ТОТАЛЬНЫЕ КИБЕРЫ

сукну. Наконец наставник тяжело вздыхает:
- Ну чо, лыйтинант… Глянем, что там вчерась произошло…
/ «Лыйтинант» - это совсем не «брАтка». Все уже по официалу. Это служба, которая «опасна и трудна» Это, конечно, не совсем оттуда. Но где-то рядом/
Максимыч шумно отодвигает стул, скрипит хромом сапог, расстегивает давящий на жирную шею крючок кителя, открывает форточку, вдумчиво мнет зубами папиросу.
Закуривает.
Молвит:
- Врубай, мля…
МалОй начинает суетиться. Перебирает шнуры, штекеры, адаптеры и пульты. Наконец находит нужный гаджет и подключает жало.
Жало розовеет и начинает нагреваться.

МалОй переводит дух. Лицом он бледен. Русые кудри по-уставному заправлены за уши. Наглухо застегнутый воротник кителя белеет свежим подворотничком, охватывая тощую шею. На шее ходуном ходит кадык. Туда-сюда. Туда-сюда.
Крупный план – палец главного героя нажимает кнопку PLAY.

Кабинет темнеет – это включилась поляризация окон. По стеклам пробегает дрожь – врубилась система противодействия утечке информации. Враг не дремлет! Болтун –находка для шпиена! И все такое. Сумерки сгущаются, детали интерьера тонут во мгле. Виден только белый квадрат открытой форточки и орлиный профиль, курящей в нее легенды.
Особенно сумрак сгущается над столом. Вдруг в нем появляется миниатюрное северное сияние, затем яркие огоньки микро-фейерверка, затем над столом делает пару кульбитов крошечная фигурка Микки-Мауса. Это логотип компании-производителя.  А все это - голограмма. Жало начинает показ.
- Заемм-ммали мм-мониканцы, м-ммля, - сквозь зубы мычит Максимыч.
Над столом повисает миниатюрная вывеска «Жопы с приколом». Вдруг картинка дергается, и цвета пропадают. Все видно только  в черно-белом цвете.
- Ты чо, жало не настроил? – сурово вопрошает Максимыч, сдерживая рвотный позыв.
- Не. Настроил, - коротко пищит  в ответ МалОй, - тов… госп… пык… пык…

Тем временем мелькание голограммы заканчивается. Зрители (вместе с рыцарями плаща) видят низкорослого субъекта, одетого в черную «тройку». Пиджак «тройки» расстегнут, рука субъекта вдета в жилетный карман. Пальцы нервно встопорщены. Субъект также нервно ходит перед камерой. Туда-сюда. Туда-сюда.
Но!
Картинка сверху «подрезана»! Рыцари и зрители видят только белый воротничок сорочки и край подбородка. Или бородки. Непонятно.
- Настроил, говоришь? – гневно блестит глазами наставник.
МалОй только моргает в ответ.
Голограмма субъекта вдруг замирает. Его вторая ладошка ныряет во второй жилетный карман.
-Так вот, товаГищи… - картавит «подрезанный» - …почтамт. ТелегГаф и мосты… мосты непГеменно. А залп носовой пушки нам обеспечит товаГищ из КГассовнаГфлота! Что скажете, товаГищ?
Крупный план его собеседника. Небритое лицо, набрякшие веки, ноздри в белом порошке, лихой чуб из-под странной шапки, на околыше которой блестят какие-то буквы.
-Точно так, товарищ! Пальнем по вашему сигналу! Растудыть ее в качель!

-Ни херрр-ра себе!!! – рокочет Максимыч. Палец Малого жмет паузу. – Вр-рраги!!! А ты говоришь «роботы-роботы»!
Зубы Максимыча сжимают папиросу. Так сильно, что стальные коронки сминаются.
/Гвозди бы делать из этих людей/
МалОй мелко трясет головой. Типо, утвердительно. Но он не помнит ни этого лица, ни этого разговора.
- Картавого установить! Обнюханного установить! – командует Максимыч. Ноздри его раздуваются. Он бьет хромовым копытом. – Дальше!!!
МалОй жмет PLAY.

