Я БУДУ ЕЗДИТЬ НА ФОРДЕ

номерами, - ответил Андрей, - а пока, если можно, пусть она постоит у Вас.
- Гут, - сказал немец. Улыбчивый Александр и деловой Андрей произвели на него хорошее впечатление.
- Пойдем, - дернул Андрей Сашку за рукав, и тот, последний раз невпопад кивнув старушке, побежал догонять быстро уходящего Андрея.
- Ну что, Форд теперь наш? – спросил Сашка уже на улице. – Почему мы его даже не посмотрели?
- Наш, - ответил Андрей. – А дареного коня нечего рассматривать. Тем более, смотри, какой конь – красавец. Мы его вечером заберем, когда будет не заметно, что у него с номеров эмблема постановки на учет сковыряна. Тогда и рассмотрим. Сейчас нельзя, немец уже интересовался, как мы его забирать будем. В случае чего, он сразу в полицию стуканет. Я таких знаю.
 И друзья, теперь уже гордые владельцы большого «Форда», зашагали к своим знакомым, живущим в городском общежитии для беженцев, который здесь все, независимо от языка и национальности, называют «азилянтенхайм». Поиграть в карты, обсудить последние азилянтские новости и, самое главное, поговорить на тему «какие немцы дураки». Короче, приятно провести время до вечера.

 Как опытный автомобилист (у него в Союзе была «восьмерка») машину решил вести Андрей. Сашка сел справа от водителя в удобное велюровое кресло и восторженно осмотрел шикарную переднюю панель.
- Смотри как, «под дерево» и с хромом.
- Это мелочь, - важно ответил Андрей. – Бензин на нуле, до дома не хватит. Придется заправляться.
 Он повернул ключ, и мотор, фыркнув, мягко заработал. Затем осторожно, привыкая к новому автомобилю, выехал на улицу, включил свет и аккуратно, соблюдая все правила, поехал в сторону бензозаправки.
- Даже радио не сняли, вот немцы! – сказал Сашка. Через минуту он нашел какую-то музыкальную программу. «Пет шоп бойз» пели новую, популярную этим летом, песню. Сашка сделал чуть погромче, откинулся в кресле и посмотрел на Андрея.
- А мы нехреновые ребята!
- Не хреновые, - подтвердил Андрей и переключил на четвертую скорость.
Из динамиков бодро звучало «Гоу вест».

 Позади дома, в котором жили друзья, была площадка для парковки четырех автомобилей. Как всегда, там стояла новенькая «Субару Джасти» хаусмайстера. Остальные места – свободны. Андрей запарковал «Форд» в противоположный от «Субару» угол. Хаусмайстер встретил их в дверях.
- Я к вам еще одного подселил, - сказал он Андрею. – Русский. Зовут Маркдебург.
- Как зовут? – переспросил Андрей.
- Маркдебург, - повторил хаусмайстер.
 Маркдебургом оказался восемнадцатилетний парнишка с острым носом, испуганно хлопающий белесыми ресницами.
- Я – Стас, - представился он ребятам.
- А мы – Александр и Андрей, - ответил Сашка, показывая пальцем, кто есть кто.
Андрей вначале молча пожал Стасу руку, но потом все-таки не утерпел и сказал:
- Редкая у тебя фамилия.
- Это я, когда на азиль сдавался, придумал. Свою говорить не хотелось, какая немцам разница. Меня осенью в армию должны были забрать, а я купил турпоездку в Германию и в Мюнхене в полицию пришел. Попросил политического убежища. Сказал, что не хочу в Чечне воевать.
- Про убежище забудь, - махнул рукой Сашка. – Его немцы сейчас никому не дают. Особенно здесь, в Баварии. Думаешь, почему Гитлер свой пивной путч в Мюнхене сделал?
- Пойду курочку с риском поставлю, будем тачку обмывать, - сменил тему Андрей. Ругать немцев сегодня ему не хотелось.
 «Курочка с риском» была у Андрея фирменным блюдом. После нее и нескольких экспериментальных коктейлей с тостами «За знакомство», «Чтобы тачка ходила» и даже «За Менделеева!» друзья забыли сначала немцев, а потом и вообще всё.
 
