задавал вопросы, делал пометки в записной книжке, а потом предложил посетить старуху-знахарку, чтобы показать фото убитой.
- Эта голова числится неопознанной, документов при ней, сама понимаешь, никаких не было, - доверительно проговорил Виктор, распечатывая снимок на принтере, - пусть мать-старушка опознает. Вдруг ты с испугу ошиблась, все-таки вы с этой Людмилой не дружили, чай вместе не пили.
«Чай!» - я вздрогнула, вспомнив, как Яшкина вдова сунула в карман моего халата тряпичный пакетик. Что она сказала? «Будет грустно: завари, пей и радуйся, меня вспоминая». Да уж, самое время веселиться!
В этот момент в кабинет ворвался запыхавшийся «подросток» с пакетом, украшенным эмблемой магазина канцтоваров. Никак краски принес.
- Генка, - бросил Колесников, - не до портретов. Надо съездить по делу. А Николаича позже рисовать будем.
Мужики меня подхватили и поволокли на улицу. Засунули в "уазик" и повезли ко мне домой. Потому как ни адреса, ни фамилии целительницы я не знала, но пообещала, что наши дворовые старухи точно подскажут, и как зовут мать Людмилы, и где она живет. Ольга Петровна, которую мы встретили у дома, не подвела. Она, бдительно проверив документы у оперативников, объяснила, что знахарка скончалась месяц назад, а в хибаре ее теперь живут погорельцы.
- У соседей домишко вспыхнул, еле-еле спаслись, не до барахла было. Валентина, Людкина мать, их пустила к себе, пожалела, - неторопливо рассказывала Петровна. - И даже прописала. Им дом и достался. А чего? Дочка замужем, в благоустроенной квартире живет, ей эта избушка на курьих ножках без надобности. И потом, Валентина все про какое-то богатство гуторила, дескать, Людка до конца дней своих обеспечена будет. Правда – нет, не знаю, ребятки!
Мятый Витька сунул снимок головы под нос нашей активистки. Та, в отличие от меня, орать и в обморок падать не стала. Пожевала губами, деловито нацепила на нос очки и несколько минут изучала жуткую фотографию.
- Да, это Людка, - подтвердила она. – Эк ее угораздило!
- Нам бы жилье осмотреть, - сказал Максим.
Неловко хихикая (наверно, из-за нервов), я выудила из кармана связку ключей, куда прицепила и ключ от Людмилиной квартиры:
- После переезда остался.
- Уважаемая, пойдете с нами, - попросил Виктор Ольгу Петровну, - я только за участковым сбегаю.
- А чего бегать? – удивилась старуха. – Вон он, Платоныч, у своей крали, видать, обедал.
Участковый подошел, перекинулся парой слов с операми, мельком взглянул на фото и подтвердил:
- Урюпина Людмила. Точно. Расчлененка?
- Пока нашли только голову, - ответил Максим.
Дружной компанией мы двинулись в квартиру моряка.
Я открыла замок, и мужчины, отстранив меня, протиснулись в прихожую. Петровна семенила следом. А я не смела переступить порога. Единственное, на что решилась – приложить ухо к закрытой двери.
- Мать твою! – донеслось из квартиры.
Дверь бешено распахнулась, больно треснув меня по уху и скуле и почти впечатав в стену.
Вылетевшая на лестничную площадку Петровна бросилась на улицу, неистово крестясь:
- Отче наш, - бормотала под нос бывшая парторг, - помилуй нас грешных!
Появился участковый. Хмуро посмотрел на мой «барельеф» и проговорил:
- Еще один труп. Пойди-ка, глянь, знакома с дяденькой?
С трудом сдерживая дурноту, повиснув на Платоныче и зажмурившись, я побрела в комнату.
- Лара, глазки открой, - велел Максим.
Я послушалась и сразу пожалела об этом. Я не люблю фильмов ужасов. Не выношу черных комедий. Ненавижу боевики. А бессердечные оперативники заставили любоваться трупом мужчины. Он лежал на полу, на битом стекле. Навзничь. Одетый в старомодный костюм, белую рубашку и нелепый желтый галстук. На ногах – коричневые ботинки, заляпанные грязью. Волосы седые, коротко стриженные. На лбу – запекшаяся кровь.
