мечтала быть высокой стройной тонкокостной голубоглазой блондинкой. Для того, чтобы она испытывала только положительные эмоции, глядя на меня, и в благодарность за то, что она меня сюда привела, я буду именно такой. У тебя же будет 2 сына, один мальчик с темными волосами и голубыми глазами, второй – блондин с карими глазами и длиннющими ресницами, о которых ты всю жизнь мечтала, - весело сказала Мари-Луиза.
Марина ответила:
- Ну, тогда я согласна, но, только чтобы дети и правда были такие, как ты - не ныли, в памперсы не гадили и не вопили, когда у них зубы режутся.
- Я рада, что убедила тебя. Знаю, что ты где-то не до конца во все это веришь, приходи к нам в гости, и, когда, моя земная мать не будет видеть и слышать, я могу с тобой поговорить человеческим голосом. А сейчас я отключаюсь. Поговорим еще как-нибудь, - ответила Мария-Луиза.
- Пока, Мария-Луиза, спасибо тебе, было приятно с тобой пообщаться. Терпения тебе и спокойной ночи.
Глава 6. Крестины
Крестины были назначены на субботу. Марина, недавно вновь устроившаяся на работу в известную FMCG компанию, еле продрала глаза, а встать пришлось как на работу, в 7 утра.
Тащиться ей надо было через весь город, в один из известных монастырей Москвы. Все, что связано с церковью и попами, Марина, мягко говоря, недолюбливала, этой темой не интересовалась и не шибко в церковных делах разбиралась. Хорошо хоть загодя мама сказала ей, что нужно взять платок на голову, потому что без него в церковь женщин не пускают.
- С чего это я должна прическу портить? В гробу я видела все эти платки! Что это вообще за дискриминация такая? Почему мужики платки не носят? – Марина брызгала слюной от возмущения.
- В чужой монастырь со своим уставом не лезут, - мудро ответила ей мама.
Подгребая к монастырю, Марина увидела Юлькиных мужа и сына, приехавших на метро, сама же Юлька ехала с родителями и дочкой на машине, и они еще не приехали. Наташки тоже еще пока не было, но ее никто так рано и не ждал, зная ее хроническую привычку никуда и никогда вовремя не приходить. Марина поболтала с Юлькиным мужем, они поглумились на тему всяких церковных ритуалов, Мишка, Юлькин сын, молчал, для него вера и религия имели значение.
Прибыла Юлька, тут же помчалась в монастырь все узнавать, куда идти, куда платить, а платить надо было до фига, потому что попы брали деньги не только за саму церемонию, но и за выдачу свидетельства, разрешение фотографировать, а также, чуть ли не за туалетную бумагу, которой вытирают задницу младенцам.
Марине в церкви крайне не нравилось:
- Какие все-таки противные рожи у наших служителей. Одна мерзее другой, да и пуза до колен свисают, - подумала она.
Она вспомнила, как она ездила в мужской монастырь на юге Франции, расположенный на небольшом острове, который был открыл для посещений только один день в году. Там проживали монахи разной возрастной категории, от 25 до 50. И какие же они все были красивые и обаятельные. Помимо всего прочего, все были в прекрасной физической форме, стройные, подтянутые, с прекрасной осанкой. Все они излучали радость, дружелюбие, постоянно улыбались и с большим удовольствием водили по своему монастырю и рассказывали его историю.
Вернувшись в реальность от своих приятных мыслей, Марина обратила внимание на купальню, вернее, купальни. В одну из них, маленькую, в форме тазика, окунали детей, а другая была большая, типа ванны - для взрослых. В большой - вода откровенно зацвела, причем было видно, что не вчера. На дне даже что-то зеленело.
- Да уж, тут после этой святой воды ни один венеролог не вылечит, - злобно подумала Марина. - Куда же вы, мать вашу, детей окунаете? Хоть бы помыли свое корытце.
