Поэма огня

вас ожидаю. Охотников помахать шашкой направо и налево вполне хватает, а мне нужен вдумчивый, терпеливый, скрупулёзный, ответственный и честный наблюдатель. Предупрежу заранее: подробности личных взаимоотношений, слухи, кляузы, доносы меня не интересуют. Это к тому, что возможно вы решите, будто вас заставляют шпионить. Подглядывать за людьми и собирать компромат. Отнюдь. Но обзор морально-нравственного климата в коллективах в целом был бы весьма кстати. Развеял я ваши сомнения, Пётр Александрович?

- Как раз сомнений-то и не было, Аполлинарий Иванович. А была и остаётся недосказанность и непонимание лично моей роли в проекте. Впрочем, это лирика, не имеющая отношения к настоящему состоянию дел. Я готов исполнить возложенную на меня миссию. Когда мне выезжать?

- Ну, не выезжать, а вылетать, Пётр Александрович. Рейс на Вышегорск через полтора часа. Затем вертолётом доберётесь до Мглистого Материка. А уж оттуда исключительно автомобильным транспортом. По всей Усть-Карташевской пади. Дороги там, не приведи господь. Времянки. Песок, щебёнка, бетонные плиты. Жуткая чересполосица: где песок, где щебёнка, где бетонка. В жару пыль, в дождь грязь, слякоть. А места в округе прекрасные, чудесные, удивительные природные ландшафты. Озера, речка, тайга, поляны.  Наше северное великолепие. Сами увидите, и влюбитесь, несмотря на тотальное и безраздельное засилье гнуса. Долить вам чайку?

- Не откажусь, Аполлинарий Иванович.

- Ай-я-яй, а чай-то остыл, - говорит заместитель Председателя Совета Министров, включая интерком. - Екатерина Гордеевна, принесите-ка нам ещё горячего чая.


Мглистый Материк, вполне оправдывая своё название, встречает Петра Александровича ветром и нудным моросящим дождём. Шуктомов спрыгивает на асфальтовое покрытие вертолётной площадки. Пилот за его спиной втаскивает в салон лесенку и захлопывает люк. Вертолёт суматошно бьёт лопастями, подпрыгивает и полого уходит в небо, задирая вверх хвост. Пётр Александрович вздергивает бегунок молнии на куртке  до самого подбородок, закидывает на плечо спортивную сумку, накрывает голову бриф-кейсом и быстрым шагом направляется к ожидающим его у «уазика» людям. Шуктомова встречает уполномоченный Гражданской Администрации тылового обеспечения.

- Овчинников Матвей Валентинович, - представляется уполномоченный. - Советник второго класса. Партикулярный.

- Шуктомов Пётр Александрович, инженер. Электронщик.

- Не удивляйтесь, Пётр Александрович, - объясняет Овчинников, замечая, как у Шуктомова непроизвольно дергается бровь, - тому, как я представился. Администрация у нас, конечно, гражданская, но гражданская она больше по названию. Половину нашей службы составляют прикомандированные военные. Одежда на них, в целях конспирации, цивильная, а манеры и поведение соответствующее. Казарменное. Я против нашей доблестной армии ничего плохого не имею, однако армейский контингент здесь, прямо говоря, интеллектом не блещет. Дуболомы редкостные, не в обиду будь сказано. Интенданты.

- И что? - с интересом спрашивает Шуктомов.

- Да по разному случается, - хитро усмехается Овчинников. - У некоторых приезжающих товарищей складывается превратное отношение, некоторые товарищи жалуются, сигнализируют в вышестоящие органы. Возмущаются, строчат докладные, требуют проверить, расследовать, наказать. Давеча, вот, квалифицированный специалист чуть в реанимации не оказался. Занимательная ситуёвина с товарищем приключилась. Прелюбопытнейший, можно сказать, казус. Неординарный. Из ряда вон выходящий.

Овчинников разворачивается и стучит кулаком в борт «уазика»:  

- Заводи свой шарабан, Валя.