- Я его не знаю! – испуганно проговорила я. - Если у меня есть ключи от Людиной квартиры, это не значит, что я должна в лицо помнить всех ее приятелей!
Виктор задумчиво на меня посмотрел. Нагнулся, хладнокровно пошарил в карманах покойника и выудил паспорт:
- Степанов Леонид Сергеевич. Это имя о чем-нибудь вам говорит?
Максим и я переглянулись. Может ли мертвый дядька, лежащий на полу в чужой квартире, иметь отношение к девочке Вике? Она ведь тоже Степанова!
Глава 14
Дура я, дура! Судя по пристальному взгляду Виктора, я для него уже стала подозреваемой номер один. Именно МНЕ перед смертью Яшка завещал какую-то ценную вещь, поисками которой я занята – это раз. Во-вторых, покойная Людмила опять же МНЕ рассказывала про мужнин клад. Фотография девочки Вики Степановой в записной книжке Якова найдена в захоронке на МОЕМ балконе. Наконец, ключи от «нехорошей квартиры» находились у МЕНЯ в кармане. Вывод: это Я проникла в квартиру Якова и Люды, чтобы поискать в ней спрятанные сокровища, и убила золотоискателя-конкурента. Все! Можно в наручники заковывать, и тогда рисуйте, ребятушки, портрет своего ветерана сами! В камере творить отказываюсь! От ужаса затошнило, ноги подкосились, и если бы Платоныч не подхватил меня, я растянулась бы рядом с мертвецом.
- Теплый еще, - заметил Виктор, не обращая внимания на мои конвульсии. – Буквально перед нашим приходом господин Степанов богу душу отдал. Надо бы бабок во дворе опросить, кто в течение получаса из подъезда выходил. Вдруг повезет?
Участковый кивнул, передал мое обмякшее тело Максиму и вышел. А я, услышав слова оперативника, возликовала так, что чуть не лишилась чувств. От радости. Нет, мне очень жаль незнакомого Степанова Леонида Сергеевича, но теперь очевидно: я его не убивала! Потому что почти полдня провела в отделении на глазах Колесникова и его коллег. И домой приехала, между прочим, вместе с ними!
- Кстати, - опер шагнул к книжному шкафу и снял с полки свадебную фотографию Якова и Людмилы, - похоже, отрезанная голова действительно принадлежит Урюпиной.
- Яшка-моряк, говоришь? – пробормотал Виктор, продолжая разглядывать снимок. – И по каким морям ты плавал, интересно?
- Ты о чем? – удивился Максим, встряхивая меня как тряпичную куклу.
- А вот полюбуйся, - усмехнулся напарник, - никого этот счастливый жених не напоминает?
Колесников опустил меня в ближайшее кресло и взял фотографию.
- Боцман, - еле слышно проговорил он. – Витька, это же Боцман! Так он все-таки умер?
- Мальчики, - попросила я, совершенно потеряв нить разговора, - можно я пойду? А ветерана вашего дома нарисую, ладно?
Виктор и Максим, вступив в отчаянный спор, позабыли о моем присутствии. Я на ватных ногах направилась к выходу.
Еле двигая конечностями, кое-как добрела до пятого этажа и чертыхнулась: связка ключей осталась в квартире с покойником! Ну нет, туда я возвращаться не хочу! И не буду. Лучше подожду, когда Максим выйдет на улицу и заберу у него ключики. А для этого всего-то надо спуститься вниз и подождать Колесникова на лавочке у подъезда.
Мимо дверей квартиры моряка я прошмыгнула испуганной мышью. Выскочила во двор и обнаружила Петровну, которая, сидя на скамейке, теребила трясущимися руками косынку и что-то бормотала себе под нос. Кажется, молитву!
- Ольга Петровна, - ласково сказала я, - вы слишком переволновались, пойдите к себе, чаю выпейте. Мне очень жаль, что так получилось. Я не думала, что у Люды дома труп.
