штаны навалил. Кроме того его беспокоила выпадающая клочьями шерсть, и рога, которые пошатывались, словно старческие зубы. Все эти симптомы, начали проявляться примерно с месяц назад, после того, как в последний раз ему пришлось взять заказ с поверхности. Радиоактивной поверхности родного Ленинграда. Но, что самое поразительное - симптомы были заметны не всегда! А именно, когда степень его опьянения превышала лёгкую, другими словами, почти всегда, когда он не находился на работе, - напасть, казалось, отступала. И шерсть, как будто отрастала свежая, густая, да и рога крепчали. Но, стоило только нечаянно начать трезветь, как рецидивы странного недуга обострялись вновь.
«Может к доктору обратиться?» - с этой тревожной мыслью он замедлил ход, и извлёк из внутреннего кармана пиджака бутылку водки, купленную на последние деньги вчера вечером, по дороге домой из бара, где они с Боном отметили своё знакомство, и отпитую там же на четверть. Но успел лишь только его взгляд с вожделением проникнуть сквозь стекло, как Сергея передёрнуло от нервного инстинктивного импульса. В который раз ему припомнился один позорный случай, когда он «еле живой» приполз наверх, на работу, забрал заказ, но так и уснул с товаром, как только над его головой захлопнулась сливная решётка туалета. Очнувшись через шесть часов, он не обнаружил душу, которую должен был доставить в пункт приёма. Видимо ей удалось каким-то образом выбраться из мешка и улизнуть. Больше о ней никто не слышал. Сергея тогда лишили лицензии на год, и с тех пор он дал себе зарок являться на работу в человеческом виде. Хотя «в человеческом виде», конечно, словосочетание-паразит, досадный пережиток, но оно отображает суть понятий «трезвость», «благообразие», «благоразумие» и так далее. Но, всё-таки бутылка была сейчас с ним, так как оставлять её, почти целую, там внизу, в комнате его коммунальной преисподненской квартиры было бы неоправданной беспечностью. Соседи — черти, ведь тоже не ангелы. Кто-то из них может быть не чист. На руку. Прихватить мимоходом поллитрушечку из пустой соседской комнаты, не имеющей замка на двери. Святое дело! Обо всём этом думал Сергей, бережно возвращая склянку на место, в карман.
Затем, не переставая вымерять мглу своим исполинским шагом, он немного втянул живот, ослабив этим натяжение брючного ремня, и погрузил руку глубоко внутрь задней части штанов, чтобы почесаться.
А далее приключилось нечто, вовсе неподдающееся трезвому логическому объяснению. Сначала, под тем предлогом, что у него развязался шнурок, и дабы избежать конфуза, Сергей ещё раз приостановился, пропуская Бона вперёд. И вот, когда настала такая возможность, из потаённого нутра штанов, на свет божий (точнее - на дьявольский мрак) он извлёк дрожащую кисть своей руки, сжимавшую многострадальный хвост. «Вот дьявольщина! Он отвалился, чёрт побери!» - вспыхнуло в голове. Сергей поскорей, пока его попутчик не мог этого видеть, швырнул улику подальше в сторону, на десерт брюхоногим и членистоногим братьям меньшим. А, так же, и пока ещё безногим, но всё равно уже тоже братьям.
- Какой ещё шнурок? – вдруг опомнился Бон, и оглянулся.
- Да шутка, шутка, приятель, - невесело ответил Сергей. – Просто тут пара червей облюбовала моё копыто. Я их связал узлом, и выбросил. Не обращайте внимания и не держитесь правой стороны, здесь поворот.
Миновав резкий изгиб трубы, путники вышли на прямую, ведущую к решетке общего слива мужского туалета.
