тосковал по Свете и знал, что могу рассчитывать только на нее. Хотя - если б не эта девчонка, я давно бы уже удрал с Земли и не попал бы в историю.
*****
"Обратите пристальное внимание на инопланетянина Тонка, незаконно проживающего на Грибоедовском. Мне стало доподлинно известно, что Тонк покупает у дроков отравляющие вещества, с помощью которых истребляет людей. Как гражданин, как патриот, как истинный землянин - не могу оставаться в стороне и молчать. Инопланетное зло должно быть наказано! Землянин."
Этот поклеп мы с Ленкой перечитывали раз за разом, пялясь на монитор, пока Борис нас не прогнал. В анонимке была настораживающе знакомая фраза "Обратите пристальное внимание..." И мы никак не могли вспомнить, где могли ее прочесть или услышать.
Поначалу с арестом Тонка отравления, как назло, прекратились, но потом начались по новой. Мы-то надеялись, что теперь Тонка отпустят, но "органы" решили, что действуют сообщники ляза - дроки и нескольких арестовали на всякий случай.
Мы с Ленкой обнаружили закономерность, сначала на тот свет отправлялись те, кто отоваривался в магазине у Ворошиловского 8, потом несчастье настигло одного за другим вплоть до Театральной площади. Оставалось только совершенно непонятным, как найти злоумышленника в этой лавине магазинов.
Начался последний перед большой жизнью школьный год. Орехи уютно холодили ладонь, прощальное тепло солнца ласкало засыпающие деревья, и даже запах бензина не мог победить свежесть воздуха. Мы набрали полный кулек со старого раскидистого ореха и теперь пили на веранде чай с нашими фирменными "каштановыми" булочками. И ждали маму с фруктами. Мама очень задерживалась. Когда она наконец пришла, выяснилось, что задержала ее, как всегда, мадам Бревницкая.
Бревницкая Людмила Николаевна - мама нашего биолога Вируса и бессменная дежурная у пивной на углу - любила подловить "свободные уши" , чтоб пожаловаться на жизнь. Пьяно икая, она поносила правительство, соседей по коммуналке, непутевого сына и подорожание водки и кильки. Войдя в раж, она трясла жирным телом и орала, что все мужики - сволочи, потому что ее - красавицу - никто замуж не берет. Мама обычно ссылалась на занятость и спешила ретироваться, а мадам Бревницкая возвращалась к ларьку клянчить "глоточек пива", ожидая, пока наш Вирус, Натан Викторович, по пути из школы захватит ее домой. По вечерам они дружно повышали температуру до 40 градусов и ложились спать на одну (!) кровать. И это при том, что разогнав всех родственников, они вдвоем остались в пяти комнатах.
- Наверно, девочки, уйдет ваш биолог из школы, - сказала мама.- Людмила Николаевна говорит, ему все хуже и хуже. Бледный, не ест почти ничего, голова часто кружится, тошнит.
- Импотент, вот и бесится, - буркнула Ленка в чашку.
- Ты что-то сказала, Леночка? - не расслышала мама.
- Говорю, и наш класс заметил, что с Вирусом что-то не то. Вот и в школе его уже неделю нет. Болеет. А давно ему плохо? Не знаете?
- По-моему месяц. Да, Бревницкая еще сказала, что у него, то веко, то щека дергаются.
Ленка как несла ложку варенья ко рту, так и застыла.
- Месяц живет с симптомами отравления и еще не откинул копыта!?
Чудеса-а! А Вы случайно не подскажете его адрес?
- Ворошиловский 8, где-то на пятом этаже.
- ?! ....
