Шулюмка

словно главнокомандующий фронтом полковнику. – Разгоняешься, прыгаешь, и, главное, не сбавляй скорости! Понял?
- Трос хоть есть? – вздохнул Антон.
- Никаких тросов! – рассердился Мишка. – Прыгаешь с разгона, и – вперёд! Без остановки!
- Есть трос, вытащим, коли что, - успокоил Антона Толька.
Антон сел в машину. Обречённо покачал головой.
- Давай! Давай с разгону! Прыгай! – командовал Мишка, словно новобранцу десантнику.
Уазик, вроде, вошёл в воду плавно, значит, дорога ровная. Колея, правда, у «Оки» не по размеру с «Уазом»… Можно на брюхо сесть… Объехать узкую дорогу невозможно, по сторонам топи, трактор утонет. Значит, если «Ока» сядет, тянуть её можно будет только вперёд. Если не «прыгнуть», как требует Мишка, недовольств будет…
Антон сдал назад, разогнался, «прыгнул»…
- Давай! Давай! – яростно жестикулировал Мишка.
Толька, женщины и дети сочувственно наблюдали за переправой. Мотька беспокойно крутила головой во все стороны, чувствуя, что весь шум и переполох – из-за них с хозяином. Да и вода за окном – лапой достать можно!
Машина двигалась всё медленнее.
- Прибавь! Прибавь!  
Антон прибавил газу, колёса буксонули, машина стала. Судя по тому, как осела, стала мёртво.
Антон включил заднюю скорость… Мёртво.
- Я же говорил! Я же говорил, с разгону! – бесновался Мишка.
- Ладно тебе, - Толька деловито тянул из салона буксировочный трос. – То, что он переполз почти до этой стороны – уже чудо.  Ящик подставим – и разуваться не надо. Представляешь, если бы на середине застрял!

                                                    =2=

Приехали на стан - заметно вытоптанную полянку под развесистым дубом на берегу протоки. Остановились на краю поляны, где, судя по наезженным следам, было место для машин. Под раскидистыми ветвями два кострища, едва обложенные случайными камнями. Рядом с кострищами обрубки стволов, отполированные задами охотников.
Выгрузили вещи, из «Уазика» вытащили два раскладных столика, походные стульчики.
- Ну, закусим поманеху, и будем обустраиваться, - скомандовал Мишка.
Всем хотелось есть. Женщины тут же принялись накрывать столы.
Выпили по паре глотков водки, закусили. Антон пил пиво.
Мотька носилась по поляне и в окрестных кустах, будто за ней гонялись страшные звери. Подбежала к берегу, увидела лягушку. Удивилась – такого зверя она ещё не видела. Лягушка прыгнула на покрывавшие сплошным ковром поверхность воды листья лилий. Мотька, думая, что зелёные листья – жёсткая поверхность, прыгнула следом. С шумом провалилась в воду, отчаянно забарабанила передними лапами по воде, повернула искажённую ужасом морду к людям, стала тонуть.
- Мотька, ко мне! Ко мне, Мотька! – кричали то Антон, то дети, то Рита.
Крик хозяев привёл Мотьку в себя, она дёрнулась пару раз, поплыла к берегу. Вылезла на сушу, мокрая, дрожащая от страха и холодного купания. Женщины и дети, жалея и смеясь, стали обтирать попавшую в неожиданный переплёт молодую собаку.
Минут через сорок на «десятке» приехал Женька с женой, Леной.
В профиль лицо Женьки напоминало выбритую медвежью морду. Выдающийся вперёд крупный нос, ступеньками верхняя и нижняя губы, подбородок, упитанная шея. И туловище крупное, по-медвежьи бесформенное.
Поставили две палатки, съездили на лесосеку, набрали огромную вязанку сухих дубков, привязали тросом к Уазику, приволокли в лагерь.
- Тут дров – на неделю хватит, - порадовался Антон, глядя на груду дубовых коряжин.
- Хоть бы до утра хватило, - покачал головой Мишка. – За ночь всё сожжём.
- Зачем ночью жечь? – удивился Антон.
- А ты ночью что будешь делать? – в свою очередь удивился Мишка.
- Спать, - констатировал естественный факт Антон.
- Спать он будет… - усмехнулся Мишка и удивился: – Кто ж на охоте ночью спит?
