глотка воздуха. Самым потрясающим было то, что Тонк совершенно не сопротивлялся и лежал трупом, позволив себя оседлать. Я не могла спокойно смотреть на это безобразие и кинулась спасать ляза. Я схватила парня сзади, повалила его на землю, и ему пришлось отпустить шею Тонка.
*****
После той стычки в ботаническом саду я стал осторожней и перестал воспринимать Землю, как парк аттракционов, хотя больше никаких недоразумений со мной не происходило. Та потасовка быстро окончилась, и остаток дня мы провели, наслаждаясь отсутствием цивилизации. Все же я ругал себя за то, что позволил себе расслабиться и угодил в неприятную ситуацию. Света, видимо, тоже переживала, потому что периодически начинала извиняться за поведение землян.
*****
Сдав экзамены, я довольно успешно перетащилась в последний класс, и лето помчалось мимо меня. Посетителей у нас прибавилось, как это всегда бывает летом, и я практически круглосуточно вкалывала в кафе. Чтоб мой отец кого-нибудь нанял со стороны, об этом не могло быть и речи. С Тонком мы виделись редко, в основном по воскресеньям, когда меня отпускали на несколько часов из тюрьмы "У каштанов". Наверное, отец читал в моих глазах жгучее желание разнести наше кафе по кирпичику и не хотел будить лихо.
Дальше прогулок у нас с Тонком дело не шло. То ли он не знал, как себя предложить, то ли я непонятно объясняла, что пора перейти на новый уровень. Мы все бродили, бродили, бродили по Ростову. У меня уже голова кружилась. Со своей Ленкой я почти совсем не встречалась, и в конце июля она выставила мне ультиматум - или я "хоть один крошечный денечек" провожу с ней, или я ей "больше не подруга, а заносчивая соседка по парте". Мне, свинье, стало стыдно, и я согласилась на "крошечный денечек" с Ленкой.
К счастью она долго меня не пилила за то, что все время я провожу с Тонком. Мы побродили по улицам, съели по мороженому, спустились на набережную, посмотрели, как взмывают корабли дроков. Я старалась не раздражать Ленку рассказами о лязе, но она сама завела о нем разговор. Мы болтали о том о сем, как вдруг Ленка спросила:
- А как у тебя с Тонком? - она первый раз назвала его по имени, до этого все "ляз" да "инопланетянин".
- В каком смысле - как?
- Ну вы же встречаетесь? - Ленка перешла на заговорщицкий шепот.
- Встречаемся? Да ты что! Просто гуляем.
- И что еще ни разу не целовались?
- Даже за руки не держимся.
- Ну вы даете!
- Да мы просто друзья.
- Ну да - рассказывай.
- Ну тебя!
- А может это у них так любовь проявляется: ходите, гуляете, а потом - бац - мутантик через девять месяцев.
- Ах ты..., - но дослушать Ленка не успела - что-то за моей спиной приковало ее взгляд. Я обернулась. У парапета стоял наш биолог Натан Викторович и непринужденно болтал с дроком-рабочим в коричневой с золотыми полосами накидке. Дрок что-то ему объяснял и тот согласно кивал.
- Вот это но-омер! - потрясенно произнесла Ленка.
Дело в том, что наш биолог, по кличке Вирус, тощее сутулое вечно простуженное и занудное существо, был воплощением ксенофобии; каждая тема его уроков сводилась к тому, что инопланетяне - животные, подлежащие полному истреблению. Вот к примеру тема "Бобовые". Ну казалось, что тут можно придумать - ну фасоль, ну растет. А вот и можно - " данное питательное растение совершенно не потребляют инопланетные расы ", - изрекает он, многозначительно поправляя очки на журавлином носу. Дальше как правило следовала обличительная тирада о низменных существах - неземлянах. И теперь вот этого самого человека мы увидели в компании дрока. И он не бил дроку морду, нет, он убийственно мирно с ним беседовал. Дела! Интересно, что же Вирус может обсуждать с дроком.
- Может, подойдем поближе,- предложила я.
- Осталось только - еще заметит.
- Ну, заметит, мы что - воруем?
- Хуже! Мы будто подсматриваем. Чувствую, здесь что-то не то происходит. Не надо, чтоб он нас видел.
- Давай хоть посмотрим, чем закончится встреча.
Мы с Ленкой отсиделись в пивной палатке и досмотрели встречу до конца. Мы пронаблюдали, как дрок дружелюбно попрощался с биологом, и осторожно ретировались.
Весь вечер мы просидели с Ленкой, заперевшись в моей комнате, и ломали голову над тем, какие дела могут быть у Вируса с инопланетянами и так не известно, до чего бы мы додумались, если бы не роковой звонок. Я сорвала трубку - в это время обычно звонил Тонк - и услышала голос не дожевавшего жареный пирожок человека, который прогундосил:
- Вы знаете инопланетянина Тонка?
- Да!
- Кем вы ему являетесь?
- П-подругой.
- Прибыть немедленно в отделение, - приказ на том конце провода запили пивом, продиктовали адрес и бросили трубку.
*****
Это был абсолютный отстойник. В пятиметровой клетке вместе со мной еще каким-то чудом умещались восемь человек. Условия были хуже, чем в "гостинице" кадрового агенства. Тем более что кормить, похоже, стражи порядка и не думали. Называлось заведение - камера предварительного заключения.
*****
Тяжеленный рюкзак с передачей для Тонка тянул меня к земле, лямка впивалась в плечо, ноги от страха перед неопределенностью стали ватными и так и норовили зацепиться за выпуклости почвы. Поэтому на табуретку перед следователем я плюхнулась со стоном облегчения.
