самостоятельно определять программу обучения, поэтому по одному и тому же предмету для каждого класса были написаны разные учебники. Особенно много их развелось по истории, понятно почему (от восхваления советского периода до полной его обструкции – плюрализм мнений, «понимаешь»).
И в то же время. Немаленький штабелек пачек какого-нибудь намертво зависшего наименования (поменяли программу), годного только в макулатуру – это тоже учебники. Учебник двухлетнего возраста, который продается за половину себестоимости, а трехлетний почти задаром – из той же оперы. Старше учебников уже просто не существует, точнее, физически они как бы наличествуют: собирают на себя пыль, занимают драгоценное место на складе, давят своей массой на пол, значатся в компьютерном каталоге. Ты, как дурак, до последнего чего-то ждешь, ведь они красивые, чистые, пахнут издательской краской. И отличаются от пользующихся спросом учебников того же автора и класса, но другого года издания, всего-то парой абзацев, но… Пытаешься это объяснить – бесполезно: «Нет, нам в школе сказали, что учебник должен быть не старше такого-то года!» Всё, стенка!
В течение года я занимал учебниками только одно дежурное торговое место на ярмарке, часто оно работало даже в убыток. Зато в «сенокосный» сезон – сразу четыре места, и все – сверхприбыльные! И вот, на складе начиналась свара между моими продавцами: «А почему ему этот учебник выбили, а мне нет? И прошлый раз ему дали, у него улетело, а мне не дали!» Обычно я набивал фактуры на ярмарку лично каждому. Ну, как им объяснишь, что, например, к концу сентября, уже опасно запасаться учебниками впрок? Продавцов всё равно ничего, кроме своей выручки не интересовало (с нее начислялась зарплата), не им же потом возиться с «висяками», поторговал – и пошел. Однако я нашел Соломоново решение: ставил на учебники членов одной семьи – отца, мать и трех их дочерей. Они, к счастью, разбирались между собой сами, да и объяснить им суть дела было проще.
Наконец, наставал финал очередной кампании сезона учебников. «Цыплят по осени считают», точнее, где-то во второй половине октября, когда спадал ажиотаж и происходило насыщение спроса. Посмотрим, каков «актив – пассив». Ну, как, интересная лотерея? Скачки зачастую «отдыхают».
С книжками такого не происходит, хотя тоже чем старше год издания книги, тем хуже она продается. Но ведь продается же! Книгу можно просто подарить, в конце концов. Но ненужный учебник даже в подарок никто не примет! Как бы вы, например, отнеслись к подарку в виде учебника «Русский язык, 6 класс» Закожурникова? Оскорбились бы? То-то же. Пачек тридцать многострадального Закожурникова несколько лет «украшали» мой склад, а я всё не решался сдать его в макулатуру.
Долгое время торговлю учебниками мы игнорировали. Но потом все же решили «поиграть». Не сочтите за нескромность, но чутье вашего покорного слуги оказалось неплохим, и сезонные заработки на учебниках тоже. «В учебники» играли только на ярмарке, на точках лишь выполняли заказы, и то по предварительной оплате. Кстати, вопрос вам на засыпку: какое наименование неизменно пользовалось спросом, сколько бы мы его ни продавали? Подсказываю: филологический справочник. Заинтриговал? Ответ в конце главы.
Судьба «зависших» учебников постигала также не распроданные в сезон гороскопы и календари (отрывные, листовые, перекидные, настенные). Не сложно угадать почему.
У каждого книжника всегда под рукой имеются телефоны контор по приему вторсырья. Они нашего брата любят: сами приедут, сами взвесят, сами загрузят. Как рассказывал книжник Витас, я, мол, выделил под «висяки» у себя на складе целую комнату площадью 30 квадратов. Скоро и ее, однако, стало не хватать. Говорит, чуть не плакал, глядючи на омертвевший товар. Пока однажды, хлопнув стакан водки, не позвонил «макулатурщикам» – они махом прилетели. Представляете, на какую сумму может поместиться товара в такой комнате? Витас же всё отдал за три тысячи «рэ»! По рублю за кило! Запомним эту цифру.
А сколько скапливалось утиля в «Топ-книге»! Если бы, говорят, Гера перестроил свои огромные склады под печное отопление, экономический эффект от использования книжного «топлива», намного превысил бы суммы, выручаемые за сдачу его в макулатуру.
Вы, конечно, скажете, мол, существуют детские дома, дома для престарелых – почему б не отдать ненужное туда? Но мне всегда казалось неэтичным поступать по принципу «на тебе, Боже, шо мене не гоже». Благотворительность должна быть настоящей, и я убежден: предприниматель обязан ею заниматься. И чем богаче человек, тем щедрее должно быть его меценатство! Мы всегда старались помочь школе, где арендовали склад, чем могли: транспортом, учебниками, детскими книжками. Меркантильность – скажете вы. Допустим, не без этого. Но мы и поселковые праздники