- Водку пить будем, - присоединился к посвящению в охотники новичка Женька, - шулюмку варить, разговаривать.
- Мы на настоящую охоту когда ездим, на кабана, на зайца или на открытие утиной охоты, - назидательно начал рассказывать Мишка, - у нас за главного Кузьмич. Есть место одно для серьёзной охоты, домик в лесу… Кузьмичу лет уже, наверное, под семьдесят…
- Шестьдесят восемь, - уточнил Женька, прихлёбывая пиво. – Он в нашей компании самый заводной. А компания на кабана ездит человек в пятнадцать.
- Анекдоты травит, байки разные, песни поёт… - продолжил Мишка. - К утру все с ног валятся, а Кузьмичу хоть бы хны. Один раз скучно ему стало, почти все уснули. «Поехали, - говорит, - в кафешку съездим». Там при дороге кафешка круглосуточная для дальнобойщиков. Приехали. Кузьмич баб каких-то за стол… Так они на нас внимания не обращали, всё с Кузьмичом ржали.
- Хороший мужик, Кузьмич, - подтвердил Женька. – А шулюмку какую он варит! Пальчики оближешь! Никого к казану не пускает, когда варит.
- Рецепт, наверное, секретный, - предположил Антон.
- Рецепт? – задумался Женька и выдал неожиданное: – Да ты знаешь, у шулюмки рецепта нет. Шулюмку варить, это… искусство. Вот ты умеешь акварельными красками рисовать?
- Нет, - засмеялся Антон. – У меня все цвета сливаются в одну лужу.
- О! – Женька восторженно поднял указательный палец вверх. – И у меня, по детству помню, тоже. Шулюмка – это как та акварель. Всё в кучу сложишь – и ничего не получится…
- А мы когда будем акварель готовить?
- Ну не сейчас же! – немного возмутился Женька. – Шулюмку варят в сумерках. Это дело такое… Как любовь… Яркого света не любит.
- Долго ещё, - разочаровался Антон, взглянув на небо, где солнце едва перевалило через зенит.
- Оглянуться не успеешь, а уж и сумерки накатят, - успокоил Женька.

За хлопотами время бежало незаметно. Женщины и дети, до того шумно веселившиеся и восторженно вскрикивавшие по поводу и без повода, угомонились, уселись за столик, за негромкой беседой что-то чистили и резали для очередной еды.  Солнце тихо осело за деревья. Листья на деревьях висели без малейшего движения. Пространство заполнилось гулкой тишиной, в которой то с треском лопалось карканье ворон, то нескончаемой цепочкой растягивалось кукушечье отгадывание с двух нот длительности чьей-то жизни. То там, то здесь изредка раздавалось утиное кряканье.
- Крякают! – каждый раз удовлетворённо поднимал палец кверху кто-нибудь из «бывалых» охотников, прислушивался и удовлетворённо кивал головой.
- Крякают… - одобрительно подтверждали другие.
Вдалеке сухо щёлкнул выстрел.
- Постреливают, - удивился Мишка.
- А чего не стрельнуть, коли крякают, - похвалил стрелков Женька.
- Пошли и мы стрельнём, - предложил Толька.
- Пойдём, - лениво согласился Мишка.
- Сходите, - одобрил Женька и напомнил:– Выпейте на посошок, а то пути не будет.
Выпили.
- Хорошая погода, - порадовался Антон. – Тихо, и комаров почти нет.
- Почти?! – возмутился Мишка. – Да их здесь вообще нету! Разве это комары? Мы как-то на остров ездили, на Пустынный, рыбу ловить. Сетями. Вот там комары!
Мишка одобрительно встряхнул руками, будто поймал небольшой качан капусты.
- Вечером, естественно, ушицы забацали. Ну, выпили под ушицу, как ведётся. Погода была скверная, холодно и изморось какая-то.
Мишка сморщился и безнадёжно махнул рукой, мол, гнилое дело, а не погода была. Но тут же одобрил компанию, в которой ловил рыбу:
- Одеты были тепло, кто во что. А Степаныч, директор автошколы, ещё со времён своего отца брезентовый плащ сохранил. Да видели фильм «Особенности национальной рыбалки». Там бухарик в таком ходил. Длинный, почти до пола, плащ, и капюшон, как у смерти. Так вот, Степаныча приспичило по большому. А комарья!.. Не то что по большому штаны снять, ширинку расстегнуть – и то страшно! Налетят стаей и отгрызут…
Мишка серьёзно задумался, покачивая головой.
