сведения о якобы существовавшей в одном из домов на Аполлинариевской улице Томска подпольной
типографии. Тогда же были арестованы Михаил Попов, Николай Никифоров и Герасим Шпилев, на квартирах которых также были обнаружены преступные прокламации
и брошюры.
Все четверо обвинялись в преступлении, предусмотренном 126-й статьей Уголовного кодекса Российской империи за принадлежность к российской
социал-демократической рабочей партии.
Следствие (или, как говорится в жандармских документах - дознание) продолжалось свыше семи месяцев. Но типографию жандармам обнаружить не
удалось.
Костриков приговорен к заключению в крепости на один год и четыре месяца. Все остальные - Попов, Никифоров, Шпилев приговорены к ссылке на
поселение.
В тюрьме Сергей Киров много и упорно занимался самообразованием, читал художественную литературу, изучал немецкий язык. Эти факты из тюремной
биографии Кирова свидетельствуют о его жажде знаний.
В июле 1908 года С М Киров вышел на свободу. Сначала он уехал в Новониколаевск (ныне Новосибирск), затем, спасаясь от слежки полиции, перебрался
в Иркутск, а летом 1909 года преследования жандармов вынудили Кирова, по его собственному признанию, «бежать на Кавказ оказался во Владикавказе».
Владикавказ, Северный Кавказ были избраны местом жительства неслучайно. Еще в период работы в Томске Киров принимал участие в организации побега
из тюрьмы группы политических заключенных. Среди них был его хороший знакомый — Иван Федорович Серебренников, который обосновался во Владикавказе и
служил в городской управе секретарем. К нему-то и обратился Сергей Миронович когда над ним нависла опасность нового ареста. С его помощью он получает
паспорт на имя Миронова и устраивается на работу в газету буржуазно-либерального толка — «Терек».
Однако уже в 1910 году среди работников редакции газеты «Терек» появляется фамилия С. М. Костриков.
Публицист-демократ.
Подшивки газеты «Терек» за 1909—1917 годы сохранились почти полностью Более 1500 статей, фельетонов, рецензий, памфлетов С. М. Кирова было
опубликовано на ее страницах «С. Миронов», «Сер. Ми», «Терец», «Турист», «С. М.» , «С. К. » — этими и другими псевдонимами он их подписывал 26 апреля
1912 года в № 4300 газеты «Терек» была помещена статья «Поперек дороги», посвященная острому политическому материалу — ленским событиям. Подпись
читателю незнакома — «С. Киров».
Существует ряд версий о рождении этого псевдонима. Люди, хорошо знавшие Сергея Мироновича по газете «Терек», утверждали: все дело в настольном
календаре, где перечислялись имена святых ( в том числе и Кира). Софья Львовна Маркус – свояченица Кирова, считала, что в основу псевдонима легло имя
древнеперсидского полководца. Как бы там ни было, этот литературный псевдоним становится и революционным именем Сергея Мироновича.
Знакомясь с публицистикой Кирова, сразу же обращаешь внимание: круг его интересов как журналиста широк и многообразен.
Он посвящает статьи творчеству Льва Толстого, Виссариона Белинского, Александра Герцена, Салтыкова – Щедрина, Шевченко, Лермонтова, Пушкина,
Леонида Андреева, Максима Горького, Фёдора Достоевского и других. Сергей Миронович с интересом и одобрением относится к идее Толстого «о непротивлении
злу насилием», разделяет некоторые богоискательские настроения А. М. Горького, увлекается творчеством Достоевского.
Самые различные темы российской действительности поднимал Киров в «Тереке»: о тяжёлом положении рабочих и крестьян, о их каторжном труде, о
тяжёлой участи женщин, особенно на Кавказе, о национальных противоречиях между горскими народами и русскими казаками.
В своих статьях и репортажах Киров отстаивал принцип массового образования, выступал в защиту науки, отмечал бедственное положение учёных.
Большое место в публицистике Кирова занимает думская тематика. Он разоблачал антинародную сущность таких черносотенных партий, как «Союз русского
народа» и «Союз Михаила Архангела», утверждал, что депутаты Думы отражают лишь интересы собственников.
Киров – журналист не оставлял без внимания и международные проблемы. Он остро отреагировал на балканские войны, оперативно давал обзоры с театра
их военных действий, симпатизировал балканским народам, борющимся за свою независимость.
После начала Первой мировой войны Киров на страницах «Терека» не написал фактически ни одной строчки с осуждением политики царского самодержавия
в войне, так же как и не осудил национал-шовинистический угар в России, разразившийся в первые месяцы войны. Однако он много писал о братоубийственном
характере войны, о том, что она не отражает интересы широких народных масс. Он разоблачал тех, кто занимался спекуляцией, наживался на поставках для
армии По
его мнению, война выгодна лишь «акулам» капитализма, которые «не задыхаются от кровавого пота, стоны целой страны не трогают их, не oмpaчaют их душу.
„Акулы" спокойно делают свое черное дело». В одной из своих статей, обращаясь к солдатам и гражданам, Киров призывал их «Объявите войну воине».
Н. А. Ефимов подвергает сомнению тезис о том, что Киров был «безупречным большевикам-ленинцем и никогда не сходил с ленинского пути». Он считает,
что Киров «и до Февральской революции 1917г. вел обычную жизнь преуспевающего журналиста-публициста газеты кадетского толка», а его «побочным
увлечением» «в то время было вовсе не подпольная работа, а природа Кавказа». Основанием для подобного утверждения, по мнению Ефимова, является отношение
Кирова к Вре-
менному правительству, поклонником которого он был.
