прыгнуть в пролом, в дым и пожар, уходя от гранаты, если бы её бросили – но на лестнице, выше площадкой, вновь ударили выстрелы – гулкий, из дробовика; и автоматная очередь. Человек в камуфляже ответил им короткими, и внезапно устремился вниз по лестнице… Крыс услышал, как загремели совсем рядом наваленные на лестнице холодильники и тумбочки, когда по ним, оскальзываясь, оступаясь, устремился вниз, удирая, Старший.
***
Старший. Прикончив пленника, он двинулся вниз, осторожно, осторожно… В то же время его тут же напрягло, что сверху за ним по лестнице тоже, как казалось, кто-то был. Кто-то крался сверху, явно неумело, стукнув железом о перила, но тоже очень осторожно. Идти вниз или разобраться с этими, сверху? Чтобы зарубиться с этими, сверху – и быть зажатым в клещи, тут, на этаже? Вообще без гранат и с далеко неполным боекомплектом к АК?
«Я тут что, один, что ли??» Стараясь опередить осторожно крадущихся сверху врагов, он сам быстро заскользил на площадку восьмого этажа, чтобы, объединившись со своими бойцами, вместе додавить оставшихся – но открывшаяся картина повергла его в ступор. На площадке восьмого этажа лежал, раскинув руки, мёртвый или без сознания Яков Михайлович, унылый урод, втравивший их в эту авантюру. Рядом – безжизненное тело бойца. Чуть ниже, на лестнице, заваленной крупногабаритным хламом, - тело ещё одного бойца; брызги крови и мозга на стене. И ни одного трупа врагов! Это что же???
В голове дурацким рефреном прозвучало
«- Я вижу, как мухи потирают свои передние лапки…
- Как будто у них есть план…
- Как будто моя песенка спета!..»
Тряхнул головой, отгоняя идиотские мысли.
Он шагнул на площадку, одновременно контролируя как лёгкие, шуршащие шаги не менее чем двух человек сверху, так и вход в квартиру. Вот они появились на верхней площадке – Старший резанул по ним очередью, но они успели отпрянуть. И, когда там, в квартире, сквозь раздербаненную в куски дверь и дым увидел мелькнувшую фигуру – фигуру в чёрном, не в родном армейском камуфляже, - его как снесло с тормозов: «Уходить, уходить немедленно! Уходить, пусть одному, и к чёрту их всех! Здесь, в этом лабиринте, он потерял уже всю группу, или почти всю? Может, они уже сбежали?? Вяхирев, Тищенко? Они или мертвы, или сбежали, иначе этот, в чёрном, не расхаживал бы так в квартире!»
Подавляя короткими злыми очередями попытки его высунуться, и жалея, что кончились гранаты, он был уже на этажной площадке, когда те, у него за спиной, вновь объявили себя: сразу двое, как мельком показалось Старшему – бабы! – появились на площадке между девятым и десятым этажами, рассматривать их было некогда: оттуда грохнул как из пушки помповый дробовик и рассыпалась очередь автомата. Ответив им, послав ещё одну очередь в квартиру, Старший предельно ясно понял – или он сейчас удирает, или, зажатый с двух сторон, вынужденный на 180 градусов вертеть ствол автомата чтобы отвечать в обе стороны, он вскоре будет валяться здесь же, на залитой кровью площадке, рядом со своими людьми. Ужасом давило и от закрытых дверей за спиной – казалось, в любую минуту они могут в упор разразиться свинцом… Чёртов, чёртов дом! Немедленно из него, под защиту надёжной брони! Огрызаясь короткими очередями, он быстро, но осторожно начал спускаться по лестнице, стараясь контролировать верх и низ. Лежащие у стены на лестнице окровавленное тело бойца и на площадке седьмого этажа тело Тищенко с простреленной головой было последней каплей – немедленно, немедленно уносить отсюда ноги!!..
Но – очень, очень осторожно! Очень! Здесь любая дверь может выстрелить!..
***
Крыс. Голос в голове сказал ему:
- Что ты собираешься делать?..
Он ответил, ровно и жёстко:
- Я собираюсь убить их всех. И этого – тоже! Догнать и убить!
- Ты не сможешь… Это опасно… Он профессионал… Он убъёт тебя!