- В общем, Степаныч у нас мужик умный, решил нужду справлять по науке. Поджёг гриб какой-то, чтобы дымовуху устроить, отошёл подальше в кусты, помахал дымовухой в разные стороны. Типа, комаров разогнал.
- Разгонишь их так, как же! – хмыкнул Женька.
- Ну ты слушай! – возмутился скепсису Женьки Мишка. - Степаныч у нас умный, не то что ты! Распустил вокруг себя плащ, как палатку, сел, спустил штаны, а дымовуху под себя сунул.
- Да уж, умник!
- А то! Тепло ему снизу, и комары не кусают. Ну и в удовольствие посидел сколько надо. Жалко, говорит, газетку нельзя было почитать, стемнело уже.
- Вот ведь… Все ему удовльствия!
- Степаныч, он такой! – одобрил Толька.
- Я думал, хохма какая, а ты рассказал совет из серии «Очумелые ручки»…
- Очумелые кучки, - со смехом поправил Толька.
- Я ж не дорассказал ещё! – возмутился Мишка. - Перебиваете…
- Ну рассказывай!
- Расскажешь с вами, слова не даёте сказать, перебиваете комментариями…
- Ну рассказывай, рассказывай.
- В общем, сделал Степаныч свои дела в полное удовольствие, и радостный возвращается к костру. А Серёга перед ним ходил, лопухом отмахивался, отмахивался, в общем, пришёл злой и неудовлетворённый. Степаныч, довольный такой, садится к костру… Эх вы, говорит, поср…, говорит, и то не умеете! Налейте, говорит, мне под хорошее настроение.
- Ну естественно, облегчился – самое время и на грудь принять! – одобрил Женька.
- Налили ему… Серёга наливал. Руку протянул, стопарик передать, и остановился. «Слушай, - говорит, - Степаныч, что-то от тебя как-то подозрительно пахнет!» А Степаныч руку навстречу тянет, и довольно так отвечает: «Это от меня дымовушкой пахнет. Я ей комаров душил». «Да нет, Степаныч, не дымовушкой. Дерьмецом от тебя попахивает!» В общем, - закончил Мишка, - когда Степаныч садился и шалашиком себя обкладывал, сзади плащ ветром подвернуло, Степаныч на него и наделал. И принёс своё добро к костру.
Все добродушно поулыбались. Смеяться громко было неохота.
- Ну, пойдём, пройдёмся, - напомнил Мишка, кивнув Тольке.
Охотники неторопливо встали, пошли к машинам.
Через некоторое время вернулись. Мишка переоделся в новые камуфляжные штаны и куртку, в такую же шляпу «тирольского» покроя, подпоясался патронташем с множеством патронов. Дополняли образ бывалого охотника высоченные сапоги, на четверть ниже пояса, и двустволка с вертикально расположенными стволами.
- Сфотографировали бы меня, что-ли,  - снисходительно разрешил он женщинам.
Ольга вытащила из сумки фотоаппарат, сфотографировала мужа, стоящего в гордой позе удачного охотника.
Толька не переодевался.
- Я пойду туда, - показал Мишка вдоль протоки. – А ты минут через пять плыви следом и попугивай уток из кустов. Может, какая вылетит.
Толька накачал и спустил на воду резиновую лодку, потихоньку поплыл в ту сторону, куда ушёл Мишка.
- Может и подстрелят, - скептически глянул вслед «охотникам» Женька. – Выскочит какая дура… Нет, не та охота пошла, - вдруг заявил он с сожалением. – Мне отец рассказывал, когда я маленький был. Охотились они как-то на кабанов. Поехали на грузовике. ГАЗ-51, кажется, тогда был грузовичок, трёхтонка. Чуть побольше теперешней «Газели». Не знаю уж, как они загоняли кабанов, но выскочил один недалеко от того места, где грузовик стоял. Отец говорит, таких секачей он ни разу в жизни не видел. Чуть меньше Уазика!
Женька махнул рукой на стоящую машину.
- Да ладно! – не поверил Антон. – Такие мастодонты в каменном веке вымерли!
- Такого я тоже не встречал, а чуть поменьше джипа мы с Мишкой видели. Не веришь, придёт, спроси.
Антон недоверчиво покачал головой, но промолчал.
- Тогда