Шофёр кивает и послушно лезет за руль.

Овчинников предупредительно распахивает заднюю дверцу: - Садитесь, товарищ Шуктомов. А я, с вашего разрешения, устроюсь на переднем сидении.

- Ну, вот, - говорит Овчинников, когда машина трогается. - Встречает нашего специалиста майор Варакушин. Личность сама по себе колоритная. Представьте: худющий мужик, ростом под метр девяносто, руки длинные, как у обезьяны, носит обувь сорок шестого размера. Ходячее недоразумение, одним словом. При этом силища у него невероятная. Железный прут в узлы сворачивает играючи. Вдобавок ко всему, не дурак выпить. В отличие от специалиста. Специалист, оказывается, не пьёт. Совсем. Он вообще трезвенник. Варакушин достаёт из портфеля бумажную салфетку, бутылку водки, гранёный стакан, ножик и помидорину. Раскладывает это богатство на портфеле, располовинивает помидор, откупоривает бутылку, наливает в стакан филигранно, с "горкой", выпивает, закусывает половинкой помидора, разливает остаток и протягивает стакан специалисту. Тот в смятении. Не пить нельзя, но и пить не хочется. Отказаться невозможно, не ровен час хозяев обидишь. Чорт его знает, может здесь у них традиция такая. Согласиться? Это как предательство совершить. Прилюдно отречься от установленных принципов. Что делать, как поступить? Варакушин на него смотрит, водитель на него смотрит и под их гипнотическими взглядами наш специалист ломается. Высасывает в три глотка водку, заедает помидором и попадает в больницу с острым алкогольным отравлением. Представляете?!

- Представляю, - улыбается Пётр Александрович. - А что Варакушин?

- Майор был строго наказан. Семь дней домашнего ареста, выговор с занесением в личное дело, предупреждение в неполном служебном соответствии, понижение в должности и перевод на место заведующим складом.

«Уазик» проезжает мимо огромной стройплощадки. Овчинников оборачивается к Шуктомову: - Оцените, Пётр Александрович. Какой размах! Расширяемся в авральном порядке. Старых мощностей катастрофически не хватает. Склёпаны по временной схеме. Мы же собираемся возвести суперсовременный грузовой комплекс. Автомобильные, железнодорожные, воздушные терминалы, сортировка, складирование, хранение, оптимизированная загрузка материальных ценностей. Строим с прицелом на будущее, для последующего обеспечения всестороннего социально-экономического развития региона. Уже разработан детальный план. Перспективы - дух захватывает! Главное - не очередное сотрясение воздусей. Конкретная, до копейки рассчитанная программа.

- Впечатляет, - Шуктомов согласно кивает.

- Не то слово, - «уазик» катит по крупному гравию. Овчинников хватается за скобу, прикрученную к панели. - Не то слово, Пётр Александрович. Аж душа от счастья вибрирует и на осколки крошится. Надоело задницу в конторах протирать. Захотелось настоящей созидательной работы, чтобы реально видеть плоды общей трудовой деятельности.

Шуктомов молчит, глядя в боковое стекло. Недавно и он был полон энтузиазма, по-юношески восторженного задора, желания творить и геройствовать. Он вспомнил, как горячая волна радости захлестнула его, когда председатель Государственной комиссии сказал, пожимая ему руку: "Поздравляю, товарищ Шуктомов, с успешным преодолением отборочного этапа. Рад сообщить вам, что ваша фамилия внесена в список кандидатов, из которых впоследствии будет сформирован экипаж для межпланетного перелёта".

