Что есть истина? С течением времени теряешь веру. Споры, в которых рождается истина, кажутся тщетными, праздными. Так мучительно я искал истину, а теперь выясняется – «тянул на спине мешок с картошкой» – ничего так и не удалось доказать в течение долгой жизни. Ни себе, ни кому-то другому. Иной сатирик, иронический писатель за нашими спорами обнаруживает каких-нибудь Лоханкина и Птибурдукова.
Тем не менее, ребёнок в нас живёт до глубокой старости. И если в детстве нам рассказали о справедливости, о том, что должна существовать истина – как бы ни изнашивалась вера, – детские счастливые годы не стираются в памяти.
Так или иначе приходится на что-нибудь да употреблять свободу воли. Работать в пространстве вариантов. Что-то или кого-то приходится похоронить, а что-то или кого-то сделать ближе. Да и хочется прослыть мудрецом – «у нас тут неплохо кормят» – в маленьком городке, из которого уже не выбраться. Если над истиной хочется посмеяться, то следующий шаг – употребить наличный ум и возвести вокруг своей крепости барьеры, запрещающие мыслить об опасном, что разрушает твой любимый вариант.
Например, с точки зрения социального дарвинизма – не так уж глупо делить всё человечество на своих и «гоев». Это выбор в пространстве вариантов. Но я уже уехал из Израиля и хочу о тех временах забыть. Слава богу, есть варианты без евреев за спиной.
Как бы ни жалко было расставаться с верой в истину, всё же объективно трансерфинг реальности существует и достаёт! Заграница – загробный мир, кто оказался здесь – назад не возвращается. Правда недавно произносили фразу советского туриста: «Я выбираю свободу». Ясно, что слишком мало свободы у иммигранта, которому пришлось улицу подметать, но фраза о свободе греет, это всё же нечто большее, чем фраза, сказанная на кухне, – за этой фразой поступок.
Теперь в «загробном мире» приходится идти на последний трансерфинг – выбор подпространства. Пора принять истину такой, какой она теперь является. Шаг в сторону – глупая ностальгия.
Скажем, Набоков и Бродский нашли каждый своё подпространство, всё-таки Hобелевские премии свидетельствуют хотя бы о приемлемой адаптации. Наверное, миллионы «простых» иммигрантов тоже не так уж плохо живут. Но есть и недовольные. Живут за пределами России, но «с Лениным в башке». Это просто наказание и адская мука – вспоминать каждый день Андропова, Ельцина, Ходорковского и бесплатное высшее образование с благонадёжным конспектированием гениального Маркса. Развесистая советская клюква – в голове у жителя Северной Америки. И это называется – не забывать Родину.
Но мне тоже есть что вспомнить.
Истина – почти религиозная категория. Христос сказал: «Я есть Истина». А с точки зрения знатока математики и компьютерной науки, истина – всего-навсего бит информации, пресловутый триггер. Кроме истины есть психологическая достоверность. Вместо Христа, Будды, Майтреи – дзен-буддистская колотушка, сытые толстые щёки диетолога. Но вспомним личный миф, который воссоздал в 80-летнем возрасте Карл Юнг. Это честно. Если Истина ускользает – будем говорить не о том, что касается всего человечества, но о себе лично.
Так или иначе, моя жизнь – это только моя жизнь. Я не могу ответить за всех. Детские сказки Арины Родионовны рассказаны были мне лично. Конечно, сказки эти помогли лично мне быть добрым, справедливым – в некоторых рамках. А за пределами моих границ – эксплуатация и экспроприация, жёсткие экономические законы. Царство Божие, где волк и овца живут счастливо, – это загробный мир. А на этой грешной земле – наша человеческая природа, границы между странами, между нациями, между отдельно взятыми людьми. Одним словом, социальный дарвинизм. Да и близкие друзья становятся врагами из-за трансерфинга реальности. Скажем, что произошло между Сезанном и Золя? Каждый ушёл в своё подпространство вариантов.
Так вот, в сущности следующая современная сказочка проста. Сказка 20-го века. В отдельно взятой стране, СССР, существовала достаточно длительное время – общественная собственность на средства производства. И к этой собственности прилагалась коммунистическая партия, для того чтобы управлять «справедливостью». Якобы эта структура возникла в результате исторического процесса, описанного гениальными учителями человечества, Марксом, например, философия коих была объявлена научной и стала государственной философией СССР. Вот и всё.
В другой части мира собственность продолжала оставаться частной, и другая часть мира не присоединилась к СССР, вопреки ожиданиям.
Но мораль этой сказки: СССР – это было хорошо. И, собственно говоря, это вопрос вкуса.
Но в данном случае это не настолько безобидные вкусы, как, скажем, художественные или литературные симпатии, к примеру, отличия между постмодернизмом и реализмом. Дело в том, что в постсоветской России у власти остались, так сказать, «силовики». Понятно, кто это такие. И сколько ещё лет или десятков лет население «города Ибанска» будет вспоминать, как хорошо им жилось в СССР? Но мало того, что в России остались жить любители «справедливости», – они и за пределами России. Они ненавидят эксплуататоров и не против различных форм борьбы – показать бы империалистам хрущёвскую «кузькину мать».
А кто знает – какие на самом деле ресурсы у данных партий?
Какая уж тут Истина? Я имею в виду – общая, единая для всего человечества Истина, которая в детстве казалась нам возможной и желанной. И, честно говоря, я почти готов отречься от истины в пользу психологической достоверности. Не могу я спорить в надежде на рождение Истины. Я могу только трансформировать реальность так, чтобы из своего подпространства «кричать по-птичьи». Это уступка дзен-буддистской колотушке.
