вступил в разговор Димка.
- Ну, куда я от вас денусь, - потрепал я его по щеке.
- Вот и я маме говорил, что ты никуда не денешься, - серьезно сказал он, - мы же тебя так любим.
- А уж я как вас люблю…, - обнял я их обоих.
Взаимные объяснения в любви могли еще долго не закончиться. Но мне очень хотелось помыться и поесть по-человечески. Поэтому я остановил опять кинувшуюся мне на шею Светлану:
- Светлана, приготовь мне, пожалуйста, ванную.
Я выглянул в окно. Две старушки в темных платках раскидывали возле подъезда еловые ветки. Светлана проследила за моим взглядом:
- Это старичок с нашей площадки умер. Сегодня будут хоронить.
- Умер, значит. Вот тебе и весь смысл. А весь смысл в том, что нет никакого уже смысла, - как бы сам себе сказал я.
- О чем ты, Лень?
- О старике.
- Мне тоже его жалко. Совсем он был одинокий, - и Светлана начала что-то еще рассказывать об этом старичке, но слова ее до меня не доходили. Какая разница теперь ему все эти слова, если его все равно уже нет.
Я забрался в ванну, а Светлана с Димой ушли на похороны. Я не пошел, сославшись на усталость, и решил немного побыть один и пораскинуть мозгами. Внизу заиграли похоронный марш, я вышел на кухню и решил сверху посмотреть на процессию. В руках у меня дымилась сигарета, которая мне и спасла жизнь. Я как-то неловко задел за холодильник, сигарета выпала из рук и угодила прямо на голую ногу. Если бы у меня выпало что-нибудь другое, то, конечно, я не среагировал бы так быстро и получил бы в лоб приличную порцию свинца. А так пуля, просвистев над моей головой, застряла в дверном косяке. Выстрела слышно не было, значит, паренек работал с глушителем, да и к тому же играл похоронный оркестр. Стрелял парень через форточку и значит, я мысленно, лежа на полу, провел траекторию пули, он палил либо с чердака, либо с пятого этажа соседнего дома. Я прополз на четвереньках в прихожую и присел на корточки. У меня возникла неплохая идея, как выбраться из всей этой истории, так как уж очень не хотелось закончить жизнь с дыркой в голове - я вообще мечтал умереть как-нибудь иначе.
Вскоре пришла Светлана и удивленно посмотрела на меня.
- Где Димка? - спросил я
- На улице, в песочнице.
- Сделай то, что я буду тебе говорить. Ничего не спрашивай, это очень важно. Ты же у меня артистка, только точно выполняй все то, что я буду тебе говорить.
Не дав ей опомниться, я строго скомандовал:
- Иди на кухню. Так, теперь стоп... Теперь нагибайся ниже, ниже, ниже... Теперь выпрямляйся ... Выражай сильнейшее горе.
Светлана схватила себя за волосы, закинула голову.
- Умница, теперь снова нагибайся... Делай вид, что волоком тащишь мешок с картошкой. Так, хорошо... Тащи мешок, тащи в комнату и клади на диван.
Когда Светлана проделала все эти манипуляции, я продолжил:
- Теперь иди сюда, беги на улицу и вызови скорую помощь по адресу умершего старика. Только на улице все делай бегом. Автомат стоит у соседнего подъезда.
Она хотела что-то спросить, но я не дал ей открыть рот:
- Давай быстрее, врачей я встречу сам. Как позвонишь, сразу же возвращайся сюда.
Светлана вышла из квартиры. Через пару минут она запыхавшаяся возвратилась, и я понял, что она добросовестно выполняла мое поручение.
- Все, дальше я сам справлюсь. Пока тебе лучше лечь на диван, я скоро приду, и тогда тебе все объясню.
Я выбежал в подъезд. Через пять минут подъехала скорая помощь и врач, мужчина средних лет, быстро поднимался по лестнице. Когда он уже собирался позвонить в квартиру старика, я вышел из укрытия за мусоропроводом и сказал:
- Извините доктор, но его уже увезли. Мы так долго ждали вызванного еще утром врача, что пришлось позвонить снова.
