должность замполита батальона.
1990 год. Н-ск - Армения. Жуков Сергей
Наш Н-ский полк подняли по тревоге в ночь с девятнадцатое на двадцатое января. Мы еще не знали, что и где случилось, но то, что случилось что-то чрезвычайное - было ясно. Союз разваливался на глазах, утопая и захлебываясь своей собственною кровью от данной Горбатым свободы. Самой горячей точкой был Кавказ. Приехавший недавно из Баку лейтенант Мадашев рассказывал страшные вещи. Как прямо посреди города убивают армян. Как в наглую, открыто грабят всех не азербайджанцев. Как грабят магазины. И это - Баку! Самый интернациональный и дружный город Союза! В это не хотелось верить.
Двадцатого января сборный батальон от полка с полным комплектом необходимого тылового имущества и оружием по штату вылетел на военном транспортном самолете в направлении, известном только экипажу самолета.
В самолете было холодно, но уставшие солдаты дремали, привалившись друг к другу. Молодой взводный, взволнованный и напряженный негромко спросил у меня:
- Сергей, а на войне страшно? Тебе было страшно в Афганистане?
- Было...
- Сильно?
- Сильно... Ты даже не представляешь, насколько может быть силен страх...
Взводный умолк, о чем-то с грустью задумавшись. Через несколько часов самолет пошел на посадку. Народ, чувствуя, наконец, приближение разгадки, куда и зачем летят, стал пробуждаться и с жадностью приникать к иллюминаторам. Было раннее утро, но в туманных сумерках можно было разглядеть, что внизу расстилался какой-то больший город, со всех сторон окруженный горами. Горы были везде, куда только мог обратиться взгляд.
- Мужики! Кто отгадает из трех раз, где у нас так много гор?
Шутнику никто не ответил. И так было ясно - Кавказ. Приземлившись, увидели - Ереван. Батальон придали полку, который находился прямо возле коньячного завода. Армяне уже знали, что произошло в Баку, и радостно приветствовали прибывающие воинские части.
Тыловики - падлы. Не зря строевые офицеры их ворьем называют. Когда нас в срочном порядке отправляли на Кавказ, то просто не было возможности пересчитать и перепроверить, сколько и чего нам выдали с собой из вещевого и продовольственного довольствия. Начвещ и начпрод горячо уверяли, что выдали все, что положено, и подсовывали для подписи накладные. Мол, даже лишнее дали, но это ничего, война все спишет! Какое там все! Трети не додали, что выяснилось только в Ереване. Пришлось пайки урезать и недоедать, солдатам постельного белья не хватило...
Один день нам дали на доукомплектование, и мы с интересом пошли погулять по городу, который, как писали все газеты, находится в жесткой блокаде, зажатый с двух сторон Азербайджаном. Мы ожидали увидеть пустые магазины, дикие цены на продукты, голодующих людей, но были поражены. Я первый раз в жизни узнал, что сливочное масло может быть пяти сортов, а колбаса пятнадцати, и главное, все это есть на прилавках! Зефир в шоколаде, птичье молоко, сотни других сладостей.
Полные впечатлений мы зашли в одно из многочисленных маленьких и уютных кафе, разбросанных по всему городу. Сидевшие за столиками армяне смотрели на нас уважительно, и о чем-то негромко пошептавшись, отправили через официанта нам пару бутылок хорошего вина.
- Нет-нет, спасибо, не надо, - попытались отказаться мы.
- А-а, нехорошо так поступать, - огорченно произнес один из армян, подходя к нам, - от чистого сердца, в знак искреннего уважения. Много армян убили в Баку азербайджанцы, и сколько бы еще убили, если бы не вы - военные...
- Мы не были в Баку, - ответил я, - и наша задача, не защищать конкретно армян, азербайджанцев или грузин. Мы здесь - чтобы не было войны между вами.
