засаленных и вонючих, как и обитатель этого жилища. Таз. Керосиновая лампа. Трёхлитровая банка с водой на тумбочке, там же – стопка книг без корочек, рваных и мятых… На полу возле – огромная кипа растрёпанных глянцевых журналов с полуголыми красотками на обложках. В углу – накрытое сверху дверцей от тумбочки воняющее ведро с заправленным в него полиэтиленовым мусорным пакетом – параша. Видать и правда – раб, пленник. Удачно – от него сейчас всё и узнаем…
- Ну, ты, мурло! Зовут как?
- Джамшуд! Ээээ… то есть Анафема, нет – Костик! Да, Костик, Костя… - неумытик угодливо улыбался. Увидев перед собой человека в армейской форме, он заключил, что Башню взяли штурмом армия или милиция-полиция; во всяком случае, теперь мучениям настал конец – сейчас его освободят, отвезут в этот… как его? В Центр Спасения, где, конечно же, помоют горячей водой, покормят и дадут курить… А там поглядим!
Но что-то с эвакуацией и с Центром Спасения, как и с горячей ванной с куревом, сразу незаладилось: военный был явно не в духе.
- Джамшуд, говоришь??
- Не! Костик…
- Да мне похер! Сколько бойцов в Башне?
- Ээээ, я не знаю… - растерялся Джамшуд-Анафема-Костик, соображая, что бы такого сказать, чтобы его поскорее освободили от цепи и отправили в другое, безопасное и тёплое место, - Много! Может, пять, а может, десять! Девка ещё…
- Чё ты врёшь, морда! – крепкая оплеуха, призванная освежить память пленнику, вместо этого как кодовое действо, включила «программу повиновения и недумания», крепко за эти месяцы вбитую ему в голову надсмотрщиками, особенно же, хотя и мимоходом, Толиком… Он тут же перестал что-либо соображать, только кланялся, закрывался руками и что-то блеял, продолжая вожделеть освобождение от цепи, свободу, вкусную хавку, курево… О спиртном и бабах он и мечтать боялся!
Экспресс-допрос, сопровождаемый пинками и затрещинами, ничего не дал; этот лохматый и вонючий чурка то ли ничего не знал, то ли придуривался; и Старший уже хотел оставить его в покое и идти дальше «с поквартирным обходом», когда внизу вдруг вновь треснули автоматные очереди. Он подскочил как ужаленный – он-то считал, что внизу всё закончено! Раздавшаяся вслед за этим короткая, на два патрона, очередь, не оставляла сомнений – кого-то «законтролили», только вот кого?.. Что-то происходящее всё больше ему не нравилось; происходящее резко выбивалось из отработанного уже сценария захвата ништяков у богатеньких хомяков Мувска.
Он устремился вниз, попутно, следуя спецназовскому правилу «не оставлять в тылу живых врагов, как бы безобидно они не выглядели», свернув шею Джамшуду. Коротко, между делом: правой рукой на подбородок, левой – на затылок, рывок вверх для расслабления шейных мышц – и резкое скручивающее движение против часовой стрелки; - и тело Джамшуда, дрыгая ногами, упало на пол. Старший вовсе не был запредельно жестоким человеком, просто он выполнял устоявшиеся правила, а стрелять означало обозначить себя. Подхватив стоящий у стены свой автомат, он мягким, скользящим шагом, выставив вперёд ствол, двинулся вниз…
***
Крыс сейчас реализовывал один из сценариев борьбы с ворвавшимися в Башню захватчиками, которые они раньше полувшутку-полувсерьёз обсуждали с Олегом. После того, как через дверь застрелил одного из нападавших, он бросился в комнату, перепрыгнул через стоявший в углу диван, и, повесив автомат на шею, протиснулся в дыру в полу, спустился вниз по верёвке. Ему, мальчишке по габаритам, это было несложно, а вот для Толика лазить по таким узким дырам было, как он выражался, «шкуродёр». Квартира, в которой он оказался, была заперта, он это знал; и она так же была «проходная» - выломан кусок стены с водопроводной арматурой в ванной, и в соседнюю, тоже запертую квартиру можно было попасть вполне легко, всего лишь нагнувшись. Из следующей квартиры замаскированный ковром на стене лаз шёл уже в квартиру, принадлежавшую к первому подъезду, - а там уже можно было перемещаться хоть вверх, хоть вниз… Батя так и говорил:
- «Серый, наша Башня – подобие густых джунглей, или муравейника, где только мы знаем все пути-дорожки. А не в чистом поле, в лесу-джунглях роль играет не мощь оружия, и даже не численность нападающих, а тактика ведения боя и знание местности. Какая разница, сколько человек можно срезать очередью – одного или пятерых, если ты стреляешь из засады? Вот в этом всё и дело!»
