“Беломором”, и, зло сплюнув, выругался типичным набором: .
- Накрылась моя Звезда! Замполит привез из политотдела грамоту и “ценный” подарок–фотоаппарат. Вся награда, мля... Я же, видишь ли, у них - дублером! Когда оформляли представления, про меня забыли, там же свой штатный был. Этот, как его… Ну, Разуваев… Он и получил
Я их замполита в аварийной ситуации шуганул из центрального поста не очень вежливо, чтобы не путался под ногами – взялся было поко-мандовать,.. Да пошли они все…,- и он сказал куда, - это что – первый раз? Заколебали! Больше не могу – уволюсь! – пробормотал случайно не состоявшийся Герой Советского Союза. Трудно представить себе всю глубину обиды Константиныча… А вы можете?
* серебряные погоны – в царском флоте носили корабельные инженеры корпуса инженер-механиков ** ВАК – комиссия по присвоению научных званий
Комиссия
Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы
сообщить вам пренеприятное известие:
к нам едет ревизор!!!
(Н.В. Гоголь «Ревизор»)
Только - только стали привыкать к стабильной жизни у причала, утреннему подъему флага, вялотекущему межпоходовому ремонту, хождению через день домой к женам, как вот она очередная неприят-ность – из стольного града прибыла комиссия во главе с самим Глав-нокомандующим ВМФ в сопровождении Главного инспектора Вооруженных сил СССР, Маршала Советского союза, этого, как его… ну, в общем, есть там такой сухонький старичок, который еще в Гражданскую шашкой махал в первой Конной армии товарища Буденного. Кто кого там сопровождал, впрочем, неважно. Важно, что инспекция свалилась на дивизию… . . . Капитан 1 ранга Караваев, ожидавший в ближайшее время при-своение звания контр-адмирала, зело озаботился и запретил офице-рам и мичманам своих кораблей сход на берег, а командиру Маркову заявил, что на смотр комиссией и выход с ней в море будет пред-ставлена его лодка – “хватит вам прохлаждаться в автономках, хлеб-ните – ка еще и комиссию.” И… началась суматоха. На корабле - большая- пребольшая приборка, конец которой наступил за час до прибытия инспекторов. Хорошо, что старпом успел отобрать у матросов краску и кисти, а то бы еще и комиссию перемазали. Матросу только дай кисть в руки… Параллельно интендант возил и загружал продовольствие, полученное на бербазе по высокой и не раскраденной в этот раз норме –нужно было показать комиссии высокий класс питания на подводных лодках. ...Одновременно нашелся полный комплект новенького репсового обмундирования на всю команду. Экипаж переодели. Комиссия она ведь - что? Она для проверки боеготовности, ну и – страху нагнать! А внешний вид, подход, отход – половина успеха. Но выводы иногда бывали весьма…и головы летели.
Однажды под горячую руку Главком снял с должности командира – подводника, поднятого американцами на боевой службе, хотя он по заданию работал с их сонарами*, расставленными вдоль Атлантического побережья и ситуация с его обнаружением была предусмотрена. Но выручать опального командира никто не пошел – к небожителям по одному вопросу два раза не ходят. А Главком напрочь забыл свою мель на эсминце в 39-м, и как прикрыл его от предсказуемого наказания нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов. . Но нынешняя инспекция, похоже, была простым выездом “на поля”, для ознакомления генералитета с новым видом боевой техники - атомными кораблями. Первым под команду “фараона” “смирно” по трапу на борт взобрался старенький Главный инспектор, одетый в канадку подводника и тапочки с дырками (корабельная обувь). Матросы про себя тут же отметили – а честь военно - морскому флагу ревизор не отдал! К тому же маршал после доклада командира направился в газоотбойник, намереваясь открыть крышку ракетного контейнера - “а это у вас двери?” – слава Богу, Марков успел подхватить старичка под руку. При погружении генералитет толпился в центральном, посту, тревожно наблюдая за бегом cтрелки глубиномера – не быстро ли она бежит… Главный инспектор интересовался, глядя на дыхательный прибор ИП-46 , - “а здесь вы храните пресную воду?” Полковники, танкисты и летчики, на пульте ГЭУ наперебой сравнивали - “а здесь у вас, как в танке”, или – “здесь у вас, как в самолете”…, и – “ где тут у вас реактор”? Но гвоздем программы был все-таки шикарный обед с вином и красной икрой, как только уколыхались на 40 метрах глуби-ны. .
