нет? Я над настоящей пропастью висел и то не испугался.
- Обещаю не обделить, - щедро успокаиваю.
Теперь засмеялась в голос, довольная. Надо понимать, что высокие договаривающиеся стороны пришли к взаимовыгодному согласию. Прекрасно! Я – человек деловой, время для меня – дороже даже сгущёнки, поэтому, не базаря без толку, перехожу к делу:
- Алевтина Викторовна, - присаживаюсь напротив и впериваю глаза в глаза, - всем известно, что вы замечательнийший петрограф и минералог. – Она опять засмеялась, но тихо, с бульканьем в грудь. Глаза заблестели от удовольствия, а лицо слегка порозовело. Что ни говори, а лесть – наповальное оружие для завоевания женщин. Кому-кому, а уж мне… Ладно, замнём для ясности. – Поэтому, наверное, чё-нибудь знаете об электропроводности пород и минералов? – закончил деликатно.
Она, потускнев от сложного вопроса, усмехнулась совсем слабо, одним движением лица.
- Чё-нибудь, - соглашается, - наверное, знаю, - и добавляет для страховки, - хотя никто не может дать верной оценки своим знаниям. С вами мне, конечно, не сравниться.
Уж это точно, поскольку я, к стыду своему, фактически ничего не знал, но переубеждать, опять же из деликатности, не стал.
- А зачем вам? – кобенится для блезиру, трепыхаясь на крючке соавторства. – У вас же какие-то там свои сопротивления? – А самой, чувствую, интересно, да и кому безразлично, когда ты и твои знания нужны?
Отвечаю:
- Мне, - талдычу, - доверили обработку электроразведки по участку, который у вас на столе, а электрических свойств по нему нет.
- Так возьмите у Розенбаума по соседнему, - ошпаривает она профессионально.
- Возьму, - соглашаюсь без ропота, - обязательно возьму. Но потом. – Она замерла, ждёт объяснения. – Видите ли, - продолжаю терпеливо, - я решил провести обработку материалов собственным, нигде, разумеется, не опубликованным методом, для которого нужны первичные данные.
Она сразу навострилась и лыбиться перестала, но я не стал вдаваться в детали – сворует идею, и поди доказывай, кто автор, а кто соавтор. Знаю я этих учёных как облупленных. К нам аспиранты на практикумы приходили, так такое рассказывали про учёных светил, что в глазах темнело. Они там, в академиях, только тем и занимаются, что шныряют по соседским лабораториям и вынюхивают-выслеживают, кто чем занимается и кто что придумал. Чуть кто зазевается, уведут идею ни за понюшку и не сознаются ни в жисть. Кто слямзил и застолбил, тот и гений, а кто допетрил да протелился и прошляпил, тот лопух и уши холодные. Я про свою идеющу никому не проболтаюсь, никаким Розенбаумам с Зальцмановичихой впридачу, пока сам всё не сделаю, свидетельство об изобретении не получу, диссертацию не защищу и книгу не издам. Тогда, будьте любезны, знакомьтесь, просвещайтесь, повышайте свой низкий уровень. И ей бы не перечить, а молча помочь гению, тем бы и прославилась в веках.
- Давайте, смиренно предлагаю, проигнорировав её немой вопрос, - попробуем сообща расположить породы участка в последовательности убывания вероятной электропроводности в соответствии с их минеральным составом и текстурными особенностями. Пусть эта шкала станет начальным материалом для интерпретации электропрофилирования. По мере накопления фактического материала она, естественно, будет меняться и пополняться так, чтобы петрография пород максимально соответствовала их электрическим свойствам и наоборот, а у нас получилась бы, в конце концов, петроэлектрическая характеристика пород. Понадобятся, естественно, и данные по другим участкам. Я вижу здесь более обширный фронт деятельности для вас, а не для меня, - подвесил в заключение клок сена.
