Я пристроился в конец длиннющего извилистого хвоста очереди. Впереди маячила режущая глаза световая вывеска: неизвестной породы жирный одноглазый тип в синем комбинезоне с каким-то громоздким устройством в лапах периодически принимался буравить и без того рыхлую почву у себя под ногами, затем возвращался в исходное положение. Видимо, этот захватывающий ролик, по мнению создателей, должен был напоминать присутствующим, что они притащились сюда, чтоб получить работу и не ждали, что их отправят в санаторий.
Со всей Вселенной тянулись существа к этой бесплодной планетке в международное кадровое агентство. Неделями жили в вонючих клетушках, ели, что удавалось купить или, по большей части, украсть у товарищей по несчастью или аборигенов, напивались и затевали потасовки. Так и убивали время в ожидании своей очереди, и хватались за любую возможность рвануть дальше. На работу или войну - неважно.
Кроме официального агентства можно было найти работу через вербовщиков, которых великое множество ошивалось на этой планете. Но тут уже никто ничего не гарантировал. Тебя могли нанять присматривать за парочкой отпрысков состоятельной семьи в древней, как Вселенная, величественной Онше, но разбитое корыто, лишь отдалённо напоминающее коскор, шлёпалось в навозную лужу возле фермы по разведению рабов на каком-нибудь Кенгоре. Когда ты с такими же олухами вываливался из коскора, фермеры принимались побоями заталкивать прибывших в хлев, отбирали одежду и вставляли каждому толстенное кольцо в самое чувствительное место. Через него продёргивалась верёвка, которой прочно привязывали пленников к перекладине в стойле. День тебе давали на то, чтобы боль из невыносимой превратилась в тупую. Дальнейшая твоя жизнь заключалась в усердном воспроизводстве рабов - к тебе приводили инопланетных самок, таких же пленниц, по нескольку в день. Потчевали какой-то жидкой гадостью, которую варили из потрохов мёртвых рабов. К тому же жара стояла невыносимая. Но тех, кто не делал своё дело, безжалостно убивали. Остальные рано или поздно умирали.
Из тысячи обитателей нашего хлева, через неделю осталось триста. Через месяц пятьдесят. Но я оказался крепким как кость. Мне чудом удалось сбежать через два месяца, в день прибытия новых рабов. К тому времени я едва держался на ногах и был близок к помешательству, но я нашёл в себе силы – рассёк кожу об острый край каменной перегородки, чтобы освободиться от кольца. Через кишащее месиво тел новоприбывших, которых ещё не успели привязать, мне удалось проскользнуть незамеченным для хозяев и проникнуть в кабину пилота, который ради удобства выгрузки посадил корабль вплотную к хлеву. Я задушил пилота голыми руками, задраил люк и стартовал.
С тех пор я осторожен. Очень осторожен. И когда деньги на исходе, я ищу работу только через Агентство. Да, это дольше, и процент они берут немалый, но я по крайней мере знаю, что новый хозяин не вставит мне в мошонку кольцо и не поставит в стойло.
Агентство выдаёт билет на дорогу до места назначения и одаривет пачками корма. Для большинства прибывших сюда в душных трюмах грузовых кораблей или сортирах пассажирских Агенство – единственный шанс хоть немного заработать на жизнь. Собственную или своей семьи. Но есть и другие. Вроде меня. Мне просто интересно колесить по Вселенной, жить на разных планетах, глазеть на аборигенов и общаться с ними. Нет, деньги, конечно имеют значение, но главной остаётся всё же страсть к авантюрам. Всё моё имущество умещается в небольшой дорожной сумке, но я ничуть не завидую обладателем домов, семей и внушительного количества денег. Я счастливее их в сотни раз, потому что, не имея никаких якорей, побывал за тридцать лет своей жизни не в одной галактике и повидал столько, сколько не приснится ни одному обывателю в самом прекрасном фантастическом сне. Сегодня здесь, завтра - за несколько световых лет отсюда. Но именно за это я и люблю жизнь. Это у меня в крови. Мой отец тоже был неугомонным путешественником. Хотя кончить, как он, я не хочу.
Я родился и вырос на берегу океана. Слишком молодой, чтоб заботиться о семье, мой отец всю жизнь скитался по нашей огромной планете и вернулся на старости лет домой с уверенностью, что открыл для себя весь мир. Но, пока он странствовал, были изобретены приборы, которые могли смотреть в глубь неба, и сообщили, что яркие точки - это звёзды и планеты, такие же как наша, а значит, где-то далеко возможны иные миры и цивилизации. Отец не смог вынести того, что, оказывается, всю жизнь, топтался на месте. Одним печальным утром он поплыл в океан навстречу горизонту, и больше его никто не видел.
Вскоре мы с матерью уехали в глубь суши - она не могла смотреть, как берег у дома лижут волны, проглотившие отца.
Помогая матери в поле, играя с друзьями, встречаясь с девушкой, я ни на секудну не забывал о том, что моя единственная цель побывать там, куда не добрался отец. Понадобилось двадцать долгих лет, чтобы лязы научились летать в космос и повстречали там астарцев. Они-то и помогли мне осуществить мечту. И однажды я прыгнул в чудо астарской космической техники и нырнул в жизнь, разочарование в которой убило отца. Мама была безутешна, но меня уже никакая сила не могла удержать на родной планете.
Годы спустя, где-то на пути от занесённой снегом планеты к Неизвестности, вполуха слушая новости по хриплому корабельному радио, я узнал, что моей семьи и моего дома больше нет - внезапные извержения бесчисленных вулканов сожгли родину дотла и вскипятили океан. Моя планета превратилась в обугленный безжизненный шарик. И я всеми силами постарался забыть о её существовании.