Мечталось, он крепко схватил удачу за хвост, и нет больше никого  в мире, кто сумел бы его задержать, не то что остановить. Он оседлал волну и волна помчала его вперёд, сокрушая возникающие на пути препятствия. Он успешно завершил курс общей и специальной подготовки, сдал положенные экзамены и был назначен (неожиданно, но вполне закономерно, с его точки зрения) руководить всей научной частью предстоящей экспедиции. Его представили отобранным в научную группу учёным. Они занимались по отдельной программе и были коллективом, сплоченным единой задачей. Физик, астроном, геолог, метеоролог, гидролог и биолог. Каждый из них, при прочих равных условиях, мог стать начальником, и каждый, без сомненья, втайне хотел бы занять эту, пока остающуюся вакантной должность. Не удивительно, что встретили его с плохо скрываемым недовольством. Он был чужаком, поставленным кем-то сверху в обход установленного порядка, варягом, наглецом, выскочкой, никчёмным аппаратным выдвиженцем, ни на что не способным карьеристом, чьей-то доверенной креатурой. В их взглядах читалось раздражение и откровенная насмешка. Ему пришлось сильно постараться, чтобы изменить их отношение к себе. В конечном счёте он доказал им, что они ошибались в своих предположениях относительно него, он добился их расположения и почти заслужил их уважение, как непредвиденный случай разрушил почти налаженное взаимопонимание. Его отозвали в распоряжение Комитета по техническому сопровождению Проекта и направили спецпредставителем в Петрозаводский научно-исследовательский институт точного машиностроения, где он просидел около шести месяцев. Потом было лесоводческое хозяйство в Сибири, водно-мелиоративное строительство в Гоби, сборочное производство в Калуге. И, наконец, Инспекция Контрольно-ревизионного управления Совета Министров. "Господа, я вынужден сообщить вам пренеприятное известие. К нам едет ревизор!"

- Товарищ Шуктомов! Пётр Александрович!

Шуктомов ощутимо вздрагивает и отрывается от окна.

- Слушаю, Матвей Валентинович.

- Подъезжаем, Пётр Александрович.

«Уазик» тормозит у двухэтажного здания, выложенного из красного и белого кирпича. Над высоким козырьком, опирающимся на кирпичные колонны, прикреплена вывеска: "Гостиница "Таёжная"". Овчинников выскакивает из уазика и бежит под спасительную плоскость козырька. Шуктомов выпрыгивает следом, с разлёта попадает ботинком в неглубокую ямку, брызгает мутной, грязной водой на элегантные серые брюки, матерится и вслед за Овчинниковым спешит заскочить под козырёк. Хляби небесные стремительно разверзаются и мелкий частый дождик враз сменяется бурным ливнем. Крупные капли ударяют Шуктомова в спину. Объёмная сумка больно колотит в бок. Он ускоряется и с разбега преодолевает расстояние, отделяющее его от кромки навеса. Крупные капли шумно колотят по крыше, разлетаются брызгами от выщербленного асфальтового покрытия, пузырятся в бурно разливающихся лужах.

Овчинников ведёт Петра Александрович в холл гостиницы.

- Здравствуйте, Алечка!

Сонная девушка-администратор за стойкой регистрации поднимается и меланхолично здоровается в ответ.

- Алечка, отчего вы такая грустная? - заботливо вопрошает Овчинников вкрадчиво-бархатным тоном провинциального ловеласа.

- Так, - отвечает девушка, - скучно, Матвей Валентинович.

- Ах, Алечка, вы даже представить не можете, как мне это знакомо. Тучи на небе, дождь на дворе. На улице мокро и слякотно. Гостиница пустует, все жильцы в разъездах. Но я вас развеселю, печальная царевна. К вам новый постоялец. Прошу любить и жаловать.

Девушка обращает взор на Петра Александровича.

- Шуктомов, - говорит Пётр Александрович, вытаскивая паспорт. - Бронь Совета Министров.

Девушка забирает документ, раскрывает и кладёт около клавиатуры. Щёлкая клавишами, набирает фамилию.

- Шуктомов Пётр Александрович, - громко произносит девушка. - Двадцать седьмая комната. Вверх по лестнице, второй этаж, в конце коридора, налево. Заполните, пожалуйста, листок заселения. Разрешите