Танюшка

отдышаться не можешь.
- Душно, еле дошла. Забрались мы сегодня с тобой. Как ещё назад домой идти?
- Да уж дойдём как-нибудь. Не впервой.

Жена тяжело дышала и обмахивалась платком. Подбежал Максик, и жадно присосался к  стаканчику с молоком. Наскоро  напившись, он умчался обратно в шумную ватагу мальчишек. Там кто-то из родителей затеял играть с ними в футбол. Все гонялись за одним мячиком, и пинали его во все стороны.
- Набегаются,  лучше спать будут, - сказал Стефаныч, глядя на их возню.
- А мой и так спит хорошо,- улыбнулась Татьяна.
- Всё как я погляжу у тебя хорошо, да складно - и спит, и ест. В тебя такой пошёл, или в отца?
-  Мы с ним вдвоём живём. Я  замужем не была, не знаю как это в семьях: то сводятся, то разводятся.
- А что, и родители жили мирно?
- Я детдомовская, в семье не жила никогда. Не знаю ничего про это.
- Ты смотри, детдомовская, а такая самостоятельная, да умелая. Учителя там, что ли, хорошие были?
- Да обычные были учителя. Так уж просто вышло. Живу себе и живу, всем довольная.
- И жильё у тебя есть? - не унимался Стефаныч
- Однушка, выделили сразу, как Стёпка родился.
-  Да, дела, - удивлялся Стефаныч, - молодец девка, головастая, видать.
- Чего тебе всё видать? - встряла в разговор его жена. - Что к человеку пристал, что она, да как. Своих, что ли, забот мало.
- Потому и встрял, что впервые вижу такую одинокую, да без  тягостных забот. И тебе бы её послушать надо. Вон девка одна растит сына, и всё он у неё ест и пьёт, и ночами спит тихо. А ты вот со своим внуком за сердце держишься до сих пор.
- Да не с ним я держусь, а с его родителями непутёвыми,- отмахнулась  жена.
- Во-во. Наша Люська приедет домой раз в году, и разругается с тобой на  два вперёд. Всегда  всем недовольная, и всё мы ей должны. А ты послушай человека, без дома выросшего. Ни у кого перед ней долгов нет, ни на кого обид не держит. А ты говоришь, чего пристаю. Понять, и то интересно, как это у неё так вышло быть всем довольной, и жить тихо без претензий и нервов.  На вот, лучше съешь пирожок, отдышись, - предложил он жене. Та послушно взяла пирог и со вздохом стала жевать.

- А ты, - обратился он к Татьяне, - угощайся нашими яблочками. - Между прочим, со своего огорода. Урожай в  этом году знатный. Яблоки девать некуда. Приходи к нам, забирай, вкусного варенья наваришь, на весь год хватит.  Вот продаём   только  огород-то, решились, наконец. Тяжело уже ухаживать.

- Не откажусь, - обрадовалась Татьяна. -  Варенье не помешает, зимой, так в самый раз. Я печь люблю, туда и пойдёт.
- Ишь ты, - не переставал удивляться Стефаныч, - печь любит. - Ну, девка, ну, индивидуум. И чего мы свою сами растили? Надо было сразу в детский дом определять. Сейчас бы всё умела, и никаких претензий бы не предъявляла. А, мать, скажи, - толкнул он жену в бок.
-  Да ну тебя, -  устало   отмахнулась  та.
- Не зуди,  лучше человека послушай. Повар она, между прочим, классный, а это уже по твоей части, понять должны друг друга. Ты же тоже у меня кулинар  не самый последний. Моя Петровна тоже готовит будь здоров как, - он гордо посмотрел на Танюшку. - Иной раз такое наготовит, пальчики оближешь, а вот Люська  не в мать пошла. Картошку, бывало, пожарит и ту  сожжёт. Вот уж чего не любит, так это готовить.  В этом я своего зятя, как мужик мужика, понимаю.  Ни тебе поесть, ни тебе  попить с аппетитом.
- Да замолчи уже, - цыкнула на него жена. -  Родную дочь засрамил.
- А тут, как ни крути, а хорошего сказать особо нечего. Нет в нашей Люське женского начала. Потому и  муж всё уйти норовит. Да, красотой она, конечно, не обижена, и фигура присутствует. А вот семью вести желания нет, это факт. Не переняла это она у тебя, не переняла, - со вздохом огорчения сказал он, глядя на жену.
- Ну не всем же быть отменными поварами, - отмахнулась та.
-  А она и мать никакая. Сплавила ребёнка и мотается там по кабакам, да подругам. Что, скажешь не так?
- Ничего я тебе не скажу.  И ты помолчи, раскудахтался тут, - отрезала  Петровна.
- Да чего уж там, платком от дождя не укрыться, - махнул рукой Стефаныч.
В это время игра  в мяч закончилась, и   мальчики вернулись на одеяло.
- А давайте я с ними по лесочку тут немного поброжу, - предложила Татьяна. - Погуляем чуток, а вы отдохнёте, -  обратилась она к Петровне.
- Да идите, -  отозвался вместо неё Стефаныч, - побродите. -  Вон мать в себя никак прийти не может. Погода, что ли, сказывается. Может, дождь набежит.  А, мать? Ты от дождя  что взяла, или так поскачем, если пойдёт?
- Всего не прихватишь, - отозвалась та и прилегла на одеяло.