И они, «в лёгкой, игровой форме», как пошутил батя, заранее придумывали «ходы» в этой шахматной партии, - для «знающих территорию» это была такая же интересная игра, как, скажем, «шахматы без шахматной доски», - лишь иногда они использовали бумагу, чтобы набросать схему перемещений, «играя» то за «контру», то за «терров», как в Контр-Страйке, по очереди:
- Я, значит, отступаю сюда, там сквозь кухню перехожу в соседнюю, оттуда через потолок поднимаюсь этажом выше… И сверху захожу в тыл. С пикирования!
- А я оставил человека на лестнице, вошёл в ту квартиру, где ты скрылся, и пошёл за тобой!
- Куда, наверх? Да ничего подобного! – там лаз в потолке замаскирован в шкафе-купе, через который я ушёл, а на виду пролом в соседнюю квартиру, ты туда по логике сунешься!
- Нуууу… Допустим. И что? Потеряю время, только.
- А не только! Там, у лаза, ставим стиралку, мину «на сдвиг», полезут – как минимум «минус один», так?
- Нуууу… Если у каждого лаза мину ставить, то где мы столько мин наберём, да и самому ненароком можно забыть и подорваться.
- Ничё. Мины делаем пороховые, а пороха мы наделать сами можем сколько угодно. Активировать, в смысле – взводить мины можно уже непосредственно в процессе движения, а забыть… Ну, брат, если сам будешь делать – где ж ты это забудешь!
- Ладно. Ну… Пусть минус один. Но ты тоже «сверху зайти» по лестнице так уж спокойно не сможешь – это не засада, это просто выход на перестрелку.
- А я дуэль не буду устраивать! Тихо выхожу на дистанцию – и гранату! С уменьшенным замедлителем! Ожидать не могут! Что – ещё минус один?
- Ааа… Не факт… Ну пусть. Ладно, дальше? Они услышали, ломанулись за тобой, - ты?
- Ухожу на двенадцатый. Двести восемнадцатая – помнишь? Заперся – чтобы задержать, и в пролом, уже вниз! В двести пятнадцатую.
- Нееее!.. Тут выходить надо не по вертикали. А по горизонтали, потому что…
- и так далее. Это был такой мысленный «Контр-Страйк», с массой вариантов, в процессе обсуждения которых постепенно вырабатывалась приемлемая техника «войны в каменном муравейнике».
Спустившись в квартиру, он отбежал в туалет и приготовился, бросив гранату, нырнуть в пролом, уходя в соседнюю квартиру, и дальше, может быть, в соседний подъезд, если бы преследователи сразу нашли дыру в полу и были бы настолько отмороженные, что сразу бы в неё и ринулись… Но преследования не получилось – в квартире наверху гремели взрывы и автоматные очереди, но вниз никто не стрелял… Долго их ждать?
Ага, нашли наконец, – в дыру ударила очередь. Ну, гранату, а как же! – Крыс отпрянул из комнаты и укрылся в ванной, без ущерба переждав за двумя стенами взрывы. Приготовил гранату, не высовываясь, катнуть желающим спуститься под ноги. А, - да, могут и через дверь ломануться – ничего, тогда опять-таки гранату – и ухожу «к соседям»… - все эти варианты всплывали в голове автоматически, как варианты действий в мозгу железного Терминатора в старом фильме с этим… который бывший губернатор Калифорнии, ага. Но те, наверху, что-то затормозили. Сверху слышались какие-то разборки, - эдак они, чего доброго, что-нибудь нестандартное изобретут, нами непредусмотренное, - не-е-ет! Преследуйте, твари! Вот он я!