*****
Капли, поглощая окружающие предметы, медленно опускались на бетонный пол, запутывались в волосах, забирались в складки одежды и таяли на коже. И мир был серонебым и чернорешетчатым. Как можно более вежливо я отклонил предложение "Бурого" закурить, сел чуть поотдаль от сокамерников и принялся созерцать невозмутимое клетчатое небо. Ребята смолили, нецензурно выражались, обсуждая что-то банальное, и время от времени нарочито громко хохотали. Здесь это называлось прогулкой. Я предпочитал гулять далеко от этого проклятого места. Я вспоминал роскошные сады гигантского Лаира, где сладчайшие плоды сочно лопаются прямо под ногами, окрапляя кожу кровавым соком, теплый океан Астара, прохладный мех палимов, ластившихся к каждому прохожему, богатый и могущественный Рурук, где мне за пустяковую услугу заплатили больше, чем я мог заработать за год скитаний. И конечно же я вспоминал всех красавиц, которых мне посчастливилось встретить на извилистом пути сквозь Вселенную. Я так ясно представил все те прекрасные места Бесконечности, где хотел и мог бы остаться, если бы не моя губительная жажда приключений, что голова пошла кругом, и я потерял сознание.
Пустыня Космоса, маня,
так много чуда обещает.
И тот, кто ей обман прощает,
к разгадке ближе день от дня.
Здесь может выжить тот игрок,
кто только мигу жизни верит.
Он тайну циркулем измерит,
и запасет сомненья впрок.
Ему и Бездна - отчий дом,
и Пустота в душе - подруга,
он с Одиночеством вдвоем
бежит от замкнутого круга.
Его никто нигде не ждет,
Он писем Прошлому не пишет,
И лишь в конце пути услышит,
как Вечность снова позовет.
*****
- Здрасьте! - Ленка так бодро кивнула, что мадам Бревницкая отскочила. Морда жирной лисы усмехнулась и металлически произнесла :
- Чего вам?
Это невежливое "чего вам" нас не смутило.
- Мы к Натану Викторовичу.
- Он болеет.
- Мы пришли его проведать, - не в меру радостно завопила Ленка.
- Ладно, проходите, - недовольно хмыкнула Людмила Николаевна и посторонилась.
Мы прошли в небольшую комнату, обиталище Вируса.
Вирус развалился на диване и читал какую-то тощую книжку в твердом переплете, поправляя на переносице очки. Наше появление его ничуть не обрадовало, хотя мы вывалили ему на стол кучу апельсинов - "Угощайтесь!". Он вяло поговорил с нами об учебе - "Обратите пристальное внимание (мы с Ленкой переглянулись) на успеваемость - это заключительный год учебы", о погоде - "Все жара и жара", о себе - "Да вот приболел" и задергал щекой. Наконец, огрызок совести внутри Вируса надоумил предложить нам чай.
- Не будем терять время, - Ленка вскочила и принялась лихорадочно шарить в шкафу и ящиках стола.
- Ты что? А если он придет? Мы же договаривались только посмотреть на его бледную рожу и осмотреть комнату.
- Вот мы и осматриваем, - Ленка отмахнулась от меня как от надоедливой мухи. Я заступила на пост у двери. Сердце бухало в грудь до боли - кухня была рядом, Вирус мог войти в любую минуту. Меня охватило лихорадочное предчувствие победы - у нас все сходилось и Ворошиловский 8, и "пристальное внимание", и дергающаяся щека,...
- Есть! - истерически прошептала Лена. В ящике под кроватью уместилась целая лаборатория - колбочки, препараты в аккуратненьких подписанных коробочках, держатели колб и масса всякой химической всячины.
- Глаза разбегаются, - Ленка схватила первую попавшуюся коробку и запихала в карман брюк. Через минуту послышались шаркающие шаги биолога.
*****
- Гражданин Тонк, собрать вещи! Встать лицом к стене!
Все мои вещи - свитер, брюки и туфли были на мне. Я уткнулся взглядом в грязнозеленую стену, полагая, что пришел час расплаты. "Вот и все", - грустно думал я, покорно следуя за тюремщиком.
- Распешитесь здесь и здесь, - следователь ткнул указательным пальцем в нижний правый угол мутножелтого листа. Я мельком взглянул на текст и не понял ни слова.