- Я смогу. Я убью их всех. И ты мне поможешь! А сейчас – заткнись!
Сунув трофейный ТТ-шник в набедренный карман, он теперь «мчался» через этажи, не выходя на лестничные клетки: лаз – пролом в полу – пробежка через квартиру, тумбочка в сторону – лаз, опять пролом в полу, - ковёр на стене долой – лаз… Вот он, первый подъезд! – теперь по лестнице вниз, в два прыжка преодолевая лестничный пролёт, благо руки свободны, - ещё пролёт, ещё этаж, ещё… Теперь сюда – выключатель питания на мину… рывком сдвинул в сторону заминированный сервант, - и через пролом, через откинутый ковёр на стене – в квартиру третьего этажа второго подъезда. Крадучись, мягким кошачьим шагом – к двери, успокаивая дыхание; оба ТТ уже в руках, курки – на боевой взвод. Приник к глазку. Вот он!
Замок предательски щёлкнул; уже пробежавший было мимо Старший рывком обернулся, вскидывая автомат – но Крыс уже был на площадке, смещаясь вправо, на лестницу, ведущую вверх, одновременно поднимая пистолеты на уровень глаз и вдавливая спусковые крючки. Два с половиной, максимум – три метра, это ведь почти в упор. Короткая очередь резанула в дверь – сбоку – над головой, - и две пули из ТТ, практически одновременно. Мимо. Уходя вниз от поворачивающегося к нему дула автомата Крыс, жутко оскалившись, сцепив, как учил Толик в стрельбе «по-македонски», кисти рук с ТТ-шниками большими пальцами, чтобы оба ствола были чётко параллельны, непрерывно стрелял двойками из обоих пистолетов, одновременно смещаясь в сторону и внося коррективы после каждой серии. Резанула ещё одна очередь из автомата Старшего – он тоже уклонялся от пуль Крыса и стрелял второпях, неточно, - выше, над головой. Он опустил ствол и указательный палец уже давил на спуск, чтобы очередью во весь остаток магазина перерезать, перечеркнуть наконец этого вёрткого шустрого гада, когда две пули ТТ почти одновременно ударили его в забрало шлема. Не пробили, оставив два отчётливых белых пятна в карбоновом стекле, но голова его резко дёрнулась назад, очередь резанула в потолок. Ноги Старшего подкосились, и он рухнул на пол. Крыс, целясь ему в грудь, вновь выстрелил из обоих пистолетов, дважды – и оба ТТ встали на затворные задержки, бесстыдно оголив блестящие стволы. Но Старший был убит до этого – пули, попавшие в шлем, не пробили защитное стекло, но чудовищным ударом сломали ему шейные позвонки.
Судьба вновь посмеялась в этот день – он только что сломал шею Джамшуту, и вот – лежал сам со сломанными шейными позвонками.
Крыс нажал на кнопки освобождения магазинов – и они выпали из рукояток. Перебросил пистолет из правой руки в левую, зажав в ней оба ТТ, правой зашарил в кармане, доставая полные магазины, не сводя взгляда с с площадки выше этажом, - там появились два силуэта, против света. Он уже готов был юркнуть спиной вперёд обратно в приоткрытую дверь, когда узнал их – Люда и Оля. Бледные, дрожащие, они сжимали в руках оружие: Оля автомат Миши, Люда – помповый дробовик Володи.
Они только что прошли мимо трупов, заваливших площадку и лестницу восьмого этажа, и были явно «не в себе».
- Вы-то что припёрлись? – немного задыхаясь ещё, но уже вполне недоумённо спросил Крыс, быстро перезаряжая пистолеты. Щёлкнули затворные задержки, затворы загнали в стволы по патрону.
- Серё-ё-ё-ёжа-а!!! Живо-о-ой!! – они ломанулись к нему по лестнице, забыв про оружие.
Он неловко попятился от них спиной назад в квартиру, но не успел – они повисли у него на шее, рыдая, заливаясь слезами, всхлипывая, сморкаясь…
- Эт-та… Вы… Отстаньте, а!.. Ч-ч-чёрт! Оля, Люда! У вас же оружие в руках, вы чё делаете?? – он ожесточённо, но по возможности мягко отдирался от их объятий, локтями отталкивая плачущих женщин – в обеих руках он держал взведённые пистолеты, не забывая следить и за их оружием – не хватало ещё случайно словить самострел от чокнувшихся баб… - Нету там больше, выше… этих?