Стефаныч не ошибся, буквально через полчаса небо почернело, налетел сильный ветер, и закапали крупные капли дождя. Татьяна  с мальчишками спешно  побежали обратно на поляну. Встревоженные старики уже ждали. Вещи были собраны. Татьяна  водрузила обоих ребятишек на коляску, и бегом припустилась с ними домой. Дождь разыгрался сильный, детей закутали в одеяла, а  дед с бабкой вымокли до нитки. Быстро идти Петровна не могла совсем. Татьяна, оставив свой адрес,  унеслась с детьми вперёд. Стефаныч с женой догоняли их по залитой водой дороге. Дома она первым делом закинула пацанов в ванную. Набросав им кучу игрушек,  взялась за ужин. Ей надо было накормить и согреть промокших до нитки новых знакомых. Те пришли спустя полчаса. С обоих буквально текло. Скинув мокрую одежду, они завернулись в одеяла и уселись за стол. Мальчики к тому времени уже сытые играли, и не нуждались в присмотре.

- Ну, угощай, повариха, - сказал Стефаныч. - Удивляй своими изысками.
- Да какие у меня изыски, я ведь гостей  встречать не собиралась. Что  есть, то и есть.
-  Это я так, для понятия, - успокоил её Стефаныч.
- Ну, тогда прошу отведать запеканку творожную с черносливом. Мы со  Стёпкой её очень уважаем.
- Дела, - выдохнул Стефаныч, -  ещё и с черносливом. – А, мать,  каково? - он мотал головой, и удивлённо надувал щёки. А киселя хвалёного случаем нет?
Есть, - спохватилась Татьяна. - Как раз осталось немного, попробовать хватит.
Она быстро  налила  в стакан жидкость белёсого цвета.
-  Вот ты и пробуй, - сказала Петровна мужу. - Ты у нас дегустатор- любитель. А нам потом скажешь, мы тебе и поверим, - смеялась она.
Стефаныч закатил глаза и начал отпивать кисель маленькими глотками.  Увидев это, Стёпка  разревелся.  Татьяна смутилась.  Она знала, что сын не угомонится, пока  не допьёт свой любимый кисель.
- Да есть, тебе есть, - успокаивала она его. - Твоя чашка тебе всегда есть.
- Тот сразу замолк и заулыбался.  Выхватил у матери протянутую кружку и начал смачно пить.  Максик смотрел на него во все глаза. Потом неожиданно для всех убежал в коридор.
- Ты-то  чего? - кинулся за ним дед.
Но пацан обиженно пыхтел и отбивался от него.
- Да он киселя хочет, - догадалась Татьяна. - Все пьют, а ему не дали даже попробовать.
- Ну дела, -  выдохнул дед. - Знал бы, что так будет, свой бы пить не стал.
- Я сейчас ещё сварю, только подождать придётся, пока сварится, да остынет, -  успокаивала их Татьяна.
- Будешь ждать? - обратилась она к Максику.
Тот весело кивнул головой.
-  Дела, - опять выдохнул дед.

Татьяна взялась быстро  натирать ревень, заворачивать его в марлю, и выжимать сок.  Максик наблюдал за этой процедурой во все глаза. Бабушка  сидела на диване, откинувшись на спинку. Она плохо себя чувствовала, и не встревала в процесс.
Кисель сварился быстро, но ждать пока он остынет, у Максика не было терпения. Он обиженно надувал губы, и несколько раз пытался хныкать. Но, встречая укоризненный взгляд  Татьяны, быстро замолкал. Кисель он выпил залпом.  Дед с бабкой были вне себя от восторга.

