черт с ним».
В апреле 1912 гола Киров получает новый бессрочный паспорт на имя Дмитрия Захаровича Корнева. Паспорт был выдан Хасав-Юртовским слободским
правлением Терской области 13 апреля 1912 года. В паспорте указано отношение к отбыванию воинской повинности «в 1903 году Грозненским окружным по
вопросу воинской повинности присутствием освобожден навсегда» (свидетельство № 3296), указан документ, на основании которого выдана паспортная книжка по
паспорту Хасав-Юртовского слободского правления от 1910 года за № 795.
Таким образом, Киров получил новую фамилию, освобождение от военной службы и мог жить вполне легально.
Паспорт интересен еше и тем, что в графе семейное положение впервые отмечено - «женат». Жена — Мария Львовна — 26 лет. Так в жизнь Кирова прочно
вошпа М. Л. Mapкvc. Eё возраст зафиксирован в паспорте «со слов». Фактически она была старше своего мужа на несколько лет. На сколько? Софья Львовна
Маркус старшая сестра жены Кирова, вспоминала, что все метрики были потеряны и восстановлены позднее. «У меня, — писала она,— например, год рождения по
паспорту 1884, а в действительности, кажется 1881 г ». ( Поскольку Софья и Мария Маркус — погодки, то предположительно подлинный год рождения последней
— 1882. Таким образом, жена Кирова была старше мужа предположительно на четыре года.
Отец жены — Лев Петрович Маркус, уроженец Ковенской губернии, учился в специальной школе, готовящей раввинов. Что-то там у него не сложилось,
стал кустарем, часовых дел мастером. Последние несколько пет жил в Дербенте. Умер в 1913 году. Никогда не встречался со своим зятем.
Мать жены — Ревекка Григорьевна, домохозяйка, познакомилась с Сергеем Мироновичем только в 1920 году, виделась с ним считанные разы. Жила после
смерти мужа со своей младшей дочерью — Рахилью Львовной вдали от четы Кировых. Умерла в 1926 году.
Первым чеповеком из семейства Маркус, не считая своей жены, с кем познакомился журналист «Терека» Костриков была старшая сестра жены Софья
Львовна, член партии с июля 1905 года (а не с 1904 или 1911 г , как ошибочно полагают некоторые). Произошло это, по свидетельству Софьи Львовны в 1911
или 1912 году, когда она «после продолжительной болезни гостила у своих родителей в Дербенте и приезжала к своей сестре во Владикавказ». Причем, как
утверждает она, это скорее был 1911 год. Больше до октября 1917 года Софья Львовна Маркус с Кировым не встречалась.
Октябрь семнадцатого.
На всероссийской арене Киров впервые появляется на II Всероссийском съезде Советов в октябре 1917 года как делегат от Совета Владикавказа и
Кабарды. Тогда он впервые увидел и услышал Ленина, принимал участие в комиссии съезда по выработке декрета о земле.
Вопреки утверждению некоторых историков, Сергей Миронович не был непосредственным участником октябрьских событий в Петрограде.
После II съезда Советов, возвратившись на Северный Кавказ, Киров 4(17) ноября выступает с докладом о событиях в Петрограде на заседании
Владикавказского Совета.
Каких же взглядов придерживался он тогда: эволюционировал ли он в сторону большевистской линии или по-прежнему колебался между многочиспенными
социал-демократическими течениями?
В связи с этим определенный интерес представляет анализ доклада Кирова на этом заседании. Первое, что обращает на себя внимание — это изменение
позиции Сергея Мироновича по отношению к Временному правительству « победа врага на Балтийском море (имеется в виду поражение российского флота от
германского ) вызвала замешательство» Временного правительства и «оно тотчас решило отдать в жертву сердце революции — Петроград», «переехать в Москву и
оттуда править Россией и фронтом». Это, по мнению Кирова, «вызвало негодование всей революционной демократии, породило ее создать в Петрограде новое
революционное правительство — Временный революционный комитет ВРК, цель которого — защита города. В ответ на это Временное правительство развернуло
агрессивные действия — в отношении II съезда Советов, начало дискредитацию начавшегося движения».
«Легкость, с которой пало Временное правительство, — говорил Киров, — доказывает, что оно сидело на песке, что в целом оно не имело перед собой
определенных заданий, ибо каждому министру предоставлялось право делать вес, что ему угодно».
Если непредвзято отнестись к оценке действий Временного правительства, то кировская ее оценка несомненно справедлива. Будь это правительство
сильным, последовательным в осуществлении аграрной реформы, прекрати войну — и, скорее всего, третьей русской революции вообще бы не было. Первое
Критикуя Временное правительство за его бездействие летом и осенью 1917 года, он ни разу не оценил его как реакционное или контрреволюционное. Второе. В
докладе ни разу не упомянуты заслуги большевиков в Октябрьском вооруженном восстании. Единственное упоминание о большевиках связано с критикой
деятельности Временного правительства, которое распространяло «безграмотные по содержанию» прокламации «о немецких деньгах» и «ужасающих качествах
большевиков». Замечу также, что опровержение этих фактов, по существу, в докладе не давалось.
Под новый 1918 год Владикавказский Совет был разогнан. Начался новый этап революционной борьбы на Северном Кавказе. И снова Киров занял
нестандартную позицию.
Северный Кавказ стал ареной ожесточенной борьбы за власть. Фактически на Тереке сложилось своеобразное двоевластие. Терско - Дагестанское
правительство и Войсковое правительство казаков. В крае разжигалась национальная вражда. Казачья верхушка старалась объявить войну ингушам, чеченцам,
приглашая к сотрудничеству Совнарком России, соглашаясь на этих условиях даже признать его.
