отдышаться не можешь.
- Душно, еле дошла. Забрались мы сегодня с тобой. Как ещё назад домой идти?
- Да уж дойдём как-нибудь. Не впервой.
Жена тяжело дышала и обмахивалась платком. Подбежал Максик, и жадно присосался к стаканчику с молоком. Наскоро напившись, он умчался обратно в шумную ватагу мальчишек. Там кто-то из родителей затеял играть с ними в футбол. Все гонялись за одним мячиком, и пинали его во все стороны.
- Набегаются, лучше спать будут, - сказал Стефаныч, глядя на их возню.
- А мой и так спит хорошо,- улыбнулась Татьяна.
- Всё как я погляжу у тебя хорошо, да складно - и спит, и ест. В тебя такой пошёл, или в отца?
- Мы с ним вдвоём живём. Я замужем не была, не знаю как это в семьях: то сводятся, то разводятся.
- А что, и родители жили мирно?
- Я детдомовская, в семье не жила никогда. Не знаю ничего про это.
- Ты смотри, детдомовская, а такая самостоятельная, да умелая. Учителя там, что ли, хорошие были?
- Да обычные были учителя. Так уж просто вышло. Живу себе и живу, всем довольная.
- И жильё у тебя есть? - не унимался Стефаныч
- Однушка, выделили сразу, как Стёпка родился.
- Да, дела, - удивлялся Стефаныч, - молодец девка, головастая, видать.
- Чего тебе всё видать? - встряла в разговор его жена. - Что к человеку пристал, что она, да как. Своих, что ли, забот мало.
- Потому и встрял, что впервые вижу такую одинокую, да без тягостных забот. И тебе бы её послушать надо. Вон девка одна растит сына, и всё он у неё ест и пьёт, и ночами спит тихо. А ты вот со своим внуком за сердце держишься до сих пор.
- Да не с ним я держусь, а с его родителями непутёвыми,- отмахнулась жена.
- Во-во. Наша Люська приедет домой раз в году, и разругается с тобой на два вперёд. Всегда всем недовольная, и всё мы ей должны. А ты послушай человека, без дома выросшего. Ни у кого перед ней долгов нет, ни на кого обид не держит. А ты говоришь, чего пристаю. Понять, и то интересно, как это у неё так вышло быть всем довольной, и жить тихо без претензий и нервов. На вот, лучше съешь пирожок, отдышись, - предложил он жене. Та послушно взяла пирог и со вздохом стала жевать.
- А ты, - обратился он к Татьяне, - угощайся нашими яблочками. - Между прочим, со своего огорода. Урожай в этом году знатный. Яблоки девать некуда. Приходи к нам, забирай, вкусного варенья наваришь, на весь год хватит. Вот продаём только огород-то, решились, наконец. Тяжело уже ухаживать.
- Не откажусь, - обрадовалась Татьяна. - Варенье не помешает, зимой, так в самый раз. Я печь люблю, туда и пойдёт.
- Ишь ты, - не переставал удивляться Стефаныч, - печь любит. - Ну, девка, ну, индивидуум. И чего мы свою сами растили? Надо было сразу в детский дом определять. Сейчас бы всё умела, и никаких претензий бы не предъявляла. А, мать, скажи, - толкнул он жену в бок.
- Да ну тебя, - устало отмахнулась та.
- Не зуди, лучше человека послушай. Повар она, между прочим, классный, а это уже по твоей части, понять должны друг друга. Ты же тоже у меня кулинар не самый последний. Моя Петровна тоже готовит будь здоров как, - он гордо посмотрел на Танюшку. - Иной раз такое наготовит, пальчики оближешь, а вот Люська не в мать пошла. Картошку, бывало, пожарит и ту сожжёт. Вот уж чего не любит, так это готовить. В этом я своего зятя, как мужик мужика, понимаю. Ни тебе поесть, ни тебе попить с аппетитом.
- Да замолчи уже, - цыкнула на него жена. - Родную дочь засрамил.
- А тут, как ни крути, а хорошего сказать особо нечего. Нет в нашей Люське женского начала. Потому и муж всё уйти норовит. Да, красотой она, конечно, не обижена, и фигура присутствует. А вот семью вести желания нет, это факт. Не переняла это она у тебя, не переняла, - со вздохом огорчения сказал он, глядя на жену.
