конвульсии. Кроме того, весьма вероятность проблемы со слизистой носа или отвердение вен (зависит от способа приема); нарушение фаз сна (человек перестает высыпаться). Есть влияние на потенцию.
Наиболее неприятным побочным эффектом психостимуляторов является "отдача" в виде снижения мотивации, работоспособности и настроения, что может привести к формированию психологической зависимости, если для преодоления этих последствий используют повторные дозы стимулятора.)
- Не напоминай мне об Иране! Это варварская страна, - хмуро сделал мне замечание Фарид. – Кстати, в Голландии в тюрьмах лучше условия содержания, чем здесь, в Англии, - сменил он тему.
- Эта тюрьма действительно паршивая. В Англии есть тюрьмы и комфортней. Если тебе предоставят возможность выбирать, запомни; тюрьма в городе Льюис, Восточный Сассекс. Неплохое место.
- Спасибо тебе, брат. Ты настоящий джентльмен, благодарил или упрекнул меня сосед.
Его акцент, примитивный английский и постоянно блуждающая на лице улыбка, сбивали меня с толку.
- А какой у тебя был паспорт? – перешёл он к моим баранам.
- Голландский.
- Я в Англию прилетел тоже с Голландским паспортом.
- Ты гражданин Нидерландов? - удивился я.
- Хотелось бы! Я там был как политический беженец. Я пока - гражданин Ирана. А паспорт был – поддельный. Мы много разных паспортов переклеили. Голландский паспорт легко переделать, - самоуверенно заявил сосед. Вот ты, сколько заплатил за свой паспорт?
- Тысяча триста фунтов.
- Немало! В Амстердаме я мог бы тебе, как хорошему человеку, сделать такой паспорт за пятьсот евро, - хвастливо базарил Фарид.
- Ты действительно переклеивал паспорта? – не поверил я азиату.
- Через мои руки прошло огромное количество разных паспортов, в которых я сменил фото, - уверенно отвечал он. – Голландских – более всего. Я менял в них фото за двадцать минут. Только фото готовил другой человек. Я лишь вскрывал страницу, удалял родное фото, вклеивал новое, и обратно закрывал плёнкой.
Звучало реалистично.
- Приходилось ли вам работать с чистыми паспортными бланками, в которые можно не только фото заказчика вклеить, но и данные вписать, какие он пожелает?
- Нет, с таким мне не приходилось иметь дело. Но я слышал об этом. Нам даже предлагали такие чистые паспорта, но мы не заинтересовались. Мы не знали, как туда впечатать данные? Я видел такие паспорта заполненные. Выглядит сомнительно. Я сразу почувствовал какое-то отличие от настоящего паспорта. И его нельзя предъявлять во многих случаях. Номер – липовый. Стоит лишь сделать запрос… А если такой паспорт просветить на специальном контрольном приборе, то сразу будет видно, что паспорт не настоящий. Ведь там используется специальная бумага. Это несерьёзно. Лучше переделать настоящий паспорт с реальным номером и именем.
- Лучше бы ты продолжал в Амстердаме паспортами заниматься, чем везти в Саутхэмптон кокаин, - сделал я заключение.
- Возможно. Но если тебе снова понадобится паспорт, я могу тебе помочь. Я знаю людей в Амстердаме, - предложил он. – Я вижу, ты – джентльмен, с тобой можно иметь дело.
- Спасибо, Фарид. Только теперь у тебя нет телефона и адреса в Амстердаме. И ты не знаешь, когда выйдешь отсюда, и куда попадёшь, - заметил я.
- У меня много друзей осталось в Амстердаме. Я дам тебе телефон моего человека.
Он тут же выписал мне путёвку в новую жизнь на свободе:
Mob: 0672 527 408 Majid. Iranian Restaurant.
Я взглянул на это.
- Если я не найду этого Маджида по указанному телефону, тогда следует обратиться в иранский ресторан? – с ироничной интонацией уточнил я.
- Позвони и скажи, что ты от Фарида. А если, вдруг, телефон не ответит, ты легко найдёшь иранский ресторан в районе Джордаан в Амстердаме. Там спросишь о нём, - инструктировал меня сосед.
