Вот и всё (сценарий)

Вот и всё.

Принцип построения фильма.

Это фильм о Душе молодого человека (МЧ), земная жизнь которого прервана самоубийством.

События развиваются по двум переплетающимся линиям.

Первая (основная) линия формируется эпизодами, происходящими в Небесном Притворе, где в ожидании Божьего Суда находятся две Духовных Сущности - два Начала Души этого молодого человека (его «первое Я» и «второе Я»).   Они персонифицируются двумя фигурами – «фигурой в чёрном» (ФЧ) и «фигурой в сером» (ФС).
После смерти МЧ они попадают в Притвор, предназначенный для того, чтобы подготовиться к Суду – вспомнить забытое и понять непонятое в жизни.  Обращаясь к зрителям и в спорах между собой, они пытаются понять, насколько правильна и полноценна была прожитая жизнь, что было в ней главным, и что есть главное в жизни вообще. В финале они призываются на Суд.
Поскольку ФЧ и ФС, как и сам Небесный Притвор нематериальны, визуальный ряд этой линии фильма формируется средствами компьютерной графики соответственно фантазии режиссёра. В частности внешность ФЧ и ФС может быть изменчивой, трансформируемой – от почти реальной человеческой внешности МЧ до весьма условной.  То же касается и изображения Притвора.  Голоса ФЧ и ФС похожи между собой и не похожи на голоса людей. Пластика движений ФЧ и ФС отличается от человеческой.

Вторая линия фильма – вспомогательная.  Она вплетается в воспоминания ФЧ и ФС о том или ином эпизоде жизни МЧ или непосредственно следует за такими воспоминаниями, «документально» иллюстрируя их (показывается, как описываемые события происходили в жизни). Соответственно визуальный ряд этой линии фильма реалистичен и создаётся при минимуме специальных эффектов, хотя они и допустимы.  Эпизоды этой линии не озвучиваются актёрами (подаются в сопровождении диалогов/монологов первой линии повествования или подходящих саундтреков).
___________________________________________________________________

Звучит мощный раскат Грома

Притвор Божьего Суда открыт в сторону зрителей и разделён на две половины. Первая – светлая и ярко освещена, вторая – тёмная и погружена в темноту. Время от времени свет в притворах перебивается неяркими тревожными сполохами – белыми в тёмной части и разноцветными – в светлой.    Время от времени в притворе становятся  смутно различимы движения теней человеческих фигур.

В светлой части притвора возникает фигура в чёрном (ФЧ).  ФЧ поднимает голову,  оборачивается лицом в сторону зрителей и, заметив их, замирает.

ФЧ.  ...Вот уж этого не ожидал !  Из такого места – и вдруг увидеть людей, да ещё в таком количестве…  Судя по лицам, и вы меня видите ?   (Медленно оглядывает зрительный зал)    …Да, да… конечно… Интересно было бы узнать, это вы для меня или я для вас ?  Кто к кому послан… Только не подумайте, что вы пришли сами - это было бы слишком самонадеянно.   Вернее всего, это вы посланы ко мне… в помощь – ведь я тут затем, чтобы по крупицам собрать истинное.  А для этого  необходим не только говорящий, но и слушающий… Почему-то интересными считаются жизни, биографии великих людей.  А по мне, так они удивительно однообразны.  Есть в них какой-то бесцветный общий знаменатель.  Жизни простых людей, таких, как мы с вами, гораздо разнообразнее и поучительнее.  Присмотритесь друг к другу на досуге… Может быть, и моя жизнь будет вам не безынтересна.  (Вглядывается в зрительный зал) …Читать мысли людей  очень легко. Для этого нужно всего лишь сфокусировать взгляд на бесконечности в глубине их зрачков.  Вот сейчас… большинство из вас думает… кто о чём,  всё больше о ничтожном…  А другие  подумали про меня: «Ну и чучело!».   Впрочем, это тоже небогатая мысль…  Но между тем, придёт время !  Придёт время – и на месте этого чучела, на моём месте, окажется каждый из вас...  Все, кто были, прошли через эти притворы (жест в сторону притворов), все – и Чингиз Хан, и Мэрилин Монро, и миллиарды безвестных. И все, кто будут, пройдут тоже. И все, кто есть, то есть вы…     Я вижу, некоторые уже  задумались о том, кто я такой.  Как раз это не имеет для вас никакого значения, тем более, что я уже умер.  Стало быть, я – никто. Если бы тут висели зеркала (раздаётся слабый раскат грома, услышав который, ФЧ оборачивается, поднимает голову и на секунду-другую замолкает) …они бы меня не отразили...  И вы… Поверьте, вы видите меня не глазами и слышите не ушами, а силой ваших душ…  Зеркала… Что за вздорная мысль…  Впрочем, она не моя, а моего предшественника.  Он позабыл её, покидая этот притвор... Я вдохнул его мысли, как только попал сюда.  «Вдохнул» – это фигурально, чтобы вы лучше поняли.  Натурально, дышать тут нечем. Да мне и не к чему – я ведь существо бездыханное.  Бездыханное, бестелесное и бесполое.  Но я буду говорить о себе в мужском роде, просто по привычке – в вашем Мире я был мужчиной.  