Действительно, Киров восторженно встретил Февральскую революцию. « В 24 часа, - писал он, - порабощенная многомиллионная страна, представлявшая
собою неограниченное поле для производства самоуправства, где городовой и земский начальник чувствовали себя полными фараонами, эта страна вдруг стала
свободной . История мира таких примеров не знает». Сергей Миронович выразил полное доверие Временному правительству, высоко оценил программу его
действий, считая его подлинно народным.
С точки зрения ортодоксального большевизма, подобные взгляды были, конечно, не только ошибочны, но и крамольны.
Замечу, что Киров восторгался Временным правительством не только в марте-апреле 1917 года, но и позднее — уже после отставки А. И. Гучкова и П.
Н. Милюкова, лидеров октябристов и кадетов, и создания первого Временного коалиционного правительства с участием шести представителей социалистических
партий.
Киров в тот период был сравнительно молод. Ему хотелось больше знать окружающий его мир, глубже познакомиться с искусством. Отсюда увлечение
таким мужественным видом спорта, как альпинизм. Посещение театра, знакомство с Евгением Вахтанговым - будущим знаменитым московским режиссером, актерами
Давыдовым и Варламовым.
Это, конечно, был другой социальный стой общества отличный от того, в котором он вращался ранее. Люди образованные, культурные, они влияли на
расширение кругозора Кирова и в определенной мере на его менталитет. Значительную часть времени Киров, будучи штатным сотрудником газеты, проводил в
редакции «Терека».
Появление кировских передовиц, репортажей, статей, обозрений, фельетонов, памфлетов придало газете остроту, повышало ее тираж. И это весьма
устраивало ее издателя и владельца С. И. Казарова. Чем больше тираж, тем выше прибыль.
Несомненно, Киров выступал в газете с революционно-демократических позиций, в ряде поднимаемых им проблем (Дума, балканские войны, характеристика
внутренней политики царизма, международные обзоры) было немало острых политических оценок, приближающихся, а иногда и совпадающих по своему духу с
ленинскими оценками, но высказанных иногда более эмоционально.
За политическую остроту кировских статей, их революционно демократическую направленность издатель газеты Казаров пять раз подвергался
администрацией Терской области штрафам на крупные по тем временам суммы от 50 до 200 рубпей, а на их автора каждый раз следователем заводилось дело. А
за статью «Простота нравов» прокурор Владикавказа распорядился начать против автора уголовное расследование, и только амнистия, объявленная царем в
связи с трехсотлетием дома Романовых, спасла Кирова от ареста.
Вряд пи можно согласиться и с теми, кто утверждает, что во Владикавказе Киров вел большую подпольную работу. Восстановление социал-
демократических организаций после реакции шло там мучительно и долго. Сергей Миронович принимал участие в этом процессе, но фактически он завершился
только после Февраля.
Киров решающей роли в этом процессе не играл. Здесь первая скрипка принадлежала таким видным уже в это время деятелям большевистской партии, как
Ной Буачидзе, Мамия Орахелашвили и другим.
И снова арест.
31 августа 1911 года Киров был арестован в четвертый раз непосредственно в редакции газеты «Терек» по делу о томской подпольной типографии. Около
месяца его содержали во Владикавказской тюрьме, а затем по этапу отправили в Томск.
Как и прежде, попадая в тюрьму, он все свободное время посвяшает самообразованию. В одном из писем он сообщает своей будущей жене Марии Львовне
Маркус: «Читаю беллетристику. Здесь есть Кнут Гамсун, Андреев и пр. Смотрю Библию. Много в ней любопытного.»
16 марта 1912 года Томский окружной суд оправдал Сергея Мироновича Кострикова по делу о подпольной томской типографии на Аполлинарьевской улице.
Главный свидетель обвинения — полицейский пристав, арестовавший его в 1907 году, не опознал в Миронове журналисте Кострикова-юношу которого он брал
тогда.
Выйдя на свободу, Киров не спешит ехать на Северный Кавказ. Он едет в Москву, где теперь жила Надежда Гермогеновна Серебренникова, с которой он
постоянно переписывался, в том числе и из томской тюрьмы.
В 1912 году, оказавшись в Москве, Киров мечтал подыскать себе журналистскую работу, но не смог. В письме к М. А. Попову, своему товарищу по
Томску - он писал из Москвы: «Осуществить это невинное намерение не так то легко и просто. Был в литературно художественном кружке. Видел почти всех
карасей литературы и журналистики. Все они дают один ответ: де здесь трудно что-либо найти - слишком много нашего брата». В этом же письме он делится
своими впечалениями о посещении музеев, Большого театра, восхищается Кремлем.
«... В провинции, — продолжает он, — мы не видим ни драмы ни оперы, а принуждены удовлетворяться жалкими пародиями»!
Пришлось С. М. Кирову ехать во Владикавказ. В открытке, адресованной с дороги Н Г Серебренниковой, он писал: «16 апреля 6 часов вечера Таганрог.
Завтра в 2 часа дня буду во Владикавказе Погода здесь великолепная, однако настроение у меня убийственное. Впереди „ Терек " со всей его мутью и тиной.
Неужели затянет она меня и мечта о Москве не воплотится в действительность?»
А пока он добрался до Владикавказа. И судя по его письму к М. Попову — настроение у него не из лучших. «Вчера водворился на место своего
постоянного жительства. Издатель встретил с распростертыми объятиями и даже облобызал. И что это было за лобзанье. Впрочем,