Горская знать, используя межнациональную вражду среди народов Северного Кавказа, обычаи кровной мести между отдельными родами, тейпами, призывала
свои народы к самоотделению от России и созданию государств сугубо по национальному принципу.
Киров решительно выступал против этого, считал, что все это может принять «совершенно уродливые формы», призывал к единению всех народов на Тереке.
Д. Коренев, как мы помним - это легальный паспорт Кирова. Нельзя также забывать, что он входил во Владикавказский и Терский Советы в качестве
рядового члена. Именно с этим паспортом в мае 1918 года он выехал в Москву по поручению Терской республики, имея при себе еще два комплекта документов.
Один - бланк удостоверение Владикавказского общества потребительских оптовых закупок от 25 мая 1918 года. « Предьявитель сего - гласил он, -
торговый агент Дмитрии Захарович Кореневъ командируется нами в Москву и другие города России и Кавказа для ознакомления с состоянием товарного рынка.
Просим все органы административной и железнодорожной власти оказывать Д. 3. Кореневу всякое законное содействие.
Другой — тоже бланк удостоверение, но Терского областного Совета Народных Комиссаров за №234 от 16 мая 1918 года, подписанное председателем
Буачидзе, а также военным комиссаром и секретарем Совета и скрепленное печатью: «Выдано т. Сергею Кирову в том что он командируется в Москву к Совету
Народных Комиссаров с особо важными поручениями, все железнодорожные и военно-революционные власти обязаны содействовать скорейшему продвижению его».
Первый документ служил легальным прикрытием для проезда его в Москву через Северный Кавказ на случай встречи с белыми, а второй - на случай встречи
с революционными красными войсками. Молодая Советская Республика уже была охвачена пламенем гражданской войны. Именно в эти годы к Кирову приходит
определенная известность.
Дважды в течение 1918 года он посещает Москву с целью получения оружия, боеприпасов, обмундирования и денег для защиты молодой Терской республики.
Здесь, в Москве у него завязываются первые знакомства среди высшего руководства партии и страны. Это – И. В. Сталин, Е. Д. Стасова, Я. М. Свердлов.
Впрочем, возможно, что со Сталиным он познакомился еще в 1917 году в Петрограде — на 11 съезде Советов, когда Сталин опекал делегатов с Кавказа.
Киров получил в Москве деньги и военные грузы. Дело это хлопотное, требовало много времени. Хотелось бы в связи с этим заметить что деньги и оружие
он получил не без помощи Сталина и Свердлова. Киров посещал в Москве театры, литературные кафе, участвовал по гостевому билету в заседаниях
Всероссийского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, написал статью в «Правду» и, наконец, приложил свои силы к изданию газеты
«Освобождение труда».
В огне гражданской.
События на Кавказе заставляют Кирова поторопиться. Он получает оттуда сообщение: во Владикавказе мятеж, убит председатель Терского Совнаркома – Ной
Буачидзе. «Ваше присутствие здесь крайне необходимо».
Сергей Миронович спешно покидает Москву и направляется во Владикавказ вместе со сформированным им эшелоном с оружием и боеприпасами. Но добраться
ему удалось только до Пятигорска. Дальше путь был отрезан белоказачьими отрядами полковника Шкуро.
В это время Г. К. Орджоникидзе сообщал Ленину: «Нет снарядов и патронов. Нет денег. Владикавказ, Грозный до сих пор не получили ни патронов, ни
копейки денег, шесть месяцев ведём войну, покупая патроны по пяти рублей». Нужна была срочная помощь.
И Кирова вторично направляют в Москву. Шёл октябрь 1918 года. Здесь он принимает участие в работе VI Чрезвычайного съезда Советов, получает оружие,
деньги, боеприпасы, но прорваться на Северный Кавказ ему не удаётся: почти весь этот регион уже контролировался деникинскими войсками и белоказачьими
отрядами.
Оставался единственный путь – в Астрахань. Так Киров оказался в начале 1919 года в этом городе.
Астрахань как крупный узел коммуникаций являлась важным стратегическим объектом в защите Советской республики. Она прикрывала вход из Каспия в
Волгу. Находясь между двумя крупнейшими армиями белых – Деникина и Колчака, мешала их соединению. Через неё центр России получал нижневолжский хлеб,
бакинскую нефть и другое сырьё.
Положение в самом городе и крае было также сложным Астрахань — старый торговый центр в устье Волги, порота иа Северный Кавказ и в Закавказье —
являлась городом купцов и рыбопромышленников, судовладельцев и богатого астраханского казачества. Здесь нашли пристанище бежавшие из Питера и Москвы, но
так и не добежавшие до белых бывшие царские офицеры, крупные чиновники, представители различных слоев духовенства. Вблизи города хозяйничали белоказачьи
отряды. Военные корабли англичан готовились к захвату города с моря.
В городе зрел заговор офицерско-казачьей верхушки, во главе которой стоял наказной атаман терского казачества. В заговоре также принимали участие
местная буржуазия, духовенство, калмыцкие феодалы и татарские националисты.
11-я Красная Армия, дезорганизованная предательством своего командующего, бывшего хорунжего царской армии И Л. Сорокина, одолеваемая сыпным тифом,
с боями отступала к Астрахани.
В январе 1919 года Орджоникидзе телеграфировал Ленину: «11-я армии нет. Она окончательно разложилась. Противник занимает города и станицы почти без