Вспомогательная линия.
Быстрая череда «мужских» воспоминаний: подростки, дерущиеся в тёмном переулке (МЧ среди них), отражающееся в зеркале лицо бреющегося МЧ, жёлтая струйка, направленная в писсуар мужского туалета, бой на войне – бегущий в атаку и стреляющий из автомата МЧ с обезумевшим лицом, ритмично раскачивающаяся обнаженная спина женщины, стоящей на коленях и локтях.

Почему-то хочется думать, что настоящим мужчиной. Хотя какое это имеет значение…   Тут ведь требуется только одно – за мгновение до Суда (слабый раскат грома) вспомнить забытое и понять непонятое….   (Медленно и задумчиво)  Вспомнить забытое… (Удар колокола) Понять непонятое...  (Удар колокола) …Наверное, те, кто всё понимают и помнят, проскакивают это  место, даже не заметив его.  Интересно, были среди людей такие ?  Впрочем, откуда вам знать… Ведь вы сами люди, всего лишь люди… Я тоже побывал человеком, по вашим меркам не очень долго – тридцать три года. У нас считается, что побывать человеком – огромная… удача, что ли.  Ведь нас много, а людей – раз, два и обчёлся – всего несколько миллиардов. Там, где мы существуем, где мы растворены в безвременной вечности, невыразимо хочется нарушить, прорвать это вечное безмолвие…    Как бы вам объяснить попроще… это как у вас тяга к экстремальному - «испытать себя», «адреналин в кровь» и тому подобное. Понятно?  Ведь там наша жизнь пресна, стерильна, да и не жизнь она вовсе, а…  Нет, объяснить это невозможно.  То ли дело в Миру !  Одна беда – нужно родиться. Ведь перед тем, как одухотворить младенца, тебя запрессовывают в черно-белую точку, чтобы поместить её внутри него..  Человек не может представить себе этой муки !  Я сказал «запрессовывают» ? … А что, похоже…  Боль ! Боль ! Боль ! Оглушающая, отупляющая боль !   Она убивает тебя в тебе, ты становишься никем и ничем, забываешь себя, оставаясь самим собой...  Говорят, по другому нельзя.  Он захотел, чтобы именно так. Чтобы в муках. (Звучит раскат Грома. ФЧ на несколько секунд замирает и прислушивается)  …И всё равно, Мир людей так манит нас !  Вам этого не понять.  Да и я, когда был с Миру, не понимал, что в нём хорошего…

По стене чёрной части притвора (чёрного притвора) медленным шагом поднимается и исчезает наверху перпендикулярная стене фигура.  Её движение сопровождается странным нарастающим, а затем затухающим звуком, тон которого плавно повышается по мере подъёма фигуры. ФЧ оборачивается на этот звук.