- Нету!.. Нету! – наперебой заговорили они, - Мы вот за этим шли, а сначала он к нам шёл… Мы думали – всё… Убъют… Стрелял в нас!.. А Володя – контужен. Без сознания. А Миша – ранен, весь в крови. Но живые оба! Серё-ё-ё-ёжа-а-а!! Неужели – всё?? Неужели – отбились??
Они буквально захлёбывались слезами.
- Да ну вас!!.. Отстали, я чо сказал! – по возможности строго рявкнул Крыс, но голос его предательски дрогнул,
- Не всё ещё! БМПэшка во дворе. Там ещё могут быть. Не всё ещё, поняли?!
Отрезвив таким образом женщин от нахлынувших эмоций, и, наконец, освободившись от объятий, скомандовал:
- Вот, стойте здесь. Не, давайте на площадку ниже. Держитесь напротив входной двери. Как кто появится – стреляйте; необязательно прицельно – чтоб отпугнуть. Я услышу. Гранату кинут – прячьтесь в квартиры, там сейчас всё нараспашку.
- А ты?.. Серёжа… Ты совсем плохо выглядишь… У тебя жар?
- А я на этажи, посмотрю, что можно сделать с БМПэшкой. И это… Да, пленный же там! Ч-чёрт!
Перепрыгивая через ступеньки, он вновь побежал на восьмой этаж.
Он опасался, что пленный пришёл в себя, и опять будут проблемы, - но тот лежал всё так же, закрыв глаза, с кровоточащей ссадиной от приклада на лбу. «Это хорошо-о-о, это хорошо…» - приговаривая так, он живо перевернул тело пленного лицом вниз и связал ему руки за спиной куском капроновой верёвки, нашедшейся в набедренном кармане штанов – как и отец, Крыс становился запасливым… Так, теперь глянуть, где БМП. Чтобы выглянуть во двор, он поднялся на пол этажа. Во дворе машины не было! Где же она?..
Побежал вниз, в квартиру, чтобы посмотреть на проспект, - попутно оценил зрелище, открывающееся с верхней площадки перед квартирами: трупы, кровь, брызги, щербины на стенах, гильзы, пленный ничком… Зрелище!
Вбежал в квартиру, тут же закашлялся, - всё было в дыму, квартира внизу уверенно себе горела, и не думая тухнуть. Пробрался к окну, осторожно выглянул – а, вот она. Стоит напротив, метрах в десяти от Башни, задрав стволы пушки и пулемёта, все люки задраены.
О, блин… Чо же у нас нету гранатомёта… Или, хотя бы приличной гранаты… Как там, батя как-то упоминал – во время Большой Войны связывали гранаты?.. Как это? – он достал из карманов разгрузки два зелёных яйца РГД-5 и с недоумением посмотрел на них… Непонятно, как это вообще возможно связать, - может, их в сетку упаковывали? Или – в полиэтиленовый пакет?..
Пригибаясь и кашляя, выбрался на площадку. Да, впрочем, есть же этот – коктейль Молотова… Непонятно, что за название, но везде так и называется, и в истории с бомжами хорошо себя показал. Крыс уже хотел бежать вниз, на этаж, где стояли банки и канистры с горючим, когда обратил внимание на то, что от бесчувственного тела пленного исходит негромкое жужжание. Об-ба, так это похоже на зуммер! Он обыскал его карманы, ворочая как мёрзлую коровью тушу, и нашёл рацию – О, «Моторола», многодиапазонная, не как у нас уёжище… А ну-ка…
- Десант, я коробочка; десант, я коробочка, ответьте, ответьте, приём… - забубнила рация, когда он повернул регулятор громкости.
Ага…
Он рывком перевернул пленного опять на спину, и у самого от этого рывка вдруг поплыло в глазах – и тут же узнал его: «еврей, цыган, или лошадиный барышник в прошлой жизни», как обозвал его батя; он же – посредник на переговорах по обмену-продаже Кольки и Иванова. Ах он падла! – не сдержавшись, неловко саданул ему кулаком в лицо, в
