Соло ножа

1
Дыши ровнее, дура. Дыши. Не пугайся, уже поздно. Тише-тише, не кричи. Привыкай. К темноте привыкай. К запаху привыкай. Это не страшно, это ты. Просто дыши. Закрой глаза… или что ты делаешь, чтобы успокоится.
Теперь думай. Ты ведь понимаешь, чем дело кончится. Тише-тише, поздно уже. Не дрожи, успокойся. А потом ты будешь говорить. Открой глаза. Широко. И не смей отводить их, пока будешь говорить. А ты это сделаешь, у тебя нет выбора. Тут как с собакой, покажешь страх – порвёшь себе горло, переборщишь с агрессией – напугаешь, следовательно, порвёшь себе горло. Осторожнее, девочка моя. Готова?
– Что это за место?
Хорошо. Могло быть лучше. Но пока хорошо. Кажись спокойной. Самой себе внуши спокойствие. И дыши, дыши.
– Просто комната.
Слышала? «Просто комната». А металлические прутья, видимо, тут для эстетичности расположены. Тише. Не смей заплакать. Знаю, ты думаешь об этом. Перестань. Говори.
– И что будет дальше?
Хочешь услышать, что через пару дней ты вернёшься домой? Может, и услышишь. Хочешь поверить?
–  Что-то будет, – ответил. – Должно быть, ты устала.
«Должно быть…» Б-рр… Нет, чтобы честно сказать: «Собираюсь я тебя порезать на кусочки для вечерней трапезы». Или, что там он на твой счёт придумал.
– Я голодна. Можешь что-нибудь предложить?
– Мясо.
Тише. Не дёргайся. Не смей. Это война. Дёрнешься, станешь мясом. Осторожно, одно движение шеей, не более. Давай.
– Мясо?
– Тушёнка с картошкой. Нормально?
Просто кивни. Не выдыхай, потом беззвучно выдохнешь. Не отводи взгляда. Не молчи, говори, придумай что-нибудь.
– Я люблю дождь.
Не понимаю к чему это, но продолжай.
– Что?
– Я люблю дождь. Всегда любила. Влажный, предгрозовой воздух. Электричество. И дождь. Крупные капли, насквозь мокрая обувь. Простуда, книги, бутерброды. Люблю это чувство лёгкости. Как в тот раз, когда я первый раз бежала босяком по асфальту. Не помню уже дороги, не помню окружения, даже неба не помню. Помню только плоский шершавый асфальт под ступнями.
Ушел, можешь остановиться. Улыбаешься? Интересно, чему? Чуешь? Пахнет тушёнкой. Когда ты последний раз ела?
– Последний раз? Дома пила кофе. А до этого помню, была вечером творожная масса с изюмом. Сколько часов назад это было?
Молчи. Тише. Сама с собой начала разговаривать? Нехорошая тенденция… Ты чего расслабилась? Но этот запах… Эй, поосторожнее со слюноотделением! Можешь представить вкус? Мягкий, обволакивающий. Постой, что с тобой? Нет, не плачь, не надо. Можешь даже поверить в то, что вернёшься домой. Только не плачь, для слёз еще причины найдутся. Потом.
Не бросайся ты так на еду. Ещё успеешь одичать, если повезёт. Можешь облизать пальцы, если хочется. Пришла немого в себя? Хорошо. Теперь думай, если ещё можешь. Какие у нас есть варианты? Да, перестань ты реветь! Думай, держи голову холодной.
1. Какое-то время он собирается оставить тебя живой. Иначе было бы бесполезно тебя кормить. Особо не радуйся, смерть – какой-никакой, но всё же исход.
2. Посмотри. Наблюдает. Изучает. Ну как, тебе не страшно?
3. Кстати, а ты не думала, где твоё бельё? Теперь взгляни на его запястье. Узнаешь свои стринги? Молодец, давай дальше.
– Как долго?
– Не знаю, каждый раз по-разному.
Молодец, девочка. Теперь мы знаем, что не ты первая, не ты последняя. Если у тебя в голове мелькала безумная надежда убедить его себя отпустить, можешь про неё забыть. Ты знаешь, что тебе остаётся, прекрасно понимаешь. Не плачь, просто будь готова к любому из возможных исходов. Успокоилась? Дышишь ровно? Тогда спи. Спи, моё солнышко.