- Ты тут, Ларка, совсем не причем, – огрызнулась старуха, - да и не боюсь я вовсе. За свою жизнь много чего повидала! Но вот дважды одного и того же покойника лицезреть не доводилось. И ведь не истлел совсем, а должен был за двадцать-то лет! Это же Ленька Степанов, младший Клавкин брат, я его сразу узнала. Так ведь похоронили его давно! Сама поминки устраивала. Клавка тогда, помнится, от горя слегла. Сын – в отъезде, а единственный родной человек в аварии погиб. Жалели мы Уразову, ох, как жалели! А тут – на те! Покойничек собственной персоной! Лежит-полеживает на полу, как ни в чем не бывало! И галстук свой дурацкий нацепил. А ведь, Ларочка, именно в этом желтом галстуке мы Леню в гроб и клали! Вот и не верь теперь в мистику! В церковь, что ли, сходить? Свечку на всякий случай поставить, а?
Выговорившись, Ольга Петровна сильнее затряслась и продолжила славить Господа, повысив голос.
Надо же! А я и не знала, что убитый Степанов – родственник бабы Клавы и Якова. Впрочем, и не могла знать, ведь мужика похоронили двадцать лет назад! Я в то время в этом доме не жила! А может, Петровна что-то путает? Может, старческий склероз разыгрался? И не умирал вовсе Степанов двадцать лет назад. Разве приболел чуток.
- Ты, конечно, считаешь меня сумасшедшей? – угрюмо пробормотала соседка. – Не веришь – съезди на кладбище, сторож тебе Ленькину могилку покажет. В его оградке и Клавдия лежит, и для Яшки место нашлось. Вот Людка там уже не поместится. Кстати, видно, нам придется бедняжку хоронить, родных никого не осталось. Словно мор на семью напал. Были Уразовы, и нету!
В этот момент к дому подъехали полицейская машина и микроавтобус.
Глава 15
Хмурые потные мужики направились в подъезд. На их лицах явственно читались уныние и желание спрятаться в тень, причем, с бутылочкой холодного пива. Двое несли странные палки, обмотанные темной тканью. Только потом я сообразила, что это носилки.
На крыльцо вышел Колесников и поманил меня пальцем. Я внезапно оробела. Почему-то показалось, что Максим мне не верит также как и его напарник. А вдруг начнет задавать «неудобные» вопросы, типа, а где вы были, гражданка Абрамова, такого-то числа в такое-то время? Но капитан просто отдал мне ключи и шепнул, что вечером заглянет «на чай». Хорошо бы! А то я в свете последних событий начала бояться оставаться дома одна.
Я честно ждала до полпервого ночи, периодически подогревая чайник. Капитан не пришел. От злости я чуть не разорвала фотографию ни в чем не повинного ветерана, которую мне передал Максим. Потом поразмыслила, что качественно изображенный портрет заслуженного опера может примирить со мной противного Виктора, и он не будет цепляться к моей персоне, даже если обнаружит у какого-нибудь нового бездыханного тела. А в том, что на Яшкины сокровища покойники начнут слетаться, как мухи на варенье, я уже уверилась. Слишком много темного и загадочного в истории с кладом.
Расстелив на полу ватман, я принялась творить, и к четырем часам праздничная стенгазета была готова. Осталось только вписать стихи для юбиляра, но это пусть господа полицейские сами делают. Я – пас.
Зевнув, шугнула Максика (кот обожал лежать на бумаге и пытался растянуться прямо на лбу уважаемого юбиляра) и убрала раскрашенный ватман на стол. Как бы ни проказничал мой питомец, но одно правило он усвоил крепко-накрепко: на рабочий стол мамочки забираться нельзя! Потянувшись, я нырнула в постель. Хорошо бы увидеть какой-нибудь романтичный сон, с объятиями и поцелуями.
Громко и недовольно фыркнул кот. За окном прогудел припозднившийся автомобиль, на мгновенье расчертив светлой полосой потолок. Я закрыла глаза. И в ужасе услышала, как кто-то копается в дверном замке. Воры! Или того хуже – убийцы! А я совсем одна! Не считая кота. Максим, ну почему ты не пришел, как обещал?! Трясущимися руками я схватила с тумбочки мобильник, лихорадочно нашла номер и ткнула в кнопку вызова.
Раздался характерный щелчок открываемого замка. Мне не справится с