Короче, изрядно поцапавшись, причём, я был, естественно, по-мужски предельно корректен и не сумел довести её до истерики, смастрячили мы вполне симпатичную эталонную табличку, из которой сами собой выперли основные базовые истины: высокими сопротивлениями на участке должны обладать известняки, интрузивы среднего и кислого составов, кремнистые сланцы и вулканические лавы. Остальные породы могут иметь широко перекрывающиеся интервалы сопротивлений, и среди них наиболее низкими сопротивлениями должны фиксироваться глинистые сланцы и алевролиты. Я был удовлетворён: мы идём к цели по научному пути.
- А как у вас здесь насчёт трещин? – спрашиваю с надеждой у эрудированной консультантши и слышу в ответ то, что мне надо. Оказывается, трещин здесь всяких-яких как собак нерезаных: и стаями в виде зон, и в одиночку в виде отдельных разрывов. Чешут вдоль и поперёк, не разбирая ни направлений, ни пород. Фактически весь здешний край в трещинах, трещинках, зонах трещиноватости, разрывах и разломах. Того и гляди сверзнешься в какую-нибудь и улетишь в тартарары к дьяволу в мантию. Но каков гений: ещё утром я предсказал их множество и многообразие и не ошибся. Хорошо, что они все замусорены осколками разрушенных пород и вообще чем попало – всякой рыхлятиной и сильно обводнены и, значит, как я и установил, обладают очень низкими сопротивлениями. Следовательно, поднимая сопротивления вмещающих пород выше пиков графиков, прав я, а не Розенбаум, безжалостно срезающий пики по живому. Итак, мы с помощницей установили наличие на участке трёх классов пород: мощных изоляторов, тонких проводников и всех остальных, с которыми надо будет подразобраться и навести среди них порядок. Можно было бы на этой высокой ноте и кончить.
Но где там! Разве Алевтина с её консервативно-жёлчным характером затвердевшего от партдиректив сухаря позволит? Настоящий изолятор! Должна, брюзжит, вас предупредить ещё, что кроме интенсивной трещиноватости на площади широко и в разной интенсивности развиты вторичные метасоматические процессы, и пошла перечислять в садистском самозабвении всякие «-ации», с которыми мы уже мучались на пару при интерпретации магниторазведки, и все они, в той или иной мере, снижают истинные сопротивления пород. И как их угадать, и как учесть, к какому классу отнести, когда они произвольно шуруют из одного в другой? Господи, ну что за человек! Нет, чтобы вспомнить о неприятном потом когда-нибудь, при случае, и не портить сейчасного радостного настроения. Я не такой! Если преподаватель радовался чему-нибудь, что сумел выудить из меня на экзамене, то я, чтобы продлить ему радость, обязательно добавлял ещё что-нибудь. И если совсем обалдевший от радости экзаменатор выставлял меня, к моему огорчению, за дверь, я не расстраивался, потому что доставить радость уважаемому человеку было для меня ценнее собственного огорчения. Алевтину, похоже, ничем не обрадуешь. А сама она на этом не остановилась и к ложке дёгтя в нашу общую громадную бочку мёда добавила ещё поварёшку, вспомнив ни к селу ни к городу, что не худо бы геофизикам заняться непосредственно поисками рудных тел, о чём они твердят на каждом углу и в каждом проекте. А как ими займёшься, когда они нафаршированы минералами-изоляторами и не отличаются значительными аномальными сопротивлениями, если не сложены сплошь рудными минералами и колчеданными спутниками и при этом не окислены. Да и мощность у тел не ахти какая. Куда их поместить, к какому отнести классу? Врагов народа? То, что не получается, лучше оставлять на потом. Когда припрёт, само выйдет. А пока надо бы провернуть небольшое деликатное дельце.
