КРЫСИНАЯ БАШНЯ

никогда.

- Ну конечно. Ты наговоришь… Чё бы меня «не было?» На-ка, пощупай. Во он я. Кто тебе наган-то подарил, а?? - в голосе Толика слышится обида, - А теперь, значит, вот так вот – нету! Ну ты даёшь…

- Мне батя сказал.

- Вот так вот – нету и всё?

- Да.

- Ага. Сказал. Что меня – «нету».

- Не здесь.

- А где??

- Там. Ты не поймёшь.

- Серый, я понимаю, ты перенервничал… Но всё равно – ты давай, эта, восстанавливайся. Я на тебя не обижаюсь, за «не поймёшь»; тем более что меня и нету, хы! Некому обижаться, хы-гы. Ладно. Не надо бредить-то, и ещё с таким серьёзным видом! Или ты теперь шутишь так?

- Батя так сказал. «Там».

- Да иди ты. Где «там?» В глюках твоих, что ли? Чо, мне его позвать, пусть подтвердит «здесь?» Ты ж знаешь – Оля терапевт, и немного теперь хирург; но никак не психиатр, некому с тобой упражняться… И со мной тоже, надумай я ща у твово бати спросить – есть я или нету. У него и так сейчас проблем хватает, ты тут ещё, психический… Ладно, отдыхай, пойду я.

- Толя, стой.

- Меня ж нету??

- Крыса убили…

- Данунах! Чё ты! Ты ж живой! Оля сказала, - поправишься, через пару дней будешь как новенький! Да мы с тобой теперь тут всё на рога поставим, ты ж теперь боец каких поискать, я…

- Маленького. Маленького Крыса. Убили.

- А, Крысюка? Тотема типа нашего? Из пушки-то? Опять нет. Живой он. Не берёт его пушка.

- Кры-ыс?? Жи-и-иво-о-ой?..

- Ага. Его глушануло, и осколком стекла, или ещё чем, лапу заднюю перебило. Эта… Ампутировала Оля её. Перевязала. Так он – того, быстрее тебя восстанавливается! Не задаётся, что характерно, вопросами кто есть, а кого нету. Ковыляет на трёх лапах, представь; и уже на стенку клетки залазить пытается! Крысы… Мы, «Крысы из Башни» – того, - живучие!

- Уууу… Класс… Принеси мне его.

- Принесу. Завязывай давай с твоими глюками, у нас дел полно. Олег вон минно-взрывные заграждения восстанавливает день и ночь; вчера мы к этим, на кладбище которые, съездили… Ничего, нормальный там дядька, Игорь Аркадьич, полкан МЧС бывший, кликуха «Спец» - он там главный. Бабы и девки, кстати, тоже есть. Они нам дадут три-пять бойцов на недельку, в Башне подстраховать, пока мы с этими, с «сантажистами» разберёмся! У меня, бля, руки чешутся! Я бы хоть сейчас! За Белку я б их передушил голыми руками! Но Олег говорит – нет, всё сделаем по-уму, у него всё «планы-планы». «Мы, говорит, торопиться не будем; мы ме-е-е-едленно спустимся с горы…», и… и «того»! Оприходуем! Ихнему стаду мало не покажется! Давай, выздоравливай, чтоб за пришлыми в Башне приглядеть, пока мы с твоим батей будем вопрос решать. А то можешь с нами – повидаешься со своими «родственничками»… Хотя нет, тебя в Башне оставим, не дело…





ПРОСТО ЭПИЛОГ



Зима. Но под одеялами тепло, да и от газового керамического обогревателя, что раньше стоял в комнате Белки, исходит приятный сухой жар. Олег сидит на краю кровати, где недавно сидел Толик :

- Повидался, говоришь? Там-то? Ну и как тебе? Жизнь – это не что-то стабильное, остановившееся, Серый. Жизнь – она как велосипед. Процесс! Постоянно приходится крутить педали чтобы не упасть. Даже если видишь, что едешь не туда, - в канаву, - всё одно, пытаясь свернуть, ты вынужден крутить педали, иначе упадёшь здесь, сразу… Даже если едешь не туда. Останавливаться – нельзя! Ты не можешь, подпрыгнув, зависнуть в воздухе, - ты должен куда-то приземлиться. Жизнь – процесс, Серый, постоянно движущийся, изменяющийся процесс. Надо просто найти себе в нём место. Ты-то – нашёл?