- Всё-таки я не понимаю, почему мы должны были сначала продираться прямо сквозь толщу земли, выискивая ваши подземные пустоты, словно мы черви, а не черти, а затем ещё карабкаться по этому грязному дерьмопроводу? – Бон явно стремился вылить всё накопившееся возмущение. На его лице можно было бы разглядеть признаки гнева, но ужасная темнота скрыла все признаки, и, почти ни кому ничего не удалось разглядеть. - Почему нельзя было доехать наверх на обычном эскалаторе? Для кого, ещё в начале прошлого века, были проложены скоростные подъёмники, напрямую ведущие из всех уголков Ада к каждой станции земного метрополитена? Почему мы миновали турникет с табличкой «Ад – Ленинград», и попёрлись напролом, сквозь стену? И, вообще, я считаю, что преодолевать такие гигантские расстояния на своих двоих это убожество и анахронизм. Вы слышите меня?
- Да. Слышу. Хронизм, - вяло подтвердил Сергей. – Кстати, прекрасная речь. Но, вы изволили произнести слово «турникет»! А что оно обозначает, вы не задумывались? Турникет, это заграждение, которое открывается за деньги. У вас деньги есть?
- Нет. Я же вам вчера отдал все свои командировочные. Вы сказали, что они вам нужны для важного дела, и что вы их скоро отдадите.
- Всё верно. Скоро.
- Хорошо, но где же мои деньги?
- Уважаемый Бон, если помните, вчера мы неплохо посидели вместе, выпили за знакомство. Такова вековая русская традиция.
- Но, не могли же мы, извините за выражение, пропить всю сумму?
- Могли. Но не пропили. Потому, что перед этим я оплатил через адкомат счёт за продление лицензии. А выпивали мы потом, уже на оставшееся. Вы же не хотите, чтобы мы тут бомбили нелегально? Подвергались бы риску быть задержанными полицейским патрулём. Чтобы нам присудили потом административный штраф, или уголовное наказание. Вплоть до изгнания из Ада?
Бон испуганно завертел головой.
- Правильно! – подтвердил свои слова Сергей. - Всё должно быть по закону. Но я хочу сказать ещё о другом. Вы тут переживаете из-за мелких неудобств, хотя, на мой взгляд, в целом должны быть довольны своей загробной жизнью. Ведь вам на самом деле сильно повезло. В глобальном смысле.
Бон выразил немое удивление, а Сергей продолжил:
- Вам, бывшим жителям Австралии, меньше всех досталось во время последнего конца света. Всего-то - несколько боеголовочек залётных долбануло. Я, кстати думаю, что знаю, кто это вам подосрал. Те, у кого ракеты дальше всё равно не долетают. А, к вам – самое милое дело. Вроде, как, - и эксперимент, и просто, приятно. Хотя и на нашей подлодке могли нервишки у кого-то сдать. Когда узнал, что родину смело к чертям собачьим. У вас в детстве не было такой забавы: «на кого бог пошлёт»? – и, не дожидаясь ответа, он продолжил. - Главное, что половина ваших континентальных земляков уцелела. А земное население, это на данный момент ценный материал, источник дохода. Вот у нас, к примеру, сейчас за одну душу сотню хэлларов дают. Это, если на кир перевести, ровно ящик водки! Столько же, примерно, стоит и полугодовая лицензия на право заниматься предпринимательской деятельностью, осуществлять услуги по доставке. Но после того, как население планеты резко сократилось, лицензии стали продлевать лишь немногим. Не хочу говорить громких слов, но - избранным. Мне, например, только широкие связи помогают, и некая прижизненная известность. Хотя, согласен, такое важное дело нельзя доверять чёрти-кому, во всём нужна ответственность. А то находятся порой специалисты, товар норовят толкнуть налево, пернатым загнать в три дорого. Хорошо ещё, что небеса сейчас переполнены. Рай закрыт на карантин. То есть это только так официально объявлено, что на райской таможне временная профилактика. На самом деле, - там праведников уже нечем кормить. Каждое райское яблочко на пересчёт. Зато у нас круглые сутки - день открытых дверей. Добро пожаловать! Российский филиал принимает каждого, даёт свой кров и пищу всем, здоровым и больным, молодым и старым. И все наделены, при этом, равными возможностями и правами.