ФЧ  (снова повернувшись к зрителям)  Видели ?  Что бы это значило…  Я ведь тут тоже в первый раз.   Только знаю, неизвестно откуда , что должен недолго здесь перебыть, вспомнить и понять.  А то ведь Суд…   Честно говоря, я очень удивился, увидев вас.  Его промыслы подчас ставят в тупик… (Слабый раскат грома)  Так вот… Что интересно, тебя в ничтожном, точечном виде помещают во младенца, чтобы этого младенца одушевить, а он уже там, уже поджидает тебя. Ещё до рождения в каждом человеке уже сидит бес, дожидающийся его души, чтобы… заморочить её.  Только Он знает, почему так происходит. (Звучит слабый раскат грома. ФЧ на секунду замирает и небрежным жестом слегка «отмахивается» от него)  А моя версия такая - думаю, что прах, из которого слеплены тела людей, уже инфицирован грехом.  …Всего лишь одно слово -  и некоторые из вас уже догадались о моём медицинском образовании – там, в Миру.  Было дело – учился на дантиста.  Дурачок… Да и они хороши – «верные деньги», «верные деньги»…  

Вспомогательная линия.
Не без изящества обставленная гостиная.  Стол, накрытый для чаепития. За столом сидят разливающая чай миловидная женщина 40-50 лет и очень скованно держащийся МЧ со смущённым лицом. Вокруг стола расхаживает строгого вида мужчина в жилетке 50-60 лет, который, убедительно жестикулируя, что-то объясняет МЧ. Время от времени высказывается и женщина,  тогда мужчина согласно кивает головой. За спинами женщины и мужчины лицом к МЧ на диване непринуждённо сидит очень подвижная молоденькая девушка, похожая на актрису Оливию Хасси,  время от времени она корчит рожицы и показывает МЧ язык – ей очень весело.

Короче, почти доучился, но, по счастью, дантистом не стал – когда ещё только проходил практику, померла у меня в кресле одна старуха.  Дёрнулась – и померла.  

Вспомогательная линия.
Столик со «зловещими» стоматологическими инструментами. Морщинистая сухонькая ручка, вцепившаяся в подлокотник зубоврачебного кресла, дёргается и безжизненно опадает. Мельтешение спин в белых халатах, заслонивших это кресло.

По-простому сказать – разрыв сердца.  От боли.  И ведь ничего такого я ей не сделал – сама померла, по  собственной слабости. А может, и сделал, чуть-чуть. Вполне возможно – уж очень противная была старуха.  Да и родственнички у неё оказались такими же – до суда дело довели… Ничего, конечно, мне не было – я ведь был всего лишь практикантом.  Но как-то эта история растормошила меня. И понял я – не моё это противное дело.  И уж если убивать, так не старушек же, правда ?  Даже и противных.   В общем, если что и было, можно сказать, что тогда меня «бес попутал». Да, наверное, так…  Вот бы узнать, где сейчас мой бес… «Куратор»…  Нет, так дело не пойдёт !  Чтобы не пропустить ничего важного, надо вспоминать по порядку.  Так вот, я родился… То есть не я, а человек…  Ну, пусть буду я – для простоты слога.  Родился...  А зачат был на подоконнике. Так говаривала моя бабка.  По её словам, с этого подоконника она сгоняла мою мамашу много раз, с самыми разными пацанами.  Не думаю, что она ограничивалась этим подоконником и вообще подоконниками, с какой бы стати… Родила она меня в семнадцать лет, и я был у неё уже вторым ребёнком.  Так началась моя жизнь… Жизнь… Человеку, пока он жив, не дано понять, что это такое.  Вам кажется, что жизнь – довольно-таки длинная штука. И то вы сделали, и это.  Кто-то даже «вырастил дерево».  А оно росло медленно-медленно…  И всё же правы те немногие  из вас, кто думает, что жизнь коротка. А кто считает, что она ещё короче – ещё ближе к истине.  Жизнь… Жизнь более всего подобна короткому, сладостному вскрику, вскрику в мире безмолвия… Нет, вам не понять… Ведь каждый из вас – внутри своего вскрика.  Человеку, пока он жив, такое сравнение и в голову не придёт.  (Вглядывается в зал)   Вижу, некоторым показалось, что они поняли меня.  Допустим, поняли…  Ну и чей же это вскрик ? (Пристально вглядывается в зал)  Отвечаю тем немногим, кто мне ответил – нет,