- Все мы понимаем, - кивнул тот, - вот и за это вам огромная благодарность от нас, армян. Не знаю, что будет с нашей страной дальше, но Армения всегда будет с Россией. Мы со всех сторон окружены мусульманами и вся история Армении - война с ними. Ислам - воинственная религия, на национальной почве они много раз устраивали резню, убивая неверных... Прошу вас, не обижайте нас отказом, примите вино.
Они подсели к нам за столик и постепенно мы разговорились. Наконец я не выдержал и задал вопрос:
- Мужики, ничего не могу понять, в газетах пишут, что у вас голод, безработица, блокада, а мы по городу прошли, глаза разбегаются, чего только нет. Неужели это - блокада?
Армяне откровенно недоуменно уставились на нас:
- Э, видели бы вы, как мы жили до блокады!
На следующий день мы ушли в Ленинакан. С прибытием военных боевики оставили город, и нам была поставлена задача - зачистить его в поисках возможно оставшихся бандитов.
Город был поквартально разбит по секторам, и подразделения по группам проводили осмотры своих участков. Я шел по разрушенным улицам, дома с грустью смотрели на меня выбитыми глазницами без стекол, и я ничего не мог понять. Что не хватало людям? Зачем они убивали друг друга? Ведь жили, работали, женились... И вдруг разделились по национальностям, встали по разные стороны баррикад и с ненавистью стали убивать себе подобных людей, просто говорящих на другом языке.
Неожиданно из двери какого-то здания буквально вывалился солдат и обезумевшими глазами посмотрел на меня. Тут же его скрутил приступ блевотины, он изверг из себя жидкость и что-то глухо замычал, склонившись над землей.
Я шагнул в дверь и попал в другой мир. Это не мог быть мир людей. Это не могли сотворить люди. Это был другой мир. Здание оказалось роддомом.
Я шел по разрушенным этажам, и душа моя окаменела. Я не мог плакать, не было слез от испытанного шока, такого я не видел даже в Афганистане. Мне хотелось верить, что все, что я вижу вокруг, только снится мне, что меня окружают видения. Мы закрывали глаза мертвым роженицам со вспоротыми животами, мы собирали останки не родившихся младенцев, разорванных за ноги пополам, собирали отрубленные головы с выколотыми глазами.
Ненависть душила меня. Все взывало ко мне, все требовало мщения. Мне хотелось убивать этих двуногих выродков, я постарел в этот день на несколько лет...
1990 год. Киргизия - Азербайджан.
Коренев Андрей.
Я должен был убыть в штаб округа, в Алма-Ату, чтобы доставить туда пакет с документами из строевой части. Время было послеобеденное, когда, наконец, мне выдали все документы, оформили командировочное удостоверение, и я, чтобы не ехать в ночь, решил выезжать из полка рано утром. Так как числился в командировке, то со спокойной совестью отправился в общежитие, где уснул крепким сном младенца.
Все началось ближе к вечеру. Топот кирзовых сапог по коридору, вопли посыльных, объявляющих офицерам команду "сбор". Я выскочил в коридор и схватил за руку пробегающего мимо лейтенанта из танкового батальона.
- Что случилось?
- А хрен его знает, Андрей! То ли война, то ли еще что...!
Сапоги, портупея, головной убор - я готов. Время позднее, но батальон напоминает муравейник. Все офицеры на месте, получают продукты, боеприпасы, снаряжение. И никто ничего не знает. Я решительно направился в кабинет комбата.
- Разрешите, товарищ майор!
- О! Андрей! А ты чего не уехал? - чему-то радуется комбат.
- Решил с утра выезжать, что толку в ночь ехать?
- Ну, так вот и езжай спокойно, мы завтра утром вылетаем куда-то на Кавказ, - коротко объясняет комбат, - тем более что дали команду "афганцев" не брать, пусть другие боевой опыт приобретут. И ты в любом случае не успеешь вернуться обратно из Алма-Аты.