*****
Иногда я задерживаюсь на одном месте подольше, если была работа, или возможность жить, не работая. А когда надоедает смотреть на инопланетные рожи и дышать не всегда свежим воздухом, я улетаю.
Я торговый посредником — если двум инопланетянам нужен тот, кто поможет заключить сделку, зовут таких, как я. Я — лицо незаинтересованное, инопланетянин. Поэтому к сделке беспристрастен и слежу лишь за тем, чтобы всё прошло честно. Если что-то идёт не так, я имею право сделку аннулировать, а в крайнем случае и применить оружие. Впрочем, до этого ни разу не доходило, да и оружия у меня нет — оно вместе с удостоверением посредника выдавалось специальным агентством, но вся штука в том, что удостоверение я выиграл у забулдыги-землянина. Оно мне вовсе не нужно было, но больше у придурка ничего не было, а игру я выиграл — не уходить же с пустыми руками. Вот и забрал. О том, что к нему полагается определённое оружие, я не подозревал. Потом я понял, как мне повезло. В занюханной мастерской за символическую плату мне вбили в удостоверение мои данные и вшили его под кожу на груди. Теперь передо мной были раскрыты совсем другие двери. Если раньше я перемещался в пространстве в промёрзших грузовиках или передвижках кадровых агентств, порой забредающих на планеты, то с удостоверением стал путешествовать в цивилизованных пассажирских кораблях.
Да уж - немало я поведал за пять лет космических скитаний. Но больше всего запомнился Кастук.
Эту огромную неповоротливую планету я с самого начала воспринял, как живое существо. Вытрите слёзы умиления – я просто сразу понял, что эта тварь меня ненавидит. И не просто ненавидит, а всеми силами стремится меня прикончить. Стоило мне сойти с корабля, я угодил в какую-то яму у космодрома и едва не сломал ногу. Не успел я пройти и десять метров, как налетел такой сильный ураган, что я едва удержался на ногах. Мой провожатый вцепился в забор какого-то дома и нипочём не хотел разжимать пальцы, пока не прекратится непогода. Посоветовал последовать его примеру. Он сказал, что такого мощного ветра не видели здесь уже несколько лет. Дальше — хуже. Транспорт — если только трубу с отверстием для тела можно считать транспортом — поломался на полпути к дому хозяина, как раз в том месте, где по словам аборигена из озера выползали на охоту огромные хищные животные. И они выползли — пока кастукианец возился с проклятой техникой, пара жутких размеров тварей, похожих на слизней, вылезла на берег и на хорошей скорости направилась к нам. Видя, как абориген оторопел, я схватил увесистый камень и собирался метнуть его в слизня, который был уже совсем близок, но кастукианец с воплем ужаса повис у меня на руке, выбил камень, закричал «Бежим!» и дал дёру. Я за ним. Так мы с ним весьма резво домчали к замку его хозяина. Позже он мне объяснил, что эти слизни – священны для их народа и убить хоть одного – это подписать себе смертный приговор. Власти казнят немедленно и жестоко.
Перевести дух на Кастуке мне не удавалось. И самым неприятным было то, что меня пытались заставить не быть равнодушным торговым посредником — хозяин заявил, что моё вознаграждение целиком зависит от того, получит он столько, сколько хочет за свой товар или нет. Вот такие условия, хотя обычно мне платили вперёд. Я сразу понял, что ничего я не получу — видели бы вы этот товар — полусгнившие фрукты — поэтому сделку я объявил недействительной в виду некачественного товара. Хозяин готов был меня убить, но и от ответной стороны, чьи деньги я спас, благодарностей тоже не дождался. В общем, когда хозяин меня выгнал, я остался без денег и крыши над головой на целую неделю до прибытия хоть какого-нибудь судна. Мне, конечно, не привыкать выживать. Дни ожидания я провёл в порту, помогая одному из местных сортировать товар для отправки. Ночевал здесь же в порту, на мешках с товаром. Работал за еду и возможность улететь на торговом коскоре.
*****
Инопланетян впереди становилось все меньше. И ни одного знакомого. Правда, в нескольких шагах от меня прилип к стене землянин, чьё худое загорелое лицо мне показалось узнаваемым. Длинный коричневый плащ, руки в карманах. Земляне, сравнительно недавно обнаруженные нацией дроков в просторах Вселенной, очень на нас похожи, только без осязаторов на затылке и с менее заметными венами. Увидев, что я на него смотрю, землянин кивнул, но ради того, чтоб пообщаться со мной, очередь не бросил. Стоило отлучиться на секунду, и ты ничем не докажешь, что грязный пятачок у стенки был твоим.
Вокруг меня все гудело, шевелилось, дышало, чавкало, перемещалось. Добродушные нулы, подлые лабары, оттаки, похожие на осколок астарского стекла, пышущие жаром энеры... Странно, но среди всех этих отбросов Вселенной я не встретил ни одного земляка. Неужели наша планета выплюнула только меня? Хотя зачем мне соплеменники? Слезливые воспоминания, неловкость за настоящее, лживые пожелания. Ну уж нет - один так один.
Пушистый улу, за которым я следовал, протиснулся в нишу, за прозрачной стеной которой, сидели два разномастных вербовщика. Они скептически оглядели его лишенное конечностей тело и поинтересовались, какого рода работу он может выполнять. Улу с трудом, но вспомнил, что однажды подрабатывал разгрызателем орехов на Тисе. Но, то ли автоматический переводчик был сломан, и парня не поняли, то ли больше нигде не росли орехи, требующие разгрызания - вербовщики посовещались и вынесли приговор: улу может служить украшением домов Генаута. Улу обиженно