В этот момент в конце тоннеля появился свет. Они прибыли. Перед самой решёткой водоотводного лотка Бон остановился, и задал вопрос, который не давал ему покоя:
- А вас не смущает такой способ заработка? Как вы думаете, можно ли оставаться культурными и порядочными личностями, промышляя людскими душами, меняя их на водку, сигареты, прочие блага?
Вы правы Бон, - Сергей искренне и печально вздохнул. - Некоторые общепринятые человеческие ценности сейчас размыты, и слабо применимы в нашем мире. Но мы с вами были и остаёмся деятелями культуры, я - писатель, вы - артист. Мы несём культуру в массы, значит, мы и есть сама культура. Безусловно, мы культурны, как индивидуумы, независимо от способа заработка. Гуманизм и уважение к тем обречённым, у которых тебе предстоит отнять душу, есть проявление высокой нравственности и культуры. А, знаете в чём разница между трупом и покойником? В одном случае – это мёртвое тело, в другом – мёртвая личность…. И ещё вы спросили о порядочности. Порядочен тот, кто делает гадости без удовольствия. Вот я, когда подхватываю вылетающие из тел души (а, хватать, как известно, удобнее всего за горло), или, когда вытряхиваю или выдавливаю их, как пасту из тюбика, если они застряли в старых оболочках, то в такие моменты не испытываю никакого удовольствия. Значит, я порядочен! Ведь удовольствие подкрадывается ко мне только у окошка кассы пункта приёма. Ну, может, не у самого окошка, а за несколько шагов до него. Бабочки, знаете ли, в животе оживают, и давай порхать. Вам знакомо это чувство? Один раз такая бабочка вылетела у меня изо рта, покружилась в воздухе возле кассы, и села на голову кассирше. Представляете, какой конфуз? Та очень удивилась, но денег дала. Ну, всё пришли, давайте вперёд. Проникаем сквозь решётку.
Часть вторая
Бон без труда, словно лёгкий ветерок, просочился между круглыми, ржавеющими отверстиями сливных ячеек, поскольку его туловище заблаговременно приняло антифизическое, то есть немолекулярное состояние. Тело же Сергея на протяжении всего периода путешествия, находилось вообще непонятно в каком состоянии, и, видимо, поэтому - он застрял.
Обычно, процесс перевоплощения тела отнимал у Сергея меньше времени, и усилий, чем стремление здравого смысла успевало перетечь в сформулированную мысль. Практически ещё на стадии осознания необходимости совершения неких действий, организм самостоятельно приобретал ту, или иную физическую форму, оптимально подходящую к каждой конкретной ситуации.
Но в этот момент он чувствовал, как нитки его старого пиджака начинают предательски материализовываться, а сами контуры одежды - набухать, снаружи упираясь в металлические стенки сточной трубы, а изнутри, наполняясь твердеющей массой физической плоти. Он превращался в кусок большого трубного засора. Его испуганные мысли вдруг панически заметались, словно ища выход с тонущего корабля. В голове стремительно пронеслось незабываемое воспоминание из детства, когда школьные друзья Сергея, ради шутки, плотно завернули его в широкий, твёрдый, пыльный комнатный палас, так, что он не мог ни пошевелится, ни нормально вздохнуть, затем подняли его вертикально, поставив на пол вниз головой, и продержали в таком положении несколько минут, не переставая весело смеяться.… Сейчас им овладевало подобное ощущение нестерпимой клаустрофобии. Он, боялся себе признаться, что все накопленные навыки и природные способности куда-то растерялись, рассыпались, как мелочь из дырявого кармана. Впервые, за несколько последних десятилетий он усомнился в незыблемости потустороннего мира. Он снова ощутил страх смерти. Но, что означает смерть, для того, кто уже давно умер? Новое рождение?