 На следующий день Сашка занялся автомобильными номерами. Попросил на часок у албанцев набор цветных фломастеров, аккуратно нарисовал ими эмблему, точно такую, как на номерах «Субару», заклеил сверху рисунок прозрачным скотчем и лезвием бритвы вырезал скотч по кругу. Примерно с четырех метров уже нельзя было различить, подлинная эмблема или подделка.
 Затем полдня Сашка со Стасом машину «приводили в порядок», вымывая последнюю пылинку из всех возможных закоулков.
- Сразу видно, что у вас никогда своей тачки не было, - заметил Андрей, глядя на их старания.
- У меня батя три года назад «горбатый» купил, - возразил ему Сашка. – Но он его больше ремонтировал, чем ездил. Как в анекдоте: «Знаешь, почему у нас водителей-частников «автолюбителями» называют? Потому что наши автомобили нужно «любить» как жену.»
 Вечером ребята сварили ужин позже обычного, потом несколько часов играли в карты. Стас оказался сильным игроком в «дурака». Профессионал Андрей, утверждавший, что свою «восьмерку»он тоже в карты выиграл, терпел одно поражение за другим, удивлялся и предлагал еще и еще «последнюю партию». Стас смущался, не отказывался, но поддаваться не хотел и снова выигрывал. Сашка, глядя, как Андрей тасует карты, заметил:
- Мой батя, когда выигрывал у меня в «дурака», всегда говорил: «Сдавай. Не можешь работать головой, работай руками.» Я раньше думал, что это только к картам относится, но недавно сообразил, что он мне универсальный жизненный принцип объяснял.
 Около двух часов ночи Андрей решил, что пора идти за бензином. Достал из-под кровати жестяную двадцатилитровую канистру, резиновый шланг и  дал команду:
- Идем!
- Идем, - ответил Сашка, - я фонарик возьму и нож.
- Нож не надо, - сказал Андрей. – Машину поцарапаешь – убытка на тысячу. Тогда будет всё – и полиция, и суд.
 Друзья пожелали Стасу спокойной ночи и ушли.
 Вернулись часа через полтора.
- Ну как? – спросил проснувшийся Стас.
- Никак, - сказал Андрей. – Половину машин в поселке проверили – у всех бензобаки заперты. Канистру я в багажник «Форда» бросил, может, в другой раз пригодится. Чего с ней по лестнице греметь. А сейчас спим, хватит на сегодня приключений.
 
 Утром ребята проснулись поздно. Позавтракали, выкурили сигаретку на двоих, еще немного полежали, и стало скучно.
- Такой конь у нас во дворе стоит, а мы здесь на спине сидим, в потолок глядим, - сказал Сашка.
- У меня в Нюрнберге знакомый аусзидлер есть - поехали к нему, - сказал Андрей. – Он давно уже в Германии. Хорошую коллекцию видеофильмов набрал. «Джентельмены удачи», «Бриллиантовая рука», «Полосатый рейс» и так далее. Всего штук двадцать.
- «Полосатый рейс» – полная дурь, - возразил Сашка, - а таких фильмов, как «Джентельмены удачи» в советском кино двадцать штук не наберется. Но съездить можно, посмотрим, что у него есть. Как ты думаешь, сколько нам на бензин надо?
- Тридцать марок хватит, - сказал Андрей. – Скинемся по десятке – и мы в Нюрнберге.
- Я не поеду, - испугался Стас. Он очень тяжело переживал «синдром чужой страны», и ему страшно было представить, как это можно куда-то поехать.
- Значит, по пятнадцать сложимся, - сказал Андрей Сашке. – У аусзидлера спросим, может, кому «Форд» нужен. Загоним его марок за сто, а вернемся автостопом.
- Идет, - согласился Сашка. - Собираемся?
- Собираемся, - сказал Андрей.
Через десять минут друзья уже выходили, пообещав Стасу вернуться в понедельник.