- Вы свободны. Мы нашли убийцу. Увы - им оказался землянин.
"Увы" следователя, думаю, означало сожаление, что убийца не я - чужак, а свой - земной житель. Факты не вписывались в его концепцию мира.
- Ну что, теперь, наверное, умчитесь от нас за тридевять земель.
- Да уж постараюсь уехать побыстрей.
- Понимаю... Ну что ж - счастливого пути, - следователь протянул мне руку, искривив рот в улыбке. - Не поминайте нас лихом.
- Постараюсь, - скривился я в ответ.
*****
Нас с Ленкой взяли через пару часов после того, как мы сдали порошок в центральную ростовскую лабораторию. Испуганные и обалдевшие мы дали показания. Нас поблагодарили за помощь следствию, пожурили за излишнюю самостоятельность и отпустили. Перед дроками официально извинились и посоветовали не разбрасывать яд где попало.
Для Вируса жизнь на свободе закончилась. Ненавистник инопланетян он скупал у наивных дроков порошок, которым те морили крыс в своем общежитии на набережной. Вирус хотел подставить дроков, чтоб настроить людей против инопланетян. О существовании Тонка он узнал случайно - стал свидетелем одной из наших прогулок. Биолог решил, что для начала сойдет и ляз.
В газетах написали об "умелых действиях отечественной милиции" и "мужестве служителей закона", которым "удалось предотвратить скандал вселенского масштаба". Ни "Лена", ни "Света" в сообщениях СМИ не фигурировали. Ну и черт с ними. Меня больше волновали наши отношения с Тонком. Стоя у СИЗО в ожидании Тонка я мучительно думала, что будет дальше.
*****
Для меня решение было однозначным - я покидал Землю, хотя, несмотря на приключения, выпавшие на мою долю, я полюбил эту планету, и сейчас у меня было такое чувство, будто я собираюсь покинуть свой дом. Но... Звездная пустота засасывала меня, отдирая от девчонки, ставшей любимой, от города, ставшего близким, от всего, с чем я успел сродниться. Эта беспощадная тварь Неизвестность заманивала меня в свое чрево. И я, загипнотизированный ею, покорно шел на зов.
На Свету было невозможно смотреть - с распухшим носом, покрасневшими глазами, вся какая-то потускневшая, съежившаяся от ужаса неотвратимой разлуки заставляла меня чувствовать себя последним существом во Вселенной, крошечным комком вонючей слизи. Она беззвучно помогала собирать мне вещи. Если наши взгляды встречались, она сразу отворачивалась. Я даже не пытался уговорить ее лететь со мной. Ведь Света могла и согласиться сбежать со мной, а что потом? Что я, ляз без корней, с призрачным будущим, мог ей предложить? Вечные скитания, урчащее брюхо кораблей, опасности и незнающую конца пустоту вокруг. Я не имел права вырвать ее из дома.
Со сборами было покончено довольно быстро, и теперь мы оба в растерянном молчании затихли перед готовой к долгому пути сумкой. Это был мой первый в жизни багаж, Света настояла, чтоб я взял его.
- Ну не имею я права взять тебя с собой, - не выдержал я, наконец, гнета тишины. - И остаться не могу. Пока не могу.
Света, опустошенная, сидела на полу рядом с моей сумкой и молчала, опустив голову.
- Но знай, Света, когда-нибудь мой роман с космосом будет окончен, придет время, и он мне смертельно надоест, и я даю слово, что отыщу дорогу на Землю.
*****
Так закончилось мое детство. О существовании Тонка в моей жизни, кроме Ленки, так никто и не узнал. Я всерьез взялась за учебу, записалась во все мыслимые кружки и секции, завела кучу друзей и набрала книг из всех библиотек Ростова. И вроде понемногу выздоравливала от болезни по имени "разлука". Но по-прежнему я стараюсь ходить по тем улицам,