- Успею! - резко бросаю я, - Включайте меня в списки, в семь утра я буду на месте.
Комбат удивленно качает головой. От Фрунзе до Алма-Аты автобус идет четыре часа. И ходят они только днем. Зато комбат, ты забываешь, что такси идет три часа, и ходят они в любое время дня и ночи, только денежки плати. И вчера я получил зарплату, которой мне как раз хватит на такси туда и обратно.
Оперативный дежурный в штабе округа в Алма-Ате меня принял сразу. Забрал документы и быстро сделал отметку в командировочном удостоверении. "Удачи, старлей! Тяжело вам там придется". И вновь такси несет меня в ночь. В неизвестность.... В семь утра я стоял с другими офицерами в строю.
Из Киргизии наш батальон прибыл в Ереван. Там нас прикомандировали к полку, стоящему под Ереваном. Нашего комбата отправили назад, а солдат и офицеров ротного звена прикрепили к этому полку на неопределенный срок. Командир батальона был назначен с местного полка, бывший "афганец", дважды орденоносец и просто толковый мужик. Наша рота получила задачу встать и не допустить столкновений между армянами и азербайджанцами на границе Нахичеванской ССР и Армении. А также обеспечить сохранность железнодорожных станций и узлов.
Что меня убило больше всего, когда нас отправляли сюда из Киргизии, так это команда вышестоящего начальства, что желательно офицеров-"афганцев" не брать, так как они уже имеют боевой опыт, а отправлять тех, кто ни разу не был в горячих точках. Дебилы! А кто же им будет боевой опыт передавать? Потому и захлебывались мы в своей крови, что воевали по устаревшим уставам да дураки нами командовали. Комбату в Киргизии я без обиняков заявил, что еду. Он спорить не стал и внес меня в списки. На жизнь мне давно плевать, а жизни этим салагам, не нюхавшим порох, хотелось спасти.
Афганский опыт помог быстро обустроить быт моей роты. Из заброшенных деревень мы привезли досок и дров, сколотили нары, столы, скамейки, от стоящих неподалеку пограничников провели к себе в палатки электричество и в наглую выбили от главы азербайджанского городка Ордубад под предлогом их защиты старенький черно-белый телевизор. В то время как другие начальники жевали сопли, боясь сделать что-то не так, их солдаты спали на земле, и многие болели, а у меня не было ни одного заболевшего. На войне - как на войне, нельзя долго думать, надо действовать. И делать все для своих солдат. А война все спишет. Всех офицеров привезли ко мне на экскурсию, показать, как надо обустраивать свой быт в полевых условиях.
Все-таки это был не Афганистан, а пока только разваливающийся Союз. Политики боялись принимать решения, военное положение не было введено, поэтому я не мог понять обоснованность и законность возложенных на меня задач и функций. Не мог понять, какие у меня права. Приехавший как-то замначпо дивизии начал ставить мне задачу:
- Товарищ старший лейтенант. Поступила информация, что с вашей стороны попытаются прорваться азербайджанские боевики на нескольких машинах, чтобы напасть на армянский город Агарак. Ваша задача не допустить прорыва, изъять оружие и арестовать боевиков.
- Товарищ подполковник, - обратился я к нему, - поясните, пожалуйста, на каком основании я - армейский офицер, буду останавливать гражданские машины и проводить их досмотр. Да они просто пошлют меня и будут правы, если вообще не остановятся! А если мои солдаты применят оружие по не остановившейся машине, и там не окажется оружия и боевиков? А будут только трупы мирных граждан? Кто за это будет отвечать?
- Вы мне тут не умничайте, товарищ старший лейтенант! - разозлился замначпо, - получили задачу, выполняйте!
- Я выполню, - согласился я, - только вы мне письменный приказ напишите.
- Вы мне что, не доверяете?
- Нет, - покачал я головой, - или письменный приказ, или я