- Ну не всем же быть отменными поварами, - отмахнулась та.
- А она и мать никакая. Сплавила ребёнка и мотается там по кабакам, да подругам. Что, скажешь не так?
- Ничего я тебе не скажу. И ты помолчи, раскудахтался тут, - отрезала Петровна.
- Да чего уж там, платком от дождя не укрыться, - махнул рукой Стефаныч.
В это время игра в мяч закончилась, и мальчики вернулись на одеяло.
- А давайте я с ними по лесочку тут немного поброжу, - предложила Татьяна. - Погуляем чуток, а вы отдохнёте, - обратилась она к Петровне.
- Да идите, - отозвался вместо неё Стефаныч, - побродите. - Вон мать в себя никак прийти не может. Погода, что ли, сказывается. Может, дождь набежит. А, мать? Ты от дождя что взяла, или так поскачем, если пойдёт?
- Всего не прихватишь, - отозвалась та и прилегла на одеяло.
Стефаныч не ошибся, буквально через полчаса небо почернело, налетел сильный ветер, и закапали крупные капли дождя. Татьяна с мальчишками спешно побежали обратно на поляну. Встревоженные старики уже ждали. Вещи были собраны. Татьяна водрузила обоих ребятишек на коляску, и бегом припустилась с ними домой. Дождь разыгрался сильный, детей закутали в одеяла, а дед с бабкой вымокли до нитки. Быстро идти Петровна не могла совсем. Татьяна, оставив свой адрес, унеслась с детьми вперёд. Стефаныч с женой догоняли их по залитой водой дороге. Дома она первым делом закинула пацанов в ванную. Набросав им кучу игрушек, взялась за ужин. Ей надо было накормить и согреть промокших до нитки новых знакомых. Те пришли спустя полчаса. С обоих буквально текло. Скинув мокрую одежду, они завернулись в одеяла и уселись за стол. Мальчики к тому времени уже сытые играли, и не нуждались в присмотре.
- Ну, угощай, повариха, - сказал Стефаныч. - Удивляй своими изысками.
- Да какие у меня изыски, я ведь гостей встречать не собиралась. Что есть, то и есть.
- Это я так, для понятия, - успокоил её Стефаныч.
- Ну, тогда прошу отведать запеканку творожную с черносливом. Мы со Стёпкой её очень уважаем.
- Дела, - выдохнул Стефаныч, - ещё и с черносливом. – А, мать, каково? - он мотал головой, и удивлённо надувал щёки. А киселя хвалёного случаем нет?
Есть, - спохватилась Татьяна. - Как раз осталось немного, попробовать хватит.
Она быстро налила в стакан жидкость белёсого цвета.
- Вот ты и пробуй, - сказала Петровна мужу. - Ты у нас дегустатор- любитель. А нам потом скажешь, мы тебе и поверим, - смеялась она.
Стефаныч закатил глаза и начал отпивать кисель маленькими глотками. Увидев это, Стёпка разревелся. Татьяна смутилась. Она знала, что сын не угомонится, пока не допьёт свой любимый кисель.
- Да есть, тебе есть, - успокаивала она его. - Твоя чашка тебе всегда есть.
- Тот сразу замолк и заулыбался. Выхватил у матери протянутую кружку и начал смачно пить. Максик смотрел на него во все глаза. Потом неожиданно для всех убежал в коридор.
- Ты-то чего? - кинулся за ним дед.
Но пацан обиженно пыхтел и отбивался от него.
- Да он киселя хочет, - догадалась Татьяна. - Все пьют, а ему не дали даже попробовать.
- Ну дела, - выдохнул дед. - Знал бы, что так будет, свой бы пить не стал.
- Я сейчас ещё сварю, только подождать придётся, пока сварится, да остынет, - успокаивала их Татьяна.
- Будешь ждать? - обратилась она к Максику.
Тот весело кивнул головой.
- Дела, - опять выдохнул дед.
Татьяна взялась быстро натирать ревень, заворачивать его в марлю, и выжимать сок. Максик наблюдал за этой процедурой во все глаза. Бабушка сидела на диване, откинувшись на спинку. Она плохо себя чувствовала, и не встревала в процесс.
Кисель сварился быстро, но ждать пока он остынет, у Максика не было терпения. Он обиженно надувал губы, и несколько раз пытался хныкать. Но, встречая укоризненный взгляд Татьяны, быстро замолкал. Кисель он выпил залпом. Дед с бабкой были вне себя от восторга.