Я специально разговорил доктора на сердечно-сосудистую тему, чтоб задержать его хотя бы минут на пять. Он охотно поговорил об инфаркте миокарда и еще о каких-то болезнях, а потом, раскланявшись, пошел к машине. Я быстро забрался на чердак к слуховому окну и стал наблюдать за домом напротив. Ждать мне пришлось недолго. Минут через десять из подъезда вышел высокий мужчина в кожаной куртке с футляром под гитару. Эта «гитара» чуть было не угробила меня. Он был широк в плечах, на глазах темные очки - ну, настоящий киллер из западных боевиков. Он никуда не спешил, и даже «гитару» уносил с собой. Он был уверен, что никакая милиция сейчас не примчится, никто его искать не будет. Он подошел к телефону автомату, быстро с кем-то переговорил и неторопливой походкой пошел своей дорогой.
- Ну что ж, даже и доложил, что дело сделано. Что бывший зек, Ленчик Коротков, пытавшийся засунуть лапу в карман его хозяина, теперь лежит на диване в квартире танцовщицы из ресторана «Парус» с простреленной башкой. Вот и славненько, - подумал я, - и не будем никого в этом разубеждать.
Я слез с чердака и быстро спустился в квартиру. Светлана продолжала лежать на диване.
- Все, вставай, моя прелесть. Налет фашистских бомбардировщиков успешно отражен огнем наших славных зенитчиков.
- Леня, объясни, что происходит, - устало поднялась с дивана Светлана.
- Хорошо, иди заваривай чай. Я страшно хочу есть. Мы пообедаем, и я тебе все объясню.
___________________________________________
Мы пообедали и сидели на кухне за чаем. Я вымылся, побрился и чувствовал себя не плохо, только спина болела от долго лежания на жестких голых нарах .
- Так вот, Светлана, - начал я, - прежде чем я тебе все расскажу, ответь на два вопроса.
Светлана отставила чашку с чаем и как-то притихла.
- Ты мне веришь? - спросил я, глядя на нее в упор.
- Хочу верить. Хочу верить, что моя жизнь обрела наконец-то какой-то смысл. Но я ничего не понимаю. Я тебя не понимаю. Ты как-нибудь расшифруй свой вопрос и тогда я тебе отвечу.
- Хорошо, - ответил я, - веришь ли ты, что я тебе желаю только добра, что я тебя и Димку очень люблю и что хочу связать свою оставшуюся жизнь с вами?
- Ты, в самом деле, этого хочешь?
- Я, по-моему, тебя еще ни разу не обманул.
- Тогда зачем ты спрашиваешь? Неужели ты не видишь, как мы тебя любим. Ленечка, милый мой,- на глаза ее навернулись слезы, руки потянулись ко мне, но, я ее остановил.
- Стоп, - сказал я, - плакать и целоваться будем после. Времени у нас будет предостаточно. А теперь второй вопрос. Что тебя держит в этом городе?
- Да ничего особенного, - ответила она, - даже квартира эта - ведомственная. И если я уволюсь из «Паруса», то мне придется освободить и жилплощадь.
- Прекрасно, значит, меньше будет проблем. Теперь слушай меня внимательно, и сделай все точно, как я говорю. Завтра утром ты уволишься из «Паруса», возьмешь Димку и самое необходимое, и уедешь к матери в деревню. Сюда больше возвращаться не нужно. Я приеду через два - три дня, у меня тут есть еще кое-какие дела. Там, в деревне мы и решим, что делать: пополнить ли славные ряды фермеров или найти пристанище где-нибудь в другом городе.
- Хорошо, - сказала Светлана, - но зачем все это нужно?
- Понимаешь, радость моя, дело в том, что меня очень хотят убить и именно в этом городе. Раз ты решила связать со мной свою жизнь, и если не хочешь стать вдовой раньше времени, нужно отсюда уехать.
- Убить?! Но почему? - Светлана даже побледнела.
Я рассказал ей немного о себе, не все конечно, незачем ей знать о тюрьмах и колониях. Кое-чего приврал, но в целом рассказ получился вполне убедительным и достоверным, а когда я показал ей дырку в дверном косяке и объяснил, зачем был нужен недавний спектакль с вызовом врача, она, наконец, поняла всю серьезность происходящего.