Между крышами, белыми под луной,
птичий крик заметался,
с башни упав ненароком.
(Maртин Хайдеггер)
Воля к власти и воля к творчеству
Впечатление от жизнеописания Мартина Хайдеггера мрачное. Философ умный и одарённый, но не мудрый. Это правда, что он перепутал национал-социалистическую и метафизическую революции. Когда Гитлер оккупировал Францию – гордился победами германской «техники». А с другой стороны, Ураган Мышления. Абсолютно уникальное представление о Боге. Бог – просвет Бытия. Вера в то, что о Боге можно говорить и получить результат. А не просто следовать религиозному Назиданию. Запрет на всякое конечное представление о Боге и умиление Картиной Бога.
Видимо, не будет никакого единства всех народов на Земле. Люди будут жить разобщённо, каждая нация за своими границами. Да ещё войны будут. И если имеет смысл какое-то воссоединение, то это только Мост через Бездну. Сверхчеловек Ницше в одно из своих определений включал «мост». Немцы – нация поэтов и мыслителей? И что же?
Но никогда я не лил напрасных слёз, взывая о помощи,
Моё юное бытие
Не решалось поверять мои усталые жалобы
Никому, кроме ангела Благодати.
(Maртин Хайдеггер)
Хайдеггер любил философское «вопрошание» и меньше – философские ответы. Мышление, ангажированное мышлением. К чёрту практику как критерий истины. Он безусловно был поэтом и опирался на Гельдерлина и Моцарта. Трудно сказать так уж прямолинейно – что он продолжил дело Ницше, отношения более сложные. Но, учитывая, что Ницще был «хорошим немцем» и воля к власти была как раз то, чему следовали «все хорошие немцы», Хайдеггер не мог не продолжать линию... Он был попутчиком фашистов и трансформировал волю власти – для себя – в волю к творчеству. Сартр скажет примерно следующее: фашист – это тот, кто хочет быть всем кем угодно, только не человеком. Окончив иезуитскую школу, Хайдеггер начал с «холодной логики», философии тонкого доктора Дунса Скота, и он хотел растопить догмы до жидкого состояния. Позже он стал грезить каменными горными хребтами – стражами познания. Вообще-то Хайдеггер умер в 1976 году, когда я учился на втором курсе университета, и я не мог себе представить, что где-то старик мыслит себе Бытие, которое настолько отличается от всего того, что мне подбрасывали в качестве истин.
В 1945 году на допросах денацификации от Хайдеггера так и не смогли добиться «демонстрации чувства вины». Видимо, он не считал нравственные вопросы интересной проблемой для своего мышления. Его объявили попутчиком – и лишили права преподавания. Он переживал, что пострадала его пенсия. Бесхарактерный человек, как говорила Ханна Арендт, еврейка, которая его любила. А что c того, что он был членом НСДП, партийный значок носил, один всем известный донос на еврейского доцента написал. Ну достал его доцент из «академической конюшни». Сам он говорил, что это было – так! – вроде как бы не от большого ума, а его большой ум философа был занят Платоном, досократиками.
Далее, читал я собственно его тексты, например, «Введение в метафизику» – это всё равно что партитуру Моцарта разбирать. Если сравнить «Бытие и Время» и «Бытие и Ничто», так Сартр для народа писал. Но слава Богу, кое-что мне всё же удаётся реконструировать для себя. Так или иначе философский эрос.
У Ницше и Хайдеггера общее – святая поэзия, Гельдерлин – кумир, или Вагнер. У Хайдеггера и Сартра общее – феноменология. Сначала наука растапливается до жидкого состояния, а затем появляется Бытие, которое как Солнце Восходит и Заходит, несмотря на научное мировоззрение. Околеть и Погибнуть – не одно и то же, в каждом закате – новый восход.
Божественное и Земное
В трёх доменах: религии, философии и науке – живёт свой Бог. Есть три методологии. Религиозная вера – если в ней изолироваться – предлагает интервенцию: акт веры посещает. Научный подход в крайних проявлениях вообще не нуждается в Боге как в «гипотезе». Истинные учёные имеют своё представление о Боге как о закулисном творце, тождестве с Природой. Но только философы пытаются «дружить с Богом».
Может ли сознание обнаружить божествование, доказать существование Бога собственными силами? Человек как бы маленький Дух – соотносится ли он со Святым Духом без назидания конфесcий, без харизматических личностей, канонических текстов на полках в синагогах и ленинских уголках? Поверить-то можно, но как часто проверять то, что прочитал или запомнил?
«…being nothing but grooming schools for the middle-class non-identity which usually finds its perfect expression on the outskirts of the campus in rows of well-to-do houses with lawns and television sets in each living room with everybody looking at the same thing and thinking the same thing at the same time…» Jack Kerouac
Eсли у сверхчеловека отобрать технику – что он будет делать с «простыми вещами»? Скажем, отключить интернет и посадить батареи в ноутбуках блогосферы... Никто теперь уже не пойдёт на такое варварство. Hо всё же голова твоя пустая или следует только мудрости древних народов? Возможно ли приумножение мудрости как вспышка сверхновой звезды?
Мартин Хайдеггер, следуя за Гельдерлином, Ницше – за своими немцами – поэтами и мыслителями – изучал древнегреческую культуру. У него было образование иезуита и католика, но он преодолел... pациональное богословие: номинализм и реализм его интересовали как техника мышления, он написал на эту тему сотни страниц, своего рода пролегомены – и в этот период он стал известным во всём мире, сделал академическую карьеру. Затем Хайдеггер, получив известную