- Ну Танюха, ну кулинарша, такое дело для нас сделала. Вот если бы ты ещё нам и с питанием дело наладила, цены бы тебе, дорогая, не было. Первая гостья в нашем доме, это я тебе точно говорю.
- Да наладим, он парень сговорчивый.
Макс смотрел на неё во все глаза и силился понять, что такого есть в этой тётке, что так притягивает его, и заставляет с ней соглашаться. Домой он уходил нехотя, и только после того, как ему пообещали на следующие выходные снова повети на ту же поляну, куда придет тётя Таня со Стёпкой, и обязательно с киселём.
Шёл четвёртый месяц их знакомства. За это время Татьяна привыкла к присутствию в её жизни Стефаныча и Петровны. Да и Максик не доставлял ей особых хлопот, хотя характер проявлял часто и настойчиво. Старики, как оказалось, тоже нуждались в общении, и даже больше, чем она. Эта позитивная хлебосольная девочка пришлась им к душе. Они помнили, что Танюшка детдомовская, и старались приблизить её к себе как можно теснее, даже предложили встретить её день рождения и Новый год у них, за семейным столом. Танюшка согласилась охотно. Ей ещё не приходилось отмечать свой день рождения в семейном кругу. И когда пришло время, она с замиранием сердца стала готовиться к этой встрече.
Накануне позвонил Стефаныч и сказал, что к ним на праздник приехала дочка с мужем. Соскучились по ребёнку.
- Но, - добавил он, - наши планы насчёт твоего дня рождения не меняются. Ждём, приходи.
Ближе к 10 часам вечера Танюшка позвонила в знакомую дверь. Им открыл хмурый недружелюбный молодой мужчина. От него сильно пахло табаком, и вид был какой-то неухоженный, непраздничный. Пропустив гостей в квартиру, он вышел курить на лестничную клетку. Следом за ним, даже не поздоровавшись, выпорхнула молодая женщина. Стефаныч и Петровна тоже выглядели не лучшим образом. Оба были явно расстроены и рассеяны. Привычно махнув Татьяне рукой, они скрылись на кухне. Стёпка сразу убежал в комнату к Максику, а Татьяна пошла следом за хозяевами.
- Может, мы совсем некстати, - спросила она Стефаныча.
- Тут, похоже, всё некстати, - отмахнулся тот.- Смотри, привыкай, - сказал он, немного погодя. - Вот она тебе семейная атмосфера понимания. Приехали, опять все недовольные и опять разругались. А мы всё это должны смотреть и терпеть. У людей праздник, а у нас дочь с зятем приехали. Что ты будешь делать, ну нет от них покоя, и всё тут.
Петровна фартуком утирала слёзы.
- Чует моё сердце, и тебе они праздник испортят. Угораздило меня вас позвать. Да кто ж знал, что они заявятся.
Петровна продолжала тихо всхлипывать.
- Ну так, может, мы тогда пойдём, пока не поздно. Дома посидим, как обычно.
- Вы-то как раз посидите именно тихо. Нам бы так посидеть. - c глубоким вздохом отозвался Стефаныч. Неудобно получается: вас сорвали, а теперь ещё и выгоняем как-будто.
- Да что вы, Стефаныч, я же всё понимаю, - утешала его Татьяна.
- Откуда ты всё понимаешь? Ты в семье-то никогда не жила.
- На других смотрела, видела, как живут,- миролюбиво улыбнулась Татьяна.
Но уйти сразу не получилось. Максик и Степашка так дружно заревели, что от мысли уйти домой Татьяна отказалась сразу. Она уселась на диван и взялась играть с мальчишками, краем глаза поглядывая в экран маленького телевизора. В соседней комнате атмосфера накалялась. Петровна уже плакала, не скрываясь, Стефаныч пару раз переходил на крик. «Лучше бы всё же уйти, - думала Татьяна.- Вот попала в переплёт. И Стёпку жалко, они с Максом столько ждали этого праздника, надеялись наиграться вместе. Будут реветь до утра. Оба».
Минут за десять до наступления Нового года Стефаныч зашёл к ним в комнату с двумя фужерами шампанского.
- А давай мы тут с тобой выпьем одни, без крикунов,- сказал он, силясь улыбнуться.
Татьяна взяла