Голограмма оживает. «Подрезанный» Картавый радостно хлопает в ладоши:
- Ну и пГекГасно, товаГищи! Начнем…
И голограмма гаснет. Только над гранитной чернильницей издевательски кувыркается Микки-Маус.
- Ты че,брАтка???!!! – ошеломленно рычит Максимыч, срываясь на панибратское обращение. Папироса вылетает у него изо рта. – Косяя-аа-ак!!! Предатель!??? Вра-ааг?!!!.
Легенда орет по нарастающей.
- Технику просрал, козел безрукий! Застрелю!
Рука легенды тянется к легендарному бластеру с дарственной надписью.
Но легенда неожиданно снова рыгает и быстро успокаивается.
- Бегом! В Жопу! – злобно шипит он. – Всех! Установить! Государство! В опасности!
Резко гаснет свет. С хлопком. Будто лампочка перегорела.

В темноте слышен  заразительный женский смех. Его сменяет очаровательный женский голос:
- Hack You – Fuck You! Ha-ha-ha!
/Типо «ха-ха-ха»/  

Ту би континьюед

Часть 5.

Опять темнота. Естественно. Это фирменная марка – типо, «наш путь во мраке», ну и, естественно, к свету. А куда же еще? Эта мысль  вдавливается в зрителя.
Темнота затягивается. Надолго. Наверное, на пару минут. Зритель уже начинает беспокоиться. Становится неуютно.
Вдруг темнота буквально взрывается оранжевой вспышкой. Это служебные маячки. К оранжевым вспышкам подмешиваются голубые. Одновременно оглушительно, резко и гипнотически орет сирена тревоги. В мелькание огней подмешивается рапидная съемка. Идут короткие (на 2-3 секунды) эпизоды:
- гремят каблуки сапог по асфальту. Бойцы в камуфляже запрыгивают на борт грузовика. Гремят прикладами бластеров. Мелькают служебные морфированные собаки. Камера выхватывает их безумные желтые глаза, горящие праведным гневом. С громадных клыков стекает и разбрызгивается слюна. Страшно! Типо, не забалуй, вражина! Кто к нам пришел, тот и погибнет. Вроде так.
- гремят каблуки матросов. Матросы бегут по узким трапам, рассаживаются по боевым постам, включают приборы. На фоне рассветного неба начинают вращаться радары. Пусковая ракетная установка делает несколько зловещих проворачиваний.
С лязгом открываются люки пусковых шахт баллистических ракет на гигантских корпусах субмарин.
- гремят каблуки высоких шнурованных ботинок. Пилоты бегут по взлетной полосе к своим самолетам. Вбегают по приставным трапам и вклиниваются в кабины штурмовиков, истребителей и бомбардировщиков. С щелчками захлопываются фюзеляжи. В одном из них пилот показывает палец. Вроде бы большой. Типо, все ОК. Нет-нет, конечно, не «ОК» (ОК – это пальцы буквой «О»), а по-нашему –  типо, «поехали!»
Страшно.
Страшно, сцуко. Но красиво.
Звонкий мальчишеский голос  красиво декламирует за кадром:
- Летят самолеты – салют Мальчишу! Идут корабли – салют Мальчишу!..»
/Это совсем не в тему. Но офигительно романтично и трогательно./

В эту нарезку очень ловко вплетаются кадры бегущих ног. Видны они только от стопы до колена. Бегут они очень уверенно. Сквозь дождь, снег и слякоть. Наперекор всему. Уверенно и неотвратимо. Это, конечно, ноги МалОго.
МалОй, конечно, неотвратимый и целеустремленный, но жопа у него (речь о части тела, а не о притоне) своя собственная, а не казенная. Поэтому за ним бежит еще взвод штурмовиков со служебными собаками. В кадре тоже видны только сапоги и лапы, клыки и слюна.
Если зритель думает, что МалОй расшифровался – он глубоко ошибается. Камера  крупным планом ловит гневно-отрешенный взгляд главного героя. Но физиономия его закамуфлирована по высшему разряду - длинные усы, косматая борода, красный нос, лохматые брови. На башке напялен овечий треух, на теле -  потертый ватник с казенной непонятной надписью «районжкхпдуппс». Чувак, похож на Распутина (был такой персонаж в истории) или на древнего дворника (века 19-го). Немного не аутентично времени и среде, но, главное, не похоже на оригинал.