- А вы здесь неплохо живете, - ехидно заметил Главный инспектор, намазывая большой ложкой икру из вместительной миски на хлеб. После этого финансисты МО каждый год покушались на подводницкое святое, пытаясь изъять из рациона красную икру и вино. Да и бог бы с ней. С икрой. Инспекция удалась. Главный Ревизор и высокие чины были довольны обедом в подводной обстановке, лихим командиром и упитанными матросами. Ну и конечно всплытием из этой ужасной глубины, возможностью перекурить на мостике и полюбоваться заполярными окрестнос-тями. Главком сиял и, едва доставая, хлопал Караваева по плечу. Быть командиру дивизии адмиралом! . После “ревизии” Караваев с Марковым надрались “в дупль”. Утром на подъеме флага, построенный на пирсе экипаж отметил, что козырек фуражки командира на самом носу
*сонары - акустические приборы
Настя
В море нету девушек, там ему легко,
а вокруг меня кружат тучи мужиков…
(Эй, моряк.” слова Т. Назаровой)
Алешке уже шесть лет. Шесть лет жизни в этом далеком от цивилизации военном поселке без советской власти и милиции. Трудно с молоком и вообще с продуктами. Приходится воевать с командующим гарнизоном - где молоко? Он здесь советская в власть, милиция, закон, Конституция, и вообще Бог и царь. Правда, кроме этого, еще и кормилец Он командует всеми этими атомоходами с их сверхсекретными задачами, ракетами, торпедами и прочими штуками, но он же и главный ответственный за магазины военного городка, их содержимое и вообще за все, что происходит на гражданской стороне его обязанностей. Под дверью кабинета почти всегда гурьба женщин с жалобами и просьбами. Командующий обещает наладить снабжение и сообщение с Большой землей. Уже пустили автобусы до Мурманска, пока три раза в неделю. Говорят, будут ходить каждый день. Работы нет. Вся работа – воспитывать детей и ждать мужей с моря. Через год Алешке в школу. Натальиной Инке тоже. Мужья бывают дома не часто и помалу. Дети не успевают привыкнуть и иногда удивляются появлению в доме какого-то дяди, про которого мама говорит, что это и есть папа. Соседи по подъезду прозвали Андрея “красным солнышком” за его редкое появление в доме, как и природного светила в небе Заполярья. За много лет дефицит общения породил разночтения во взглядах на жизнь, на настоящее и будущее. Бывший поклонник Насти, одно-кашник по школе и институту Борис Бобровский, влюбленный в нее еще c юности, уже много раз предлагал ей бросить все, уехать с ре-бенком к нему на юг и забыть этот Север, длинные полярные ночи, метели, неустроенность, отсутствие цивилизации, тревожные ожи -дания мужа с моря и прочие жизненные неурядицы, от которых постоянно наворачиваются мысли – что дальше, сколько это будет продолжаться и чем закончится? Вот соседка в подъезде, Лиля Горшенина - теперь вдова старпома с “тройки”… Эти мысли все чаще стали приходить в голову. От по-стоянных расставаний супружество получалось однобоким. Общих забот, сближающих мужа и жену было мало, ребенок по - настоящему не чувствовал отца просто потому, что тот не успевал давать ему необходимого мужского общения в короткие часы домашних побывок. В доме образовался свой “монастырь”, в котором сложились свои привычки, взгляды, манера поведения и моряку некогда было вносить в него коррективы - ни в воспитание ребенка, ни в уклад жизни. К тому же Настя и не считала их необходимыми, отстьаивая свои семейные стереотипы сопротивлялась и заявила, что все уже решено, установлено и менять ничего не нужно, отчего семья, как ячейка общества, несла моральные потери. Наверное, однобокость взаимоотношений свойственна семьям, где один из супругов практически дома не живет, находясь постоянно в длительных командировках. В первую очередь, конечно, это моряки. Правда, особые чувства возникают при встречах после длительных разлук. Но, как сказали бы социологи, семейная пара не ведет совместного хозяйства. А эти вечные тревоги за благополучие мужей в море?… С годами все тяжелей. Прошлым летом Андрей уходил в июне, как предполагалось, на три месяца. Настя, Наталья, да и многие жены собрались, как обычно, ехать на юг. Уже и билеты были куплены и чемоданы собраны. Лодка ушла, а через пару дней поползли слухи, что она лежит на грунте где-то недалеко от норвежского побережья. Об этом сообщила одна из подружек, соседка Анжела, работавшая в штабе секретарем - машинисткой:
- Девки, только не знаю - ваша там или какая другая…, - горячим ше-потом доложила она, не вынимая изо рта сигарету, - но какая-то ле-жит…, - так совпало, они вышли, а через два дня… Настя уже знала, лежит на грунте – это нехорошо, это ЧП. Андрей не раз говорил, что лежать на грунте атомной подводной лодке вредно по каким-то техни-ческим причинам. А раз на грунте, значит - авария. И узнать истину невозможно, женам знать мужские военные секреты не положено. Мо-жет быть это и правильно, но от этого не легче. А как завести второ-го ребенка? Остаться потом вдовой с двумя, как Горшенина? Может, действительно - все бросить и уехать? Романтика кончилась, а с лю-бовью еще нужно разобраться. Мужу все время некогда. Да они все, как заведенные – служба, служба и служба. Дом и семья для них, кажется, понятия второстепенные, вспомогательные. Впрочем, они,