 Но вернулись они только в четверг. Их привез из города хаусмайстер на своей новенькой «Джасти».
- В полиции мы были, - с порога начал рассказывать Стасу Андрей.
- Из-за тебя туда попали, - добавил Сашка. – В Нюрнберге выехали на улицу, где чего-то строили. Тут же полицейский стоял, движение регулировал. Ну, Андрей и подвалил к нему: «Заген зи битте, как нам на Зальцштрассе проехать». А он нашими документами поинтересовался, и мы «проехали». Только не туда, куда хотели.
- Они мне всё кражу бензина пытались повесить, - сказал Андрей. – Говорят: «У тебя  шланг с канистрой в багажнике был, рассказывай, где бензин воровал». А если я его нигде не воровал. Пытался, но не получилось. Им сказал, что даже и не пытался.
- Что вам теперь будет? – спросил Стас. Последние два дня болезнь у него прогрессировала.
- Ничего не будет, - ответил Андрей. – Преступлений мы не совершали, а за то, что машина не на учете, какой-нибудь штраф выпишут. Но и его не получат, потому что мы на социале, и нам выдают тот минимум, без которого нельзя. Жалко, «Форд» отобрали. Такая тачка была! По автобану двести шел без напряга.
- Больше никаких машин «в подарок» не берем, - перебил его Сашка. – Как найдем работу – купим какую-нибудь подешевле, но чтобы с ТЮФом. А пока автостопом поездим – дёшево и спокойно.
Андрей возражать не стал, выдержал паузу, а потом оскалившись, почти сквозь зубы, произнес:
- Вчера другу звонил, в Казань. Он там «Форд Эксплорер» купил. А я тут за немцами шрот собираю.

 Два года спустя, воскресным солнечным утром, я предложил жене прокатиться сегодня по ленинским местам.
- Это по каким? – спросила она.
- По тем, где я жил, когда ты ко мне еще не приехала.
- Поехали. Я фотоаппарат возьму, - все-таки, часть нашей истории. И потом, может, там пейзажи красивые будут.
- Конечно, будут, - сказал я. И мы поехали.
 Хутор, в котором жили Андрей и Сашка, был одним из главных пунктов нашего путешествия. Знакомая «Субару» стояла всё на том же месте. Я припарковался рядом и с некоторым волнением вошел в открытую дверь. Два года назад она запиралась.
 По коридору бегали неумытые дети неясной национальности. Я нажал кнопку звонка хаусмайстера. До того он видел меня всего один раз, предупредив Андрея, что чужим у них ночевать запрещено, и, конечно, сейчас не узнал. Но Андрея с Сашкой помнил хорошо.
- Они уже больше года здесь не живут, - сказал он мне. – Александр добровольно вернулся в Россию, а у Андрея были неприятности с полицией (по-немецки это звучало «Он имел много проблем с полицией»), и его депортировали.
Про Стаса Маркдебурга я не спрашивал. Он еще тогда, в период обострения болезни отчуждения, сказал, что уж лучше в Чечне воевать, чем в чужой стране всю жизнь маяться, и попросился назад. Но кто этого не испытал, его не поймет.

3

 Гостиница «Шахтер» мне казалась похожей на Ноев ковчег. Каждой твари по паре. Две еврейки-учительницы, мама с дочкой. Возраст – примерно двадцать пять и пятьдесят. Похожие на лягушек – лица в бородавках, глаза выпученные. Приехали в Мурманск на поиски счастья, которое описывалось двумя словами: квартира, мужик.
 Почему жизнь устроена так, что даже таких мелочей на всех не достается, и бесхитростные естественные желания становятся недоступной мечтой?
 Еще две женщины. Обоим около тридцати, эффектные. Их мечту можно описать одним словом – деньги. Бросили в мою сторону быстрый опытный взгляд и равнодушно отвернулись – молод и беден. В то время у меня было всё, кроме денег и страха, но это интересно только девушкам моложе двадцати.
 Два парня. Матросы. Володька с выбитым передним зубом. Охотно рассказывает о своих любовных похождениях. Серега. Я ему чем-то симпатичен. Говорит, что имел неосторожность получить в тещи доктора каких-то наук и профессора Харьковского университета. Не выдержал интеллектуального напора и бежал. Надеется заработать денег и устроить жизнь без постороннего вмешательства.
- Она, хоть и умная, - говорит он мне про тещу, - но дура. Не может понять простой вещи – ее дочь любит меня, я отвечаю взаимностью, и нечего в нашу жизнь лезть.
 Мне нравится слушать «про взаимность», и Серега рассказывает всё. О первом свидании, о первом поцелуе, о том, как он ночью