- А почему бы тебе не уехать вместе с нами?
- Надо кое-что доделать, да и не могу я ехать открыто, меня же шлепнули.
- Все равно я боюсь за тебя, - Светлана прижалась ко мне всем телом, - Ленечка, я очень невезучая в жизни. И вот только все у нас наладилось, а тут опять какие-то проблемы. Почему счастье не может быть без этого? Почему?
- Не знаю, наверно и счастье не было бы счастьем, если бы легко доставалось.
Тут возвратился с гулянья Димка. Я решил разом разрешить еще одну проблему.
- Леник, - закричал он с порога, - у моей машины изломался кузов. Я слишком много грузил песка и вот гляди.
Он показал мне изломанную машинку.
- Ну, это пустяки, кузов мы починим. Димк, как ты думаешь, почему я живу с тобой и мамой в одной квартире, чиню тебе машинки, вожу тебя в детский сад?
- Не знаю, - замотал головой тот, - наверное, это тебе нравится.
- Но я же не делаю этого для других мальчиков или девочек.
Димка призадумался и соображал, куда это я клоню.
- Дело в том, приятель, что я тебя очень люблю, потому что я - твой папа, - выдал я и вздохнул.
В кухне воцарилась тишина. Такого не ожидала даже Светлана. Димка, казалось, не удивился, но недоверчиво спросил:
- А почему же тогда, на рыбалке, ты спросил меня, помню ли я своего папу?
- А ты что ответил?
- Не помню.
- Вот я и хотел узнать помнишь ли ты меня. А ты, оказывается, и не помнишь совсем. Я очень тогда расстроился и не сказал тебе правду.
- А где ты был?
- Я работал на тяжелой работе очень далеко и очень долго, и вот, наконец, возвратился, что бы никогда от тебя и от мамы больше не уезжать.
Димка посмотрел на Светлану.
- Это правда, Дима. Это твой папа, - она присела на корточки, обняла Димку и, они вмести заплакали.
- Ну вот, - сказал я, - вы, что же не рады, что ли?
- Это мы от счастья, - сквозь слезы сказала Светлана.
Тогда я тоже присел к ним:
- Тогда я тоже поплачу, а то не удобно выделяться из коллектива.
Эта шутка всех рассмешила, и скоро все успокоились. До ночи оставалось немного, и мы стали собирать вещи Димки и Светланы в дорогу. Но Димка так и не назвал меня за весь вечер папой, хотя я очень этого ждал. Светлана, видя это, старалась мне помочь и часто говорила ему: «Отнеси это папе», «Спроси у папы», но мальчишка видимо отвык от этого слова или просто мне не верил.
Ночью Светлана была особенно нежна со мной. Она ласкала меня уверенно, по-домашнему, с какой-то особенной страстью, которая до этой ночи в ней не проявлялась. Эти ласки были адресованы уже мужу, а не случайному любовнику, я сразу это заметил. И скажу вам, что это весьма приятное ощущение.
_________________________________
Следующие двое суток я добросовестно просидел в опустевшей квартире. Светлана, молодец, быстро уладила все формальности с работой и уехала с Димкой в деревню. От безделья я чуть было не повесился, шучу, конечно. Наконец на третьи сутки после своей «смерти» я развил бурную деятельность: продал какому-то акционерному обществу трехкомнатную квартиру, затем продал машину другой организации, и сразу же купил новую, тоже «Опель», но уже «Астру». Все это стоило мне больших трудов, особенно с машиной. Регистрировать в ГАИ новую машину я не стал, а взял только транзитные номера.
К вечеру я разослал всем моим приятелям официальные приглашения на свои похороны, которые состоятся завтра. Приглашения были отпечатаны на машинке и внизу я велел написать, что, дескать, получатель сего является одним из наследников имущества умершего и вроде присутствие его необходимо, так как после похорон будет решаться вопрос о наследстве. Внизу я поставил подпись якобы агента страховой компании. Не очень мне верилось, что моя затея пройдет, но чем черт не шутит. Денег у меня было полно и можно было преспокойно свалить в деревню, но самолюбие не позволяло мне покинуть поле боя побежденным.
Рано утром в день похорон я
