каком смысле, и поэтому выраже ние
симпатии говорило о чрезмерном волнении, беспокойстве и
внутреннем напряжении.
«Видимо, тоже отключал биостимуляторы, — подумал
Вед. — Надо полагать, в высших иерархических кругах сверх-
духовных правителей не все ладно».
— Ты прав. Этот квадрат волнует не только меня. Бес-
смертие —не самая прекрасная штука. Столько накопилось
за Великое Время, что, как ни омолаживайся, легче не ста-
новится. Ты понимаешь, что я имею в виду… Приходится
пользоваться все более и более мощными биостимулятора-
ми и вкладывать огромные усилия и средства в биотехно-
логию. Но самое печальное — не остается никаких развле-
чений и удовольствий. Все пресно, скучно, серо… Все уже
было, было и было… Интеллект не желает повтора, ему по-
давай все новую и новую пищу. А где ее взять? Тем более ты
по рукам и ногам повязан долгом, долгом и еще раз долгом.
О, это самая тяжелая ноша — ответственность за сохране-
ние Гармонии…
— А тебе не кажется, что тебе это чувство навязано? По-
этому-то ты и отключаешь биостимуляторы? — Вед устало
откинулся на спинку кресла, которая тут же услужливо при-
няла самую удоб ною форму для положения его моложавого
и тренированного тела. Гениальное прозрение Веда, словно
хлыстом, полоснуло уставший мозг Рэя.
— О-о-о! — по телу Рэя пробежала мощная судорога. —
Ты, как всегда, прав, старина. Только Ралли могла бы мне по-
мочь, а они ее…
— Да. Мы создали, на наш взгляд, систему безупречную.
Но мы — не боги… Отнюдь, увы, не боги. Мы даже не можем
до сих пор объ яснить великую тайну появления Разума во
Вселенной, тайну его биологического развития. И все наши
самые замечатель ные ученые, не говоря уже о людях искусст-
ва, не могут отри цать божественного вмешательства Всеяш-
него, и теория взрыва, пока никем не опровергнутая, лишний
раз доказывает это, и мы только на самой первой ступеньке
раскрытия Тайны Тайн, но уже поверили в наш единственно
правильно сделанный выбор. И не только поверили, но и все-
ми силами стараемся оградить себя от творческого развития,
необходимого движения, при лива новых энергий… Как будто
мы напрочь забыли о Законе развития. Вернее, мы так порабо-
щены самой идеей, что, отда вая ей все силы, не можем ни о чем
другом думать… Я знаю, у тебя уже были мысли о моей замене,
но и о твоей начинают хлопотать. Мы с тобой в единой связ-
ке. Скорее всего, ты сам попросишь себя заменить. Не выдер-
жишь. Но то, что мы знаем, наш ум, опыт не сможет постичь
никто — как бы ни пытались считать с мозга информацию и
вложить в мозг другого, создать на ее основе искусственный
интеллект. Информация, не приоб ретенная в результате био-
логического опыта, остается мертвой машинной технологией,
как, впрочем, и все на нашей замеча тельной планете… Но в
меня уже въелась эта идея, стала сутью, по требностью, смыс-
лом, в конце концов. Думаю, и у тебя так же…
Информация, не пережитая и не прочувствованная, так
и останет ся информацией, вкладываемой в искусственный
мозг. Это надо хорошо запомнить, а то как бы не натворить
новых бед.
«Пришел проверить и завис», — мелькнула мысль у Веда…
Но как давно они вот так по-приятельски не сидели, и как
им обоим этого не хватало. Они ведь давние друзья!
— Тебе бы помогла Ралли. Только она... Ралли сумела бы
увести фон отрицательного воздействия, и ни одна машина не
смогла бы уловить это.
— Ты же знаешь, что ее осудили и изгнали, за то что она от-
казалась создать правителям макси-кейф, но таким образом,
чтобы это никак не отразилось бы на их драгоценном здо-
ровье… Но ей казалось, вернее в этом была суть: сделай она
это — и увеличение концентрации может привнести особую
долю благодушия в их настроение и таким образом превысить
степень допустимого р а в н о ду ш и я . Это была месть, месть
не более. Неоправданная месть… — Рэй снова передернулся
всем телом.