Тут ее внимание привлекла Наташка, которая на всех парусах влетела в церковь. Сразу же набросилась на Марину:
- Ты чего платок на голову не надела, немедленно повяжи? - сама-то она уже заявилась сразу в платке.
Началась церемония крещения. Детей на церемонию притащили штук 20. Марина с горечью думала о том, как же все-таки родителям не жалко детей, тащить их в какое-то сомнительное место, раздевать их в совсем не теплом помещении, в котором, помимо всего прочего, дует из всех щелей, так еще и добровольно окунать их в какую-то грязищу. Поп читал службу вообще без малейшего интереса и выражения, тараторил скороговоркой, и лицо его абсолютно ничего не выражало. Дети орали благим матом. Марина в этот день была в образе фотографа, Юльке было важно запечатлеть такую важную церемонию, как она считала, в жизни своей дочери. Марина старалась изо всех сил, хотя это было непросто, во-первых, народу было дофигища, а, во-вторых, все постоянно двигались, поэтому поймать Наташку, Юльку и ребенка в фокус было очень непросто. Рядом с Мариной были другие люди, которые тоже заплатили за разрешение на фотосъемку и тоже хотели сделать хорошие снимки, поэтому давка на их островке усиливалась.
Тут, откуда не возьмись, нарисовался поп самой омерзительной наружности, которую Марина когда-либо наблюдала. Мало того, что он был старый, от него воняло, рожа у него была в старческих пятнах, от чего создавалось впечатление, что он покрылся проказой. Но, судя по тому, что он был в сутане другого цвета, Марина поняла, что он был круче того, который вел службу крещения, и вероятнее всего был настоятелем в этом заведении.
Он с ненавистью смотрел на Марину и набросился на нее:
- Как ты смеешь, зараза такая, стоять задницей к иконе Николая Угодника.
Дальше он ее покрыл чуть ли не матом. Тут еще, надо заметить, что рядом с Мариной стоял мужик, тоже отвечающий за фотосессию, который стоял задом к иконе полностью, в то время как Марина стояла полубоком.
«Вот старый козел», - злобно подумала Марина, еле сдерживаясь, чтобы не дать бате в морду. «Мать твою, мужик, который стоял рядом со мной, задом не стоял, потому что он мужик, а я стояла, потому что я баба и низшее существо. Ты, вообще, говно старое, хоть бы подумал о том, что церковь вообще-то – это замкнутое пространство. И когда ты стоишь лицом к своему угоднику, то обязательно стоишь своей старой жопой, например, к Богородице. Вот суки, занимаются честным отъемом денег у населения, так еще это население гонобят, несмотря на то, что жрут и срут на их бабки».
Марина уже было открыла рот, чтобы озвучить свои мысли вслух, как тут она вспомнила, чего она делает в этой церкви и что она не имеет права испортить мероприятие своей подруге. Поэтому она сглотнула, хотя далось это с трудом, на роже у нее явно все было написано, и батя, морда которого не была обезображена интеллектом, явно догадался, о чем Марина так красноречиво думала.
- Прошу меня извинить, я не заметила икону, увлеклась фотографией, - прошипела сквозь зубы Марина, понимая, что, если эта старая рухлядь сейчас не уйдет восвояси, она просто его удавит.
Батя продолжал брызгать слюной, но то, что Марина выдавила из себя извинение, его слегка успокоило. Наконец-то он и сам отвалил.
В положенное время церемония закончилась. Юля метнулась по разным очередям получать разные свидетельства и документы, выдающиеся при крещении. Марина пошла к выходу. Все было закончено, все они собирались уходить. Тут вдруг Марина заметила, что по направлению к ней на пятой передаче несется старый поп, который ее еще совсем недавно приложил, причем, было очевидно, что идет к ней.
«Чего тебе еще надо, урод ты старый, - опять завелась Марина, - я ведь еще раз могу и не сдержаться».