- Алевтина Викторовна, - обращаюсь к заметно потускневшей соавторше, отведя на всякий случай глаза в сторону, - дайте… - и чуть не ляпнул автоматом: «списать», в последнюю секунду смял подлый язык и произнёс твёрдо, -…скопировать… - вот правильное определение, и чего я не использовал его в институте? Звучит-то как: «Слышь, Лёха, дай скопировать»,а то грубо: « дай списать», не интеллигентно. Скопировать – совсем не то, что списать, хотя процесс тот же. Ну да ладно – всё это теория, а на практике, значит, прошу я у неё: - Дайте скопировать вашу карту. Хочу посмотреть по своим графикам, какими реальными сопротивлениями отмечаются породы.
- Я её ещё не кончила, - не хочет она отдавать свою мазню и позориться.
Приходится успокаивать:
- Если удастся установить опорные слои и границы, мы с вами вместе и докончим, лады?
Отдала она мне недоделку, отчекрыжила от рулона лист кальки, и я устроился за рябушинским столом списывать, т.е., копировать, а она влила последний ковш дёгтя в наш с таким старанием собранный чан мёду:
- Вам, - талдычит сердито, - никогда не разобраться со своей геофизикой, если вы не будете знать хотя бы прикладной геологии.
Что за характер? Как ей с таким удаётся звать в светлое будущее? Я и без неё усёк, что без капитальных знаний геологии мне не обойтись. Но молчу, усердно сдирая на кальку её кривулины, даже язык высунул. Кто-то когда-то сказал: «Не гневи бога и женщину!» Я и не гневлю, сдерживаясь. Мне карта позарез нужна, а не её сентенции. Закончил, поблагодарил и отвалил восвояси, решив отказаться от соавторши.
В камералке бабьё всё ещё перемывало новогодние кости, прочно утвердившись вокруг чайника, а Розенбаум безмятежно клевал носом, стараясь попасть в зажатый торчком в руке карандаш. Пришлось срочно вмешаться и предотвратить тяжёлый несчастный случай.
- Слушай, Альберт, - подхожу к нему, - покажи, что ты делаешь с графиками.
Он обрадовался, что можно по-другому убить время, с готовностью развернул свой рулон и приглашает:
- Присаживайся, смотри, - и на чистом графике хлесть через середину пик линию.
- Что это? – спрашиваю, хотя и знаю. – Почему так?
Он снисходительно улыбнулся, радуясь утереть нос инженеришке.
- Осреднённая линия сопротивления горизонта, которой исключаются искажения, вносимые в наблюдения неоднородным составом рыхлых отложений, рельефом и другими помехами.
- А кто установил это? – допытываюсь.
Он улыбнулся ещё шире.
- Сами додумались.
Потом показал, как, используя теоретические кривые, определяет точное положение контактов, и против этого возразить даже мне было нечего.
- Вот результаты интерпретации – корреляционная схема, - торжественно вытягивает из-под рулона затёртый лист, испещрённый короткими трещинами, треугольниками, параллелограммами и другими геометрическими фигурами так, что он превратился в бабушкино лоскутное одеяло.
- И как эта штуковина согласуется с геологической картой? – спрашиваю, зная ответ.
- А никак! – улыбается довольный интерпретатор и кладёт рядом простецкое Алевтинино произведение с плавно извивающимися протяжёнными горизонтами и редкими разрывами. – Я пытался проследить по графикам геологические границы, но ничего не вышло: сопротивления горизонтов часто меняются, корреляция пропадает, а границы прерываются. В общем, и близко не получается такой идеальной картины, как у Сухотиной. Пускай дальше Трапер с Коганом химичат.
«Ему легче», - порадовался за соратника, - «мне придётся химичить самому: я никому не уступлю заключительной доли, не дождётесь». Мы ещё с часик посидели дружненько за обработкой графиков, и только когда я хорошенько уяснил чужую технику обработки, отвергнутую мною напрочь, с сожалением расстались. Особенно Розенбаум, которому снова надо было впадать в дремотный анабиоз.
После плодотворных консультаций с обеими враждующими сторонами я наглухо уединился в