2
Оно взрывает изнутри. Тянет, ранит, испепеляет. В конечном счете, опустошает. Да, опустошает. Затем наполняет новой дозой яда. И так постоянно. Как наркотик. Лучше бы наркотик. Или буйное животное помешательство. Или же глубокая депрессия с суицидальными признаками. А так… Оно взрывает изнутри, разрывает на кровавые ошмётки душу, а с нею и чужое тело. Такое живое, с таким чудным запахом, запахом страха в сочетании с выбросом адреналина. Удивительная, сладкая жвачка. И нет более меня. Есть безумная холодная машина и пляшущий дьявол. Вот длилось бы это вечно. Как продлить миг в бесконечность? Отвечайте, математики! И вот наступает опустошение. Как смерть, ни чувств, ни эмоций. Рвотные спазмы, полное бессилие, а затем окончательное отрезвление и отупение. Когда же приходят угрызения совести, снова начинается жизнь. Только теперь болезненная, как глаза после бессонной ночи. И цикл повторяется раз за разом. В конце концов, поворачивать назад поздно, а почувствовать жизнь, смерть и тонкую грань между ними хочется все сильнее и сильнее. Как долго я продержусь на этот раз? Хороший вопрос, самому интересно. Что-то подсказывает, что надолго меня не хватит.
Однако не стоит загадывать так далеко. Быть может, проснётся запоздалая человечность, быть может, что-то изменится. Есть такая вероятность, а, математики? Инстинкты уйдут на второй план, а ведущую скрипку сыграет голос разума и добродетели. Нет, я не глумлюсь. Вроде бы.
Вспоминая советы американских киношников, они первым делом кричали мне своё имя, считая, что незнакомую девушку убить проще, чем знакомую. Правда, к тому моменту мне и так было всё известно. Имя, фамилия, распорядок дня, вредные и полезные привычки, менструальный цикл. Мне нравится предварительное наблюдение. В нём нет ни сложности, ни опасности.
В этот раз всё случилось быстрее. Она подошла в лучах утреннего солнца и прошипела сквозь зубы:
«Что вам от меня нужно?»
«Всё», – ответил я, вооружившись хлороформом. А дальше – по знакомой схеме. Из-за каких-то билетов пришлось сместить отпуск. И вот я в глуши, такой знакомой и родной глуши. Нижний этаж оборудовал своими руками. Что-то купил, что-то с работы спёр.
Теперь в подвале живёт девушка, которая любит дождь и не кричит мне своё имя. Такой вариации событий я ещё не наблюдал.
Жду. Жду её. Страх тоже как наркотик.

3
Доброго утречка. Ты как? Хорошо спалось? Третий день пошёл, а тебя не избивают, не насилуют и не убивают, даже кормят вкусно. Можно сказать жизнь налаживается. Не, расслабляться рано и привыкать к таким вольготным условиям не стоит. Но просто немножечко насладиться никто не запрещает. В голове шумит? Может перепады давления? Стой-ка, а что у тебя на лбу? Запёкшаяся кровь. Когда ты успела стукнуться головой? Чего улыбаешься? Серьёзнее, серьёзнее нужно быть.
– Как спалось?
Ненавижу его сладкий голос. Только подумай, что это может стать последним, что ты услышишь.
– Голова болит.
– Хочешь кофе?
Не радуйся ты так. Может, ещё хвостиком повиляешь и руки лизать начнёшь? Твоё, конечно, право…
– Хочу. Крепкий и без сахара.
– Я знаю.
Ползи-ка ты лучше к стеночке. Ага, вот сюда. Отдышись. Не плачь. Что с тобой? Почему? Ты думала, что оказалась случайной девушкой здесь. Да, что с тобой? Не надо. Просто не думай. Видишь стену? Как думаешь, сколько ещё человек её видели? О, смотри, принёс он твой кофеёк. Стоит в белом пластиковом стаканчике и ждёт только тебя. Ты ведь хочешь его. Тогда ползи обратно и возьми. Давай, девочка. Что? Какой бесплатный сыр? Да, плевать. Подумай о тех минутах, когда по твоему горлу потечёт горячая горькая жидкость, подумай о запахе, который останется в ноздрях минимум минут десять. А ещё ты ведь можешь опустить пальцы в стаканчик, чтобы потом ещё какое-то время их нюхать и облизывать, продлив тем самым удовольствие. Молодец, так держать солнышко!
Правда, засыпать так вот – не самая удачная идея. Не знаю, чего эта сволочь добавила к твоему кофею, но результат на лицо. Борись! Помнишь свою тёзку, которая в ящике оказалась? Борись, девочка моя. Хотя, по ходу, поздно. Отдыхай и наслаждайся. Помню, ты умела включить этот центр восприятия, когда других вариантов не оставалось.
Чёрт, ты уснула.