— Придется и им устроить контрольную проверку, а по-
том отпра вить на омоложение.
— Что будет, когда и тебя придется отправить на омоло-
жение? Заменить тебя будет практически невозможно. Жаль,
что это понимаю только я. Береги Вунда. Он наша последняя
надежда. Не знаю, что сейчас для нас важнее, во всяком слу-
чае, для тебя — этот квадрат. Если и Вунд провалит испыта-
ние… — тело Рэя как-то сразу обмякло, и кресло, в котором
он сидел, показалось мелковатым для него, хотя и приняло
самую удобную форму.
— Я понял, — Вед мгновенно собрался. Внимание и сосре-
доточенность отразились во взгляде. — Спасибо, что зашел.
Мне тебя так не хватало!
— Не стоит благодарности. Долг службы. Мы еще повою-
ем, стари на. Если не помешаю, загляну чуть позже.
— Желаю бодрости и крепости духа.
Рэй исчез так же незаметно, как и появился.
Вед точным движением прикоснулся к отливающему се-
ребром ша рику. Тут же увидел Ло.
— Слушаю.
Вед невольно залюбовался ею.
— Как Вунд?
— Отдыхает.
— Что-то произошло?
Ло опустила глаза.
— В чем дело? — губы Веда слегка задрожали.
— Вунд был на краю гибели. Он вышел в открытый Космос
и едва не исчез навсегда.
Вед почувствовал, как его тело налилось тяжестью. В го-
лове слева за ухом раздался резкий пронзительный писк,
прервавшийся хлюпаньем. «Нервы сдают, — констатировало
его второе “Я”. — Пора отправляться на омоложение… Вунд,
мальчик! Как ты мог?» — вспыхнуло молнией. Цифры, геомет-
рические фигуры, предметы разной величины и различ ного
назначения, странные образы, страшные чудища, какие-то
рожи вихрем пронеслись перед ним. Хаос крутил и корежил
его мозг...
Покой, бесстрастность, нежеланье —
Суть атрибуты Времени лица.
Оно проходит, не имея знанья:
Рождения, расцвета и конца…—
вспомнились строчки знаменитого поэта, которым в мо-
лодости был до обожания увлечен Вед. «Покой… Надо сохра-
нять спокойствие. У меня, похоже, крыша поехала», — Вед
посмотрел на табло. Его эмо ционально-психическое состо-
яние было в пределах нормы. Просто он перешел своим со-
знанием в область иносферы — в Великий океан Разума. Во
всяком случае, так сообщали приборы.
Быть спокойным, безмятежным,
Словно Время…
Сравнивать себя с песком сухим
И безропотно нести любое бремя —
Ничего не делая своим…
Да, конечно… Ему ничего не нужно. Даже один из самых
новей ших по конструкции и удобнейший биоквазотроп. Он
ничего не может себе присвоить, ибо и сам он не принадле-
жит себе, только Времени и… возможно, Всеяшнему, если тот
сочтет нужным его принять. А в ос тальном — Времени, ко-
торое день за днем незаметно его изменяет, вы сасывает его
силы, сушит мозг, подбираясь к его сущности. Еще одно омо-
ложение, и еще, и еще… Сколько их ждет Веда? И почему его
так тяготит ответственность за то, что происходит или может
произойти на их хрупкой и любимой планете? Что в нем са-
мом не дает ему покоя, того вожделенного покоя, к которому
призывает его поэт? Может, он и призывает потому, что сам
не имеет этого покоя? Покой как отдых он бы еще мог при-
нять, но вечный покой в его долгой жизни? Хотя нет. Покой
ему нужен, чтобы принимать верные решения. Верные ре-
шения… А кто может гарантировать ему их несомненность?
Расчетно-вычислительные машины? Правители? Рэй? Восемь
мальчиков один за другим провалили испытание. И каждый
раз он был уверен. И каждый раз принимал решение, кто, ког-
да и в какой последовательности… и все они один за другим
не сумели, не смогли, не выдержали! В чем причина? Неудачи,
неудачи подтачивают его, ослабляют силы, вносят сумятицу в
ум. Рэй к нему хорошо относится. К кому же ему еще хорошо
отно ситься, как не к Веду? Они дружны с детства, с колледжа.