***



Снова забытье, и калейдоскоп мелькающих огней, - я знаю теперь, это – не огни, это – окна. Много. Разных. В каждом – жизнь. Но – своя жизнь. Непохожая на другие. В каждом – я. Непохожий на другие «я». И непохожая реальность. «Варианты реальности», чёрт бы их побрал!

Кто я?

Я – Крыс Серый Первый, в одиночку перебивший, считай, отделение спецназа?

Или тот испуганный мальчишка, с ужасом смотрящий, как отец дерётся с вооружённым ножом хулиганом?

Или я всё ещё там – на тусне, где «Ооооо, кто пришёл!! Серый! Заваливай, давно тебя ждём! Пиво будешь?..» - и речитативчик вставляющего Блэки:

« - Ночь и я сижу за текстами один

Чё то пишу высоко поднимается дым

Там нету нас - эти люди из пластмассы

Я видел как легко мир теряет краски



В зеркале видишь, остывают глаза

И мы не будем теми кем были вчера

Я в принципе тебе никто и меня звать никак

Тут вариант один на сто! Давай закурим, брат



Моя звезда горит я иду за ней

Это моя болезнь, тень в суматохе дней

Мне больно от того что всем плевать на это

Я соберу рюкзак и улечу в вечное лето



Там океан говорят там счастье

Там птицы высоко, люди помнят как улыбаться, чёрт возьми

Без чей-то выгоды и денежной возни

Там говорят цветные сны...»

Белка. Толик? Испуганный, какой-то постоянно потухший взгляд мамы. Или она сейчас в командировке по бизнесу??

Кто я?

Букашка, как в том, давнем, батином рассказе, случайно получившая возможность увидеть «дальнейшие варианты»? – и «изменить их «под себя?» - вернее даже не «изменить», а «вползти» в тот вариант, который покажется предпочтительнее? Или человек, сам выбирающий «свой вариант?»

А какой предпочтительнее? Как выбрать? Где кнопка? Где я, чёрт побери, «удачно сохранился» в этом бардаке под ошибочным названием «реальная жизнь?» Где кнопка с надписью «Save»? Уже?.. Когда?

Когда собирался прыгнуть с шипастой устосовой дубинкой в гущу гопников, и только появление бати с Толиком остановило меня?

Или раньше, когда… я вижу это – мама отчитывает батю за «идиотски потраченные деньги на идиотские консервы и идиотский фонарик, на «все эти дурацкие ножики», «которыми сейчас интересуются только идиоты!» - сейчас, «когда нам не хватает оборотных денег для развития бизнеса!» - а батя с хмурым, упрямым лицом, не возражая, сидит и смотрит в угол?..

Или когда я стою на этаже, и холодный ветер вперемежку с гарью от пылающего внизу, под Башней, БМП, бъёт мне в лицо?..

Я не знаю.

А есть ли это вообще всё?

Может быть, всё это лишь тяжёлый бред, так странно похожий на реальность?

Кто я? Крыс или Серёга?

Темно. Ночь. Никого. Совсем темно… Опять? «Нажал я кнопку» или нет? Холодно… А холодно ли? Нет. Что так тяжело? Одеяло или просто дышать трудно? Кажется, это не одеяло, а простыня – но даже пошевелиться почему-то страшно. Зима или лето? Надоело мне метаться. Я… Я свой выбор сделал. Чувствую, что сделал. Только… Только сам ещё не знаю какой.

Сейчас всё узнаю. Да. Узнаю. Проверю! – я придумал как! Сейчас суну руку под подушку… Ствол у меня там всегда, ВСЕГДА! Если нет… То тогда это всё и правда бред?? И?.. Всё ещё можно передумать, и переделать? И это… подготовиться? И ещё можно ВСЁ СДЕЛАТЬ, всё предпринять?? Ой, как кружится голова-а-а…

И как страшно… как страшно совать руку под подушку – а вдруг там и вправду… ствол? Вдруг там наган или ТТ, без которых под подушкой я не спал уже месяцы и месяцы? Тогда, значит?.. Это УЖЕ??!! Это и будет та «КНОПКА», что выбросит меня в то или иное «окошко реальности или оставит тут?»

Но я ещё и сам не решил что мне надо! Или решил всё же? Решил ведь.

А и… Впрочем, даже если там не будет ни нагана, ни ТТ, если на улице по-прежнему свободно гуляют сытые люди и в кранах есть вода, и даже – горячая вода, а Устос сейчас не на кладбище, а на съёмках фильма в массовке, всё равно… всё равно ведь! Я УЖЕ не буду прежним. Я другой. Я – изменился…



***