Пока скучный парень дотошно расспрашивал меня о лязе, содержимое моего рюкзака тщательно перетерли пальцами, но ничего не конфисковали. Убедившись в том, что я не представляю угрозу для общества, мне выдали разовый пропуск в тюрьму для свидания с Тонком.
Я конечно догадывалась, что тюрьма - некурорт, но когда я увидела Тонка, я едва подобрала слова для приветствия. Его одежда была грязной и висела на нем, как мешок, волосы были спутаны, анализаторы посинели, глаза подернулись какой-то пленкой. Картину запущенности венчал кусок бумажки, прилипший к шлепанцу Тонка.
Тонк сел за стол напротив меня, поздоровался. Ни жалоб, ни просьб, ни вопроса "за что?". Как ни в чем ни бывало принялся расспрашивать о моих делах.
*****
Я с трудом вникал в происходящее. Язык землян я понимал плохо, официальные лица со мной почти не разговаривали и ничего не объясняли, а соседи по камере годились разве что для разгрызания орехов на Тисе. Наконец я узнал от молодого человека с длинным именем, начинавшимся со слова "следователь" причину моего пребывания в этом душном смрадном помещении - люди считали меня убийцей людей. Я был для них чужаком, я не знал их язык, я выглядел не так, как они, и единственную роль, которую люди с готовностью, не задумываясь, мне отвели - это роль устранителя. Я был потрясен – оказывается, уже месяц за мной следили, вели съемку.
Меня арестовали в супермаркете, когда я клал на полку пакеты с супом. Я взял на пробу несколько упаковок, мне не понравилось, и я решил вернуть нераспечатанные. Но менеджер взять отказался, а я не привык выбрасывать еду, даже непонравившуюся, вот я и подкинул обратно на полку. В этот момент ко мне подошли двое грузных в нормальной человеческой одежде "сотрудника правоохранительных органов", так они мне отрекомендовались. Сопровождаемый удивленными взглядами и восклицаниями покупателей, которые шарахались от конвоируемого ляза, я сел в машину с решетками и уже через полчаса был на допросе.
*****
Тонку "светило" пожизненное, и никакие адвокаты не могли помочь делу. Если бы он был дроком, посольство выкупило бы его и отправило на родную планету, но за бездомного ляза заступиться было некому. Я поняла, что единственный шанс моего друга выбраться на свободу - это найти настоящего убийцу и принести его следователю на блюдечке вместе с доказательствами. И провернуть такое дело могла только я.
Я очень рассчитывала на помощь Ленки.
- Если ты уверена, что Тонк не убивал людей, а мирным дрокам скандал не выгоден, нужно подумать, кому это понадобилось.
- Господи, да кому угодно. Из покон веков люди мочили друг друга - это что, новость?
- Вот именно - люди. И наша задача выяснить, какие и почему.
Теперь я с неменьшим рвением, чем Ленка, мчалась на дежурство в магазины и тщательно изображала покупательницу, блуждая среди продуктов, пока продавцы не начинали подозрительно коситься на меня и навящиво предлагать помощь. Параллельно мы с Ленкой опросили оставшихся в живых отравленных, чтоб узнать, где они отоваривались и не заметили вдруг кого-то подозрительного поблизости. Мы были уже на грани отчаяния - никто не то что подозрительного типа не видел, даже не мог вспомнить, где купили еду. Но потом мы поняли, что все пострадавшие жили в разных районах, значит не могли покупать еду в одном и том же магазине.
Мы принялись выяснять, в каких именно магазинах была обнаружена отрава, и как она попала на прилавки. Оказалось, полуфабрикаты отгружались в "засвеченные" магазины из одного и того же склада. И склад этот находился за нашей школой. Мы с Ленкой проделали огромную работу - составили список всех работников склада вплоть до уборщицы, узнали их адреса, шпионили за каждым по очереди, чтоб вычислить стабильный круг знакомых, интересы, кто где часто бывает. А тем временем число жертв росло, Тонк постепенно загибался в камере на десять человек, сотрудники "органов внутренних дел" мужественно ловили самых злейших врагов нашего общества - пьяниц и бродяг.
Неизвестно, сколько бы длилась наша шпионская эпопея, но однажды Ленку как током ударило - а почему арестовали Тонка? Нет, ну понятно - его обвиняли в убийстве и все такое. Но кому-то пришла в голову мысль подозревать именно его. Мы решили, что самый кратчайший путь докопаться до истины - поговорить со следователем. Официально беседовать с ним не было никакого смысла, и мы, вооружившись коньячным подарочным набором, купленного на выпрошенные у наших мам деньги, подкараулили его поздно ночью у дома...
Бежали мы с Ленкой со своим набором далеко и долго. И нескоро еще затих у нас в ушах трехэтажный мат, которым поливал нас следователь.
"Подкоп" пришлось делать с другой стороны. Настучать на Тонка могли наверняка в письменном виде. Донос, естественно, должен был попасть в компьютер, а значит, возможно было его достать через интернет. И я и Ленка были достаточно далеки от всемирной паутины, но Ленкин брат давно превратился в ходячий сайт.
Ленка долго уговаривала спесивого Бориса, и наконец тот снисходительно согласился нам помочь.
*****
Пшеная каша с рыбьими плавниками уже давно не казалась мне кулинарной аварией. А к обеду я так успевал проголодаться, что даже мечтал об этом кушаньи. Я перестал замечать тараканов, научился ловко резаться в карты, привык к вечно влажной одежде и не чувствовал тухлый запах одеяла. С сокамерниками я неплохо ладил, даже стал пользоваться некоторым уважением и привилегиями. Им чрезвычайно нравились рассказы из моей кочевой жизни, поэтому за возможность слушать их каждый день они охотно уступили мне лучшие нары и выделяли часть передач. Хотя лично меня мало занимало изложение воспоминаний, и единственным моим развлечением были письма с воли. Я по-настоящему