Когда нас вывели на прогулку во двор, Иварс оставил своих товарищей и подошёл ко мне.
- Где тебя поселили? – сразу спросил он.
- С иранцем. Не осуждённый, - ответил я.
- Я уже сказал дежурному, как смог, что хотел бы с тобой в одну камеру. Тебе надо тоже заявить об этом.
- Хорошо. Я сделаю это сегодня же.
- Постарайся, сразу после прогулки. И тогда они начнут соображать, можно ли выполнить нашу просьбу, - подталкивал меня Иварс.
- Ладно. Увидимся ещё сегодня, и поговорим.
Мне хотелось побыть одному. Походить быстрым шагом, подышать свежим воздухом и спокойно подумать о своём.
Стояла чудная сентябрьская погода. Как заметил мой иранский товарищ, погода здесь намного лучше, чем в Амстердаме. Но тюрьмы в Голландии – комфортней.
После прогулки, пока меня не закрыли в камере, я подошёл к дежурному.
- Я хотел бы попросить вас, - обратился я к первому попавшемуся.
- Слушаю!
- Я хотел бы сменить камеру. Меня приглашает Сондорс. И я хотел бы переехать к нему.
- Сондорс? Он же ещё не осуждённый, - возразил мне тюремщик.
- Я и сейчас в камере с не осуждённым и курящим мусульманином – напомнил я.
- Это временно. Тебя вскоре поселят. Но ты можешь оставить своё письменное пожелание, - быстро ответил и покинул меня занятой надзиратель.
Пока заключённые расходились по камерам, я сбегал к ближайшему «почтовому ящику» для жалоб и предложений, взял бланк, и коротко написал; S.Ivanov, EL 9473 wants to move to I.Sondors, FH 5655.
Бросил это в ящик и поспешил в камеру.
В этот же день меня пригласили перейти с вещами на этаж выше, где предоставили место в камере с осуждённым товарищем.
С первого взгляда я определил в нём типичного местного англичанина. А кода он заговорил, не осталось никаких сомнений – этот парень проживал где-то поблизости. Надзиратель, обращаясь к нему, назвал его Clayton.
Оставшись одни. Он закурил и заговорил со мной.
- Осуждён?
- Да. А ты?
- Тоже. Но меня скоро переведут в другую тюрьму, - уверенно заявил он.
- Почему?
- Судья прописал мне более строгий режим содержания, - пояснил он.
- Есть условия хуже, чем здесь? – удивился я.
- Приятель! Ты я вижу, здесь впервые. Кстати, ты откуда? Я слышу, ты не местный.
- Я русский из Саутхэмптона.
- Здорово! Я тоже из Саутхэмптона.
- Так в чём разница с тюрьмой, в которую тебя переведут?
- Да там – реальное наказание, а не отбывание, как здесь. Всё будет хуже. Короче, я здесь недолго буду.
- Тебя определили туда за что-то особое? – поинтересовался я.
- Ничего особого. Я и мои приятели грабили людей на улицах, - пожал он плечами.
- В Саутхэмптоне?
- Точно!
- Останавливали на улицах, и грабили? – уточнил я
- Да. Обычно, поздно вечером. Загулявшихся студентов.
- Что с них можно взять?
- По-разному бывало. Обычно, у всех при себе имелся мобильный телефон, какие-то наличные и хотя бы одна банковская карточка.
- И что вы делали с карточками, если это не кредитная или дебет, которой можно рассчитываться при покупках без ПИН кода?
- Да, такие карточки требовали дополнительных хлопот. Мы спрашивали у клиента о ПИН коде.
- И они отвечали?
- Не сразу. Но после предупредительных ударов, они всегда доверялись нам.
- И что, они сообщали вам действительный ПИН код карты?
- Иногда пытались обмануть. Получив от клиента номер, один из нас отправлялся к ближайшему банкомату и пробовал карточку. А другие – оставались с клиентом. Если ПИН код оказывался неверным, с клиентом проводилась воспитательная работа. После этого они всегда вспоминали верный ПИН код.
- И вы это делали не раз?
- В конце недели – несколько карточек за вечер-ночь!