Батя подвалил, сделал подобающее ситуации выражения лица, его кривая рожа даже пыталась выдавить что-то типа улыбки и просвистел:
- Вы только не обижайтесь, что я на Вас так накинулся, - распинался он. - Просто меня так потрясло то, что Вы выказали такое непочтение к святому.
«Вот козел, решил тут на всякий случай подмазаться, чтобы не произошел отток лохов, которые бабло в церковь таскают. Вдруг я - какая богатая прихожанка, или друзья у меня богатые есть, может быть», - цинично подумала Марина.
- Мне кажется, что уважение, оно в душе и сердце, и это никак не выражается тем, как и к кому ты стоишь. У меня никогда не было желания ходить в церковь, хочу заметить, что сегодня у меня его не просто не прибавилось, а теперь я точно к церкви не подойду на пушечный выстрел! Всего хорошего, - максимально сдержанно попыталась ответить Марина.
После этого она повернулась и пошла, а батя остался стоять с открытым ртом.
Глава 7. Поездка в Париж
Со времен «Логистик Интернешнл» у Марины появилась еще одна подруга Лиза, подруга недавняя, но очень быстро у них сложились доверительные отношения. Дружба у них была очень близкой. Лиза была матерью одиночкой, сыну ее было 5 лет. С мужем своим она развелась, когда ребенку не было еще и года.
Летом у Лизы был единственной шанс на свободное время и личную жизнь, потому что сама она была из Уфы и ребенка, чтобы он не дышал пылью в Москве, отвозила на все лето домой к своим родителям.
Вечером Лизка позвонила Марине и с воодушевлением прокричала в трубку:
- Слушай сюда, послезавтра вылетаем в Париж, я тут билеты по таким ценам оторвала, просто в 2 раза дешевле, чем обычно. Давай, завтра пиши заявление на отпуск, визы у нас с тобой открыты, поедем по дешману и вообще, моей мечте о посещении Парижа уже давно пора сбыться.
Не, ну в Париж Марина завсегда рада поехать, это ее самый любимый город, лямур – тужур, все дела, да еще и билет дешевый, только кто бы отпуск еще завтра подписал.
- Ну чего ты там еще думаешь, - продолжала вещать Лизка, - Я, между прочим, тоже сегодня еще не успела на работе всех обрадовать, что я в отпуск ухожу, так за билетами бежала, выпучив глаза, по такой цене их надо было выписывать, электронный билет не прокатывал. Я сегодня по Москве 3 лаптя по карте пробежала, чтобы оторвать такие скидки! Кучу денег ей сэкономила, а у нее еще наглости хватает думать.
- Я только на работу недавно устроилась, мне отпуск пока еще не очень полагается, - возразила Марина.
- Ничего, ты же там у них звезда, а звездам всегда все позволено, ничего с ними не случится за 3 рабочих дня, - парировала Лиза.
Ну, раз скидки и вообще, билеты, добытые непосильным трудом, надо ехать.
Легко оформив отпуск и собрав вещи, отбыла в город любви по special price.
Париж поразил Лизино воображение: величественный Собор Парижской Богоматери и его витражи, Лувр, самый большой музей в мире, с его нескончаемыми богатствами, по которому, как говорят, можно гулять месяц и не посмотреть даже половины, живописный Монмартр, где множество художников оставило свой след, знаменитая Эйфелева башня, романтическая прогулка по Сене с гидами, тонко намекающим на чаевые по причине бедности Парижского студенчества, хотя, надо сказать, на вид им хорошо за 30, если не за 40, а со студентами они даже рядом не стояли. Но все равно, это не наносит никакого урона той особой атмосфере этого прекрасного города, в котором, как говорят, все загадывают свои желания и сбываются все мечты. Это город, в котором можно гулять целыми днями и каждый раз находить что-то новое, интересное, наполненное давней историей и местными традициями.
В один из дней Лизка сказала, что она не простит себе, если, за то немереное количество дней, которые она собиралась провести в Париже, она не успеет метнуться в Версаль, и просила Марину поехать с ней на весь
