успел случиться этот ужас?
Он увидел Её тело. Обезглавленное, с безвольно раскинутыми в сторону руками. В отличие от других, её тело было бы почти цельным, если бы не что-то не оторвало голову, и на нем не было ни единой капли крови.
Не веря в случившиеся, Лесс медленно опустился на одно колено рядом с останками любимой женщины. Что-то делать поздно. Без головы не живут.
Шорох справа заставил его медленно повернуть голову. Лениво. Покорно.
Он был готов умереть. Он хотел этого. И не чаял выжить. Командир, который предавался пьяным размышлениям, пока его команду терзало …что её терзало, кстати?
Рядом с ним стояла изящная девочка лет двенадцати и смотрела ясными, холодными глазами.
- Вы называете себя людьми, - голос её звучал густо и мягко, как колокольчик. – Здравствуй, человек.
- Кто ты? – спросил он. Сердце успело покрыться спасительной коркой льда, только внутри ткани оставались живыми, и болезненно, надрывно саднили.
- Я не знаю, - в голосе послышались растерянность и грусть.
- Это ты их убила?
- Я.
- Зачем?
- Потому что они нападали на меня, - жалобно ответил жуткий ребенок.
Лесс почувствовал как пелена ярости, боли и бессилия готовы закрыть сознание:
- Почему ты медлишь? Почему ты не убиваешь меня, чертова мутантка?!!!
Девочка с удивлением на него посмотрела:
-Почему ты кричишь? Я не хочу тебя убивать. Я поняла, в вашей среде так не делают. Мне понравились люди. Я тоже хочу стать человеком. Люди людей не убивают.
- А её ты почему убила? А, чертова кукла?! За что?!
- Я была голодна, - просто ответила Тварь.
Лесс размахнулся и залепил ей пощечину. Голова у девочки мотнулась в сторону от удара. Лессу даже послышалось, что щелкнули шейные позвонки.
- Голодна?! – прошипел он.
- За что ты меня бьешь? Я же не причиняю тебе вреда.
- Я любил её, - устало процедил Лесс сквозь зубы, пряча лицо в ладонях. – Будь ты проклята.
***
Женщина сделала нервный жест рукой.
- Несмотря на слабые доказательства того, что ты, Скай, якобы, человечна, что имеешь эстетические и моральные установки, которые предъявляет нам ваш воспитатель, профессор Варсневский, в Совете было принято решение о твоем уничтожении.
Ская молчала. Она знала, кто стоит за решением в Совете.
«Лесс, - думала она, - ты все эти годы отравлял мне существование, а теперь хочешь и вовсе забрать мою жизнь? Затем, чтобы написать очередной научный трактат? Посылаешь ко мне твоих безумных недалеких подручных. О чем ты думаешь?»
- Я бы на вашем месте, господа ученые, поостереглась нападать. Вы, люди, слишком самоуверенны. Слишком недальновидны.
- Мы не можем рисковать, Скай. Прости. Нам очень жаль.
Она не взяла на себя труд отражать с помощью мимики испытываемые ею чувства. Горечь? Боль? Разочарование? Злоба? Желание отомстить?
Пожалуй, всего понемногу.
Долгие годы во искупление своей вины она терпела их эксперименты, позволяя нашпиговывать свой организм всякой дрянью. Долгие годы послушно была донором и испытуемой крысой. Долгие годы стремительно старалась стать для них если не любимой, то хотя бы приемлемой. Жила в каменных катакомбах. Ела пресную пищу, не способную давать информацию. Только белки, жиры, углеводы. Но для них она все равно осталась Чужой, Тварью.
Он не шевельнулась, когда они поспешно поднялись из-за стола и, как тати, юркнули к выходу. Боялись. Правильно делали. Она могла бы уничтожить их самодовольное представление о безопасности. Могла бы убивать долго, упоенно, с вдохновением. Пить их жаркую пресную кровь.
Могла бы. Если бы была тем, кем они хотели её видели. Но она была другой. Поэтому не пошевелилась.
Загудели машины где-то глубже в недрах, вызывая дрожь под ногами. И из скрытых рукавов вырвались широкие языки пламени. Жадные, жаркие, горячие. Разрушающие. Разъедающие.
Несколько секунд плоть неистово страдала от накала температуры. Затем тело Твари считала информацию и, распавшись, слилось языками пламени, стало ими. Потекло по железным трубам…
***
Лесс смотрел на огромный монитор, изображающий окно. Сегодня за ним виднелся песчаный пляж, несколько пальм, что хлопали мясистыми листами; бескрайнее количество воды, некогда называемое морем. Программа была задана так, что от окна кондиционеры распространяли порывы ветра. Полная имитация жизни.
Сзади его обняла мягкая красивая женская рука с длинными, аккуратно обработанными ноготками.
- О чем грустите, господин Верховный?
Лесс с досадой отбросил женскую руку.
- Отстань, Триа. Иди спать. Часы показывает глубокую ночь.
- Все это иллюзия, - насмешливо ответила женщина с красивым лицом. – Ты же сам так говоришь. Иллюзия.
Лесс смотрел в искусственное окно. Сегодня он пришел к цели, добился таки того, чтобы Тварь была уничтожена. Никто больше не пострадает по её, а косвенно, и по его вине, тоже. Только не была ли его цель так же призрачна, как этот пейзаж?
В этом скучном подземном мире, где за все отвечали машины; где без ведома людского не происходило ничего; где все было предсказуемо и расчерчено на математические квадраты, а в квадрате все было поделено на сантиметры - так скучно жить!
И единственным непредсказуемым и не учтенным звеном могла стать Тварь. Но не стала. Твари больше нет.
Остатки мира предстояла изучить и запротоколировать. Занести в архивы.
Пять лет назад Лесс отчаянно скучал по своему упрямому Ангелу. И ненавидел Демона, который отнял у него его счастье. Он был счастлив тогда, имея простую работу и обыкновенную, но очень хорошую женщину. По вине ЕЁ вине он потерял все.
Теперь, обладая в человеческом мире всей полнотой власти и ответственности, он о счастье не мечтал. Иногда ещё хотел удовольствий, но счастье …
Лесс смотрел на искусственно созданный мираж и печалился о Демоне, которого был вынужден уничтожить.