- Ну Танюха, ну кулинарша, такое дело для нас сделала.  Вот если бы ты ещё нам и с питанием дело наладила, цены бы тебе, дорогая, не было. Первая гостья  в нашем доме, это я тебе точно говорю.
- Да наладим, он парень сговорчивый.
Макс смотрел на неё во все глаза и силился понять, что такого есть в этой тётке, что так притягивает его, и  заставляет с ней соглашаться. Домой он уходил нехотя, и только после того, как ему пообещали на следующие выходные снова повети  на ту же поляну, куда придет тётя Таня со Стёпкой, и обязательно с киселём.

  Шёл четвёртый месяц их знакомства. За это время  Татьяна  привыкла к  присутствию в её жизни Стефаныча и Петровны. Да и Максик не доставлял ей особых хлопот, хотя характер проявлял часто и настойчиво.  Старики, как оказалось, тоже нуждались в  общении, и даже больше, чем она. Эта позитивная хлебосольная девочка пришлась им к душе. Они помнили, что Танюшка детдомовская, и старались приблизить её к себе как можно теснее, даже предложили  встретить её день рождения и Новый год у них, за семейным столом. Танюшка согласилась охотно. Ей ещё не приходилось отмечать свой день рождения в семейном кругу. И когда пришло  время, она с замиранием сердца стала готовиться  к этой встрече.  
Накануне позвонил Стефаныч и сказал, что к ним на праздник приехала дочка с мужем. Соскучились по ребёнку.

- Но, - добавил он, - наши планы насчёт твоего дня рождения не меняются. Ждём, приходи.  
Ближе к 10 часам вечера Танюшка позвонила  в знакомую дверь.  Им открыл  хмурый недружелюбный молодой мужчина. От него сильно пахло табаком, и вид был какой-то неухоженный, непраздничный.  Пропустив гостей в квартиру,  он вышел курить на лестничную клетку. Следом за ним, даже не поздоровавшись, выпорхнула молодая женщина. Стефаныч и Петровна тоже выглядели не лучшим образом. Оба были явно расстроены и рассеяны.  Привычно махнув Татьяне рукой, они скрылись на кухне. Стёпка сразу убежал в комнату к Максику, а Татьяна пошла следом за хозяевами.

-  Может, мы совсем некстати, - спросила она Стефаныча.
- Тут, похоже, всё некстати, - отмахнулся тот.- Смотри, привыкай, - сказал он, немного погодя. - Вот она тебе семейная атмосфера понимания. Приехали, опять все недовольные и опять разругались. А мы всё это должны смотреть и терпеть. У людей праздник,  а у нас дочь с зятем приехали. Что ты будешь делать, ну нет от них покоя, и всё тут.
Петровна фартуком утирала слёзы.

- Чует моё сердце, и тебе они праздник испортят. Угораздило меня вас позвать. Да кто ж знал,  что  они заявятся.
Петровна продолжала тихо всхлипывать.
- Ну  так, может,  мы тогда пойдём, пока не поздно. Дома посидим, как обычно.
- Вы-то как раз посидите  именно тихо. Нам бы так посидеть. - c глубоким вздохом отозвался  Стефаныч. Неудобно получается:  вас сорвали, а теперь ещё и выгоняем как-будто.
- Да что вы, Стефаныч, я же всё понимаю, - утешала его Татьяна.
- Откуда ты всё понимаешь? Ты в семье-то никогда не жила.
- На других смотрела, видела, как живут,- миролюбиво улыбнулась Татьяна.

Но уйти сразу не получилось. Максик и Степашка так дружно заревели, что от мысли уйти домой Татьяна отказалась сразу. Она уселась на диван и взялась играть  с мальчишками, краем глаза поглядывая в экран маленького телевизора. В соседней комнате атмосфера накалялась. Петровна уже плакала, не скрываясь, Стефаныч пару раз переходил на крик. «Лучше бы всё же уйти, - думала Татьяна.- Вот попала в переплёт. И Стёпку жалко, они с Максом столько ждали этого праздника, надеялись наиграться вместе. Будут реветь до утра. Оба».

Минут за десять до наступления Нового года Стефаныч зашёл к ним в комнату с двумя фужерами шампанского.
- А давай мы тут с тобой выпьем одни, без крикунов,- сказал он, силясь улыбнуться.
Татьяна взяла