Бежать недалеко. Удар сапога в дверь «Жопы с приколом». И…
И нифига.
Это же утро буднего дня. Посетителей нет. Все выглядит серо и уныло. Серые стены, серые столы со стульями. Только между столов кто-то ползает со шваброй. Видна только его спина. МалОй подскакивает к Спине. Его карающая рука на плече незнакомца. Палец другой руки  (главного героя) сбрасывает предохранитель бластера. Резки рывок. Незнакомец чуть не падает – веса в нем килограмм 30.
Это женщина.
По лицу видно – она из далекого Гастарбайстана.
- Где панкиберы? – орет Малой.
Уборщица что-то лопочет «непонашему». Нифига не понять.
- Переводчика – кидает за спину МалОй и бросается к стойке.
За стойкой никого нет.
В служебные помещения. Тоже пока никого нет.
МалОй проталкивается по узким коридорчикам, роняя ящики с капустой, мешки с картошкой, пакеты с луком, кеги с пивом. Все это рассыпается под ногами.  Главный герой цепляется за какие-то кабель-трассы, рвет оптоволокно, сшибает плечом со стен всякие датчики. /Наверное, пожарные/
Вдруг в дальней комнате он видит чью-то спину.
- Стоять!!! Стреляю!!! – орет МалОй и для острастки шмаляет по низкому потолку из бластера. Энергетический луч прошивает бетонное перекрытие, сверху сыпется штукатурка и слышен чей-то визг. Но «спина» не напрягается, а продолжает неторопливо суетиться вдали.
Два прыжка. Ствол бластера упирается под лопатку «спины» и…
…проваливается.
«Спина» оборачивается. Это бармен. Он бестелесен. И он улыбается.
- Панкиберы, мать твою… - МалОй уже порядком взвинчен. -… Где?
Бармен продолжает молча лыбиться.
МалОго это раздражает. МалОй бьет бармена по печени. Но… проваливается. Падает на банки с огурцами, разбивает их и начинает барахтаться в  скользких овощах и битом стекле.
- Я Капитан Развалина(с), - нежно мурлычет бармен. Его улыбка ширится, выплывает за пределы румяного лица. Разрастается от стены до стены. И повисает прямо перед носом МалОго. Зубы Улыбки огромны. А их близость заставляет МалОго покорно слушать.
/Бластер, понятно, здесь не поможет/
- Aurevoir, mon ami, - произносит Улыбка Капитана и…
…пропадает. Со звуком лопнувшего мыльного пузыря. Вместе с  телом.
Все.
Облом.
    Пустота. Никого нет. МалОй один. Где-то вдали шумно роняют посуду штурмовики.
Но Малой поднимается на ноги и ломится на задний двор.
Задний двор – глухой колодец. Высокие облезлые стены без окон. В углу двора несколько мусорных баков. В них копается бомж.
Малой подлетает к нему. Привычно рвет на себя. Но бомж мертвецки пьян.  Он еле держится на ногах, и, наверное, спал, повиснув на баке.  Глаза бомжа разнонаправлено вращаются, рука держит грязный пакет кефира.
- Где панкиберы?!!! – орет МалОй.
/Они, кстати, сейчас очень похожи – оба растрепаны и усато-бородаты. Только один малость почище и с бластером. А так – близнецы-братья./
Бомж широко улыбается, усы, испачканные в кефире, расползаются из стороны в сторону на его добродушной физиономии.
-Молчишь, сс-сука! – МалОй сбивает бомжа с ног.
Бомж добродушно падает. Рука роняет пакет. Кефир выплескивается из него.
Бомж готовится вновь заснуть.
МаЛой зло трясет упавшего за плечо. Бомжу пофиг. Он в астрале /Или в Нирване?/.
Кто это?!!! Кто это?!!! – орет Малой, включив жало на воспроизведение. На грязном асфальте мелькают маленькие фигурки Картавого и Обнюханного.
/Это ж не хрен собачий. Есть приказ «Установить»/  
Бомж счастливо улыбается.
/Вообще он симпатичный чувак.  Он – чувак мира. И это очень импонирует зрителю/
Рука бомжа начинает шевелиться. Пальцы что-то делают в луже кефира.
МалОй вперивает взгляд в лужу. И видит…
Пальцы бомжа… пишут на кефире… буквы. /Которые быстро пропадают – одна за другой/
Первая буква – «В».
Вторая буква – «И».
Третья буква – «Л».
Затем рука дергается, оставляя на кефире непонятный росчерк. Бомж заснул. Он вернулся в астрал.
«Вил, ВИЛ??? – Малой судорожно думает.
/Почему «судорожно» - а потому, что жилка на его виске судорожно бьется и прям готова разорваться/
«В.И.Л.??? – думка продолжается. – ВИЛ и росчерк???