Он обратно сунул гранату в подсумок, поднял автомат («Закончил стрельбу, выпала передышка – сразу перезарядись!» - прозвучал в ушах голос Толика), выдвинулся в комнату, осторожно, готовый в любую секунду давануть спуск автомата и метнуться назад, если вновь сверху кинут гранату. Чё тянут… Я вам!.. Подсунулся поближе к дыре, и, выставив вперёд автомат, выпустил вверх очередь, с целью и «взбодрить гадов», и, может быть, кого-то достать рикошетом. Тут же бросился назад, в ванную, - в дыру сверху ударили аж три автомата, следом полетели гранаты; Крыс выкатился в пролом в соседнюю квартиру и прижался к стене, пока там долбили разрывы. Вновь приготовил гранату. Ну?!..
Опять тянут. Ну лезьте уж, добивайте, чёрт вас побери!! – он, рискуя, лёжа просунулся в комнату, и, прижав ко рту ладонь, и, как учил батя, направляя звук вдоль стены, в сторону кухни, громко застонал… Если бросят гранату – то, скорее, туда. Ну же! – фиксируя дыру в потолке, он, непереставая, стонал, стараясь, чтобы звук шёл в сторону, - он сам раньше не верил бате, что этот старый «разведчицкий» трюк, описанный ещё в «Моменте истины», настолько действенен, пока они не провели как-то «натурный эксперимент».
Наконец, после каких-то идиотских промедлений, наверху, кажется, решились: в дыру на вытянутых руках просунули автомат и дали длинную очередь в сторону кухни, - ага! Сработало! Следом полетела граната, вторая – в другую сторону, чуть не в руки Крысу, - хорошо, что он ждал этого, и, отпрянув, закатился в ванную. Опять оглушающее ударили взрывы, хотя теперь по ушам били легче – первые гранаты высадили все стёкла, и теперь взрывная волна имела некоторый выход на улицу. Теперь, сто процентов, они должны ломануться – и, скорее всего, и через пролом, и через дверь? Нет, только пролом, дыра в потолке – когда он заглянул в комнату, он увидел, как в дыру просунулись ноги в камуфляжных штанах, обутые в берцы; дальше сидящий на краю с трудом стал проталкивать в дыру задницу.
Не успел, - Крыс подскочил и разрядил автомат длинной очередью в бёдра, в таз, в показавшийся в проломе живот…
***
Сверху, надёжно, как им казалось, подавив автоматным огнём и гранатами и без того раненого врага, в дыру споро полез Вяхирев. Второй боец помогал, поддерживая его подмышки. Пролом был узкий, но протиснуться можно было. Но когда Вяхирев как пробка заткнул дыру, снизу глухо ударила очередь, и тот, выкатив глаза, уже ничего не видя, до боли вцепившись в руки товарища, откинул голову и дико закричал. Поняв, что они в очередной раз попались, тот за плечи попытался выдернуть его назад, но Вяхирев был и слишком тяжёл, и сразу обмякнув, застрял… Судьба жестоко подшутила над ним: непроизвольно сбылось его же пророчество – «застрял как Винни Пух в норе у Кролика»… Проклиная всё на свете, а больше всего Старшего, привёдшего их в эту Чёртову Башню, штурмовик тянул и тянул, стараясь вытащить норовившее провалиться вниз тело товарища…
Стоявший на лестничной клетке Яков Михайлович испугался до икоты, до испарины по всему телу, когда в квартире, вход в которую ему приказали охранять, вслед за взрывами внизу и глухой автоматной очередью снизу же вдруг дико, предсмертно закричал человек. Господи, зачем он только влез в эту авантюру! «Богатая Башня, и людей там всего ничего», - да разве стоят все запасы Госрезерва и сокровища Форта Нокс этого ужаса – когда в нескольких метрах за стеной дико кричит, умирая человек; а рядом, на площадке, раскинув руки, в луже крови на грязном-прегрязном полу, лежит, уставя мёртвые глаза в потолок, ещё один… Да не в покойниках дело, он повидал их достаточно;