- Славно повеселились! – признал я.
- Не жалуюсь. Ты верно заметил. Мы действительно, погуляли от души! Я сожалею лишь о том, что мы утратили осторожность, и позволили отследить нас. А вот моя мама и сестра не могут понять радости свободы, приключений и риска. Они из шкуры лезут, чтобы жить на высшем уровне. Думают только о служебной карьере, постоянном росте доходов, о престижном жилище, новом авто, модной одежде, и всё должно быть самое лучшее. Мнение людей о них… ну, и прочая чушь. Больные люди! И они заявляют всем, что я - ублюдок, который опозорил их! А мне их жалко. Они же слепые жертвы глупых условностей!
- Пожалуйста, говори не так быстро. Мне очень интересно, но я не успеваю понять отдельные слова, - приостановил я его.
- ОК. Кстати, моя мама и сестра постоянно делали мне замечания, что я разговариваю отвратительно. Но это обычный живой язык общения, на котором говорят большинство людей в Англии. Я не могу представить себя, говорящим на их языке, которому приучили моих родственников в офисе. Я же не охмуряю клиентов в страховом агентстве! Я просто общаюсь с людьми.
- Я замечание тебе не делаю. Просто, хочется лучше понимать, - пояснил я.
- Это вопрос практики. Если бы мы так разговаривали в течение нескольких недель, то ты бы стал понимать меня без всяких усилий, - авторитетно обещал уличный грабитель мистер Клэйтон.
Но мне не хотелось общаться с ним долго, потому что, он слишком много курил. И я уже решил, что надо вместе с Иварсом ходатайствовать о нашем объединении.
- Ты читаешь по-английски? – вдруг спросил он меня.
- Да.
- Здесь неплохая библиотека. Я сегодня дочитал детектив. Читается - не замечаешь времени! Вот попробуй, тебе понравится, - вручил он мне книгу.
А сам взял другую, снова закурил и завалился на кровать читать. Дав, таким образом понять, что пора помолчать.
Я его понял и оценил тактичность.
Здесь спальные места были обычные отдельные, а не двухъярусные конструкции, что гораздо удобней.
Я последовал его примеру. Расположился удобней с книгой.
Это оказалась неизвестная мне английская писательница Martina Cole, с детективной историей “The Ladykiller”. События происходили в Восточном Лондоне, о котором я имел некоторое представление. Чтиво сразу увлекло меня. Мысленно поблагодарив своего соседа, я перенёсся в иное время и пространство вместе со странным героем - сексуальным шалуном George Markham. Меня никто и ничто не отвлекало. Разве что, приглашения на прогулки и на обед.
Когда нас открывали, я мог слышать и видеть, как мой сосед общается со своими подельщиками. Это был специфический уличный английский сленг, который я едва ли когда-нибудь смогу понимать. Мне удавалось улавливать лишь отдельные слова.
На следующий день меня, таки, переселили к Иварсу.
С соседом Клэйтоном мы расстались по-английски, как и встретились.
- Книгу можешь взять с собой. Это библиотечная. Я её уже прочёл. Приятного и тебе чтения! – пожелал он мне, не отрываясь от книги.
Камера, в которой сидел Иварс, окнами выходила в противоположную сторону. Поэтому, была более светлая, туда заглядывало солнце. Пока я раскладывал свои вещи, откуда-то донеслись странные звуки. Я приблизился к открытому окну и прислушался. Звучала волынка (bagpipes). Монотонно и тоскливо. Но эти звуки вполне гармонировали со старой, переполненной духами тюрьмой.
Я представил себе заключённого чудака, который притащил с собой в камеру волынку. И теперь он выдувает свою грусть с помощью этой штуки. Вероятно, духи толпами сходятся к нему на концерт.
- Что это? Кто-то на волынке наяривает?! – удивился я.
- Каждый божий день! – подтвердил Иварс.
- А у тебя, я вижу, – музыкальный центр, - заметил я.
- И СД есть, - рапортовал Иварс.
- А с кем ты здесь сидел до меня?
- Так ты его видел. Парень из России. Беженец. Его жена с ребёнком в Нью-Касле, а