Белобрысая челка Рэя… Мамин взгляд всегда нежно-тревож-
ный. Ма-ма… Ты не сможешь мне сейчас помочь. А мне не
хватает твоей любви, твоего грустного, понимающего взгля-
да, твоего тепла.
О, мама! Лучшая из всех на свете.
С тобою было так спокойно
И в колыбели на рассвете,
И ночью мертвенной — невольно
Жизнь убирала жути сети…
И счастье пряталось во всем.
И наполнялся Светом дом!
Что-то сегодня его не на шутку потянуло на поэтическую
волну… Любовь не высказанная, сквозящая в каждом пово-
роте, в каждом взгля де, в паузе, волнении, которое мама пы-
талась безуспешно скрыть, когда он прибегал домой с расква-
шенным носом или просто у него что-ни будь не получалось и
он дулся, и особенно в его успехах, от которых она приходила
в восторг, — во всем, исходившем от нее, была одна любовь.
Энергия этой любви оберегала его, давала покой, защищен-
ность, вселя ла надежду… У мамы была маленькая нежная
рука с удивительно мяг кой ладошкой, и он помнит мамины
прикосновения, ее поглаживания по го лове, ее прозрачно-го-
лубые глаза. В них он мог прочитать про себя все…
А Рэй ему тогда нарочно подставил подножку, хотя по-
том отрицал это. Ах вот оно что… В нем где-то осталось еще
с детства недружелюбие, и сейчас оно скрывается, затертое
воспитанием, но в любую минуту, не дожить бы до нее, мо-
жет случиться… Нет! Это ненужные подозрения. Они ни к
чему хорошему привести не могут. Кому еще доверять, как
не Рэю? Их отношения охладила иерархическая структура,
в которую они быстро были вовлечены благодаря своим
сверхспособностям… Слишком быстро им пришлось стать
взрослыми. Вот и его мальчикам слишком быстро приходит-
ся взрослеть. Может, Вунду надо было дать больше свобо-
ды?..
Неожиданно перед ним возник Глаз, несколько раз морг-
нувший и превратившийся в огромную воронку с мохнатыми
липкими краями — прообраз черной дыры… Вед ухватился
изо всех сил за кресло, вцепив шись в сиденье руками, как буд-
то это могло спасти его.
«Всеяшний!.. Что же это?» — пронеслась мысль. И тут же
из глубины воронки, вспыхивая и мигая самыми ярчайшими
красками, снова по несся навстречу Веду огромный Глаз и за-
стыл, глядя на него с бесстрастным ожиданием.
— Этого еще не хватало. Откуда это послание? Чего
надо?
Глаз смотрел на Веда настойчиво и внимательно. И от его
бесстраст ного колючего холода, сквозившего из «ниоткуда»,
Вед мгновенно при шел в себя:
— Ладно, свободен. Благодарю за помощь. Я в порядке.
Непомерная тяжесть начала отпускать его тело.
«Ну и нагрузочки. Не соскучишься. Кто там начал ша-
лить?»
Вед повернул голову и увидел, что его биостимулятор от-
ключился сам. Лампочки погасли, кислородные мешки опали,
шарики потемнели.
«Не выдержали моей стрессовой нагрузки», — понял Вед.
Это была последняя мысль, после чего он впал в глубокое за-
бытье…
4
Ралли увидела Рутуса раньше, чем «Олмус» успел припар-
коваться, мягко уткнувшись в посадочную площадку и опус-
тив прозрачные сту пени для спуска. Она замерла от восторга.
Рутус был великолепен в сво ем голубом блестящем костю-
ме, издающем нежное мерцающее сияние. Они встретились
взглядом, и все окружающее для Ралли исчезло, рас творилось,
улетучилось, словно никогда и не существовало. Ощущение
неизведанного счастья, покоя, блаженства накрыло ее теплой
оранже вой волной с головы до пят. Ралли видела себя пре-
красной белой птицей, безмятежно парящей в прозрачной
голубизне, и с ней рядом — другая изумительная птица в еди-
ном пространстве Любви, взаимопроникно венного понима-
ния, когда другое становится тобой… Проникновение в пер-
возданность, вездесущность и бесконечность во всей