4
Вот и всё. Закончилось столь приятное предвкушение. Наступило отвращение. Раньше со мной такого не бывало. Старею, видать. Казалось бы, чего ещё нормальному маньяку надо. Девка в клетке, нож в руке. Ан, нет, сижу в собственной блевотине и мучаюсь угрызениями совести. Она спит. Может, сейчас убить? Что-то в ней есть неприятное.
Скоро проснётся. Эх, чего бы с ней можно было натворить, будь я в форме. Неужели это всё? Неужели так и будет дальше. Нет, хренушки. Не важно, что есть на самом деле, главное, как оно выглядит. Хоть и поломанный, но я всё ещё на всю голову шизанутый маньяк. Вот и вести себя нужно соответственно. Что делать, я знаю. Буду рядом привычных действий выбираться из апатии.
Она всё ещё спит. Хорошо. Встаю. Во рту и горле горько и гадко. Нож, старый друг, верный товарищ. Верёвка, обычная бельевая верёвка. Открываю, захожу. Трясёт от отвращения. Это хорошо. Это не апатия. Вяжу узлы. Режу. Быстро, легко, будто скрипач. Здорово, наверно, быть скрипачом. Проснулась. Смотрит в глаза, не моргая. Не кричит. Почему не кричит? Неужто во мне появился азарт? Соло ножа в тёмном подвале. Под разными углами он касается кожи. Режет, надрезает и отрезает. Она молчит, не моргая и сильно стиснув зубы.
Я победил. Я бог. Я всемогущ. Сначала он был похож на тоненький писк, затем набрал силу. Заиграл яркими звучными красками. Я лизнул её кровь, пот и грязь. Было вкусно. Оглушённый этим криком, ухожу. Счастливый и тупой. Штаны заброшу в стирку.
5

Темно. Плохо. Одиноко. Не могу поднять руку. Чувствую себя пустой. Я умерла? Не больно. Пусто. Чую, что-то чую. Запахи притупляются. Я – действительно я? Слова, раньше было столько слов. День был наполнен тысячами, сейчас же десяток – хорошо. Не боюсь. Боюсь? Всё равно. Тишина напоминает бархатистую плесень. Красиво. Молчу. Почему молчу? Где брать силы?
Возвращается? И зачем он возвернулся? Меня нет. Я есть? Дышу. Какой сладкий пьянящий воздух. Я могу дышать, наслаждаться дыханием, вдыхать и выдыхать, со звуком и беззвучно. Пока могу, буду. Эйфория? Глаза слезятся. Держу себя в руках, пытаюсь. Зачем пришёл, зачем приходит? Выдохнула. Молчу, не плачу, странно.
Свернулась в клубочек, лижу порезы. Не хочу. Не хочу ничего видеть, не могу говорить. Пришёл и не уходит. Плевать, засыпаю.
Тёплая сизая головокружительная дымка окутывает плечи и ноги. Могу бежать. Бегу. Сон. Плевать, бегу. Тепло и уютно. Не возвращайся, сознание, пожалуйста. Чую дыхание. Чужое, неприятное, но терпимое. Темнота, бархатистая плесень.
– Темно и холодно, – говорю я.
– Одеяло хочешь?
– Хочу помыться.
– Зачем?
– Вспомнить… хочу…
Плачу. Лижу порезы. Чую дыхание. Сколько дней прошло? Сколько ещё пройдёт. Не хочу. Не могу. Несколько раз бьюсь головой о решётку, по лбу начинает стекать кровь. Вокруг одна кровь. Связал, перевязал, тащит куда-то. Непроизвольно подвываю и вскрикиваю. Не хочу, не могу больше.
Слепну. Ярко, ярко, слишком ярко! Не хочу. Ничего не могу. Я – действительно я? Душ, болезненная белизна. Кровь, сколько крови. Налёт грязи по всему телу, ошметки одежды. Вода, тёплая, даже горячая, льётся по коже. Щиплет немного. Расслабляюсь. Я растворяюсь в воде, в себе. Меня смывает в канализацию. Меня нет. Я есть? Я где-то. Сплю.

6

– Не думала, что потом что-то ещё будет. Да и не хотела, признаюсь честно. Зачем, почему случилось то, что случилось, также не имею ни малейшего понятия. Вокруг клубились запахи, а в голове клубились мысли. У тела оставалось три смутных, смазанных ощущения: солёный