больно по сердцу. Его семейные диалоги с зачастившими скорпионами из русской столицы, словно вырвавшись из-под опеки запретов, были откровенны и понятны. Я не могла справиться со своею печалью...
Как-то я зашла к редактору. Он мне сказал:
- Вот, познакомься, Елена – наш новый график.
- А Ярис? – вырвалось у меня.
- Ярис через неделю уезжает. Это мы с тобой здесь приросли. И мучаемся, и уйти не можем, а Ярис, как колобок... В Штатах его замесили. В России выхолили. Во Франции выпекли. А теперь из России колобок в Иерусалим вкатился… И язык, и работа есть, только все всегда не по нему! Нет, чтобы потом в Штаты катиться. Ведь все для того есть. Сам в Москву в западню, к лисице на нос лезет, а, может, и прямо на зубок. Жениться в России хочет!
- Что?
- Да-да, на московском мальчике! И поверь мне, оберет нашего французика русский мальчик, да так, что тот и вздохнуть не успеет! Не знает он специфики русского бизнеса. Видно недостаточно его там в подземном переходе, чуть ли не на Красной площади, по голове огрели.
- Но…
- Да разве ж я хочу сказать о нем плохо? Да никогда у нас такого графика не будет! Уж скольких перепробовали. На что у них день идет, ему час был нужен. И комар носа ни к чему не подточит. Жаль, что уезжает. Жаль, что его солнцезащитные очки от московского мальчика вдруг розовыми стали. Едет и не думает, что нет у него теперь папы дипломата и защищать его там больше некому…
Я вышла от редактора оглушенная, словно на этот раз по голове огрели меня… Ярис сидел в другом крыле редакции – в комнате, где располагались график, рекламный отдел и корректура.
- Сколько тебе еще осталось? – обратилась я к нему.
- Полчаса работы.
- Я тебя подожду.
- Иди в «Гилель». Закажи кофе. Я подойду.
Я ожидала Яриса в кафе «Гилель». Взялась перечитать сверстанные страницы газеты… Ярис подошел даже раньше, чем обещал.
Мы сидели напротив и смотрели друг на друга.
- Теперь ты все знаешь обо мне, знаешь так же, как и другие. Я еду жениться на стриптизере. В Москве вот-вот разрешат гомосексуальные браки…
- Я не могу этого представить… Вообще, как это случилось? Даже тогда, у тебя на квартире, я до последнего думала, что это касается только их, но не тебя…
- Ах, провинция, провинция… Если я и сделал в жизни хоть одно доброе дело, так это тебя здесь на работу пристроил, хоть не мытарилась, как другие…
- Да не во мне дело! Я до сих пор помню, как мы с тобой стояли на палубе теплохода и смотрели на звездное небо. Ты такой яркий. Тебе жизнь дала столько, сколько десятерым другим хватило бы для счастья… Ты родился под Антаресом, что был у римлян путеводным, а ты стал моим ориентиром на земле. Я считала тебя просто счастливчиком, к которому нельзя приблизиться такой, как я, простушке...
В «Гилель» неожиданно включили свет, и рубин-чик-Антарес снова сверкнул в правой мочке его уха.
- Эх, Маринка, Маринка, неправильное имя тебе дали. Никакая ты не волна, не измена, не пена морская. И уж подавно не курвастравница, чтоб всех мужиков до скотства досвести… Ничего тебя не меняет… И грязь никакая не прилипает.
- А как бы ты меня назвал?
- Франческа…
- Ой, Ярис, с тобой не соскучишься! Даже татарок в наших краях, ну, разве что Анжеликами и Венерами называли, а здесь Франческа! Почему?
- Не знаю. Не спрашивай. Я все равно не знаю ответа. Просто это то, чего никогда не будет… – он вновь закурил, – понимаешь, до начала тысячелетия со мною было все в порядке. Проблемы сексуальных меньшинств, лесбиянок и геев мне казались даже не содомским блудом, а высосанной из пальца дурью, не имеющей ничего общего с психикой здорового человека. В 2000 году я приехал в Москву на похо-роны отца. Там и попался в клещи гомосексуалистов-скорпионов.
Когда мы познакомились с тобой на теплоходе, по знаку я уже принадлежал к ним, хотя геем еще не был. Но меня уже избрал Золотой скорпион. Он зажал мертвой хваткой и не выпустил, как я ни сопротивлялся появившемуся влечению. Бессмысленно… Безнадежно… До сих пор не знаю, чем меня опоил этот шаман… Мистика... Но их мир стал моим. И я не в силах бороться с этой чумою.
Приехал сюда, думая, что все изменится, но география не изменила голоса плоти. Скорпионы преследовали меня по интернету. Они стали моими снами, ощущениями, а главное – подсознательным желанием. Помнишь, я позвал тебя в Мужской клуб? Тогда они впервые приехали из Москвы. Меня к ним уже тянуло. Но я надеялся на чудо. Был момент, когда мне даже показалось, что вот если ты, такая чистая, будешь рядом со мною, то и скорпионья чума сама собою исчезнет.
- Ты хочешь сказать, что видел во мне не только друга? – со слезами на глазах спросила я.
- Ты мне понравилась еще там, на теплоходе. Но я не мог тебе сказать об этом, потому что уже был другим, хотя и не осознавал того в полной мере. Сами отношения с женщинами стали принимать противо-естественный характер. Словно я – это не я, а женщина – не женщина. Вообще не знал, что мне нужно. Решил слиться с толпою, снял квартиру на иерусалимском рынке, никак не отвечавшую привыч-ному представлению о нормальном жилье, – в лихорадочном возбуждении он продолжал. – Пони-маешь, я думаю только о них: интернет, забитая до предела электронная почта, звонки по телефону, их постоянные приезды. Это как наваждение, рок – я весь в этих ощущениях, которым не могу противостоять. Золотой скорпион зовет меня. Я слышу, я чувствую его везде…
- Ты с ума сошел, Ярис! А если все вернуть сейчас? – и взяла его пылающие ладони в свои.
- Я болен этой чумою, я – гей.
На какое-то мгновение он умолк, пытаясь перевести дыхание и словно сосредоточиться на недопитом кофе… Потом взял себя в руки и по воз-можности более сдержанно добавил:
- Буду работать в издательстве «Скорпион»...
Есть идея для тебя. Можешь сделать убойную ста-тью! Материал чудо! Открой страницу в интернете о докторе Мордехае. Его медицинской печатью было эм. Представляешь? Он, как и мы с тобой, скорпион. Он противостоял всему миру и пришел к высшему знанию жизни…
Жаль только, что время с Ренессанса повернуло вспять… Там – были титаны, они боролись. И если не побеждали, все равно боролись. А мы – мелкие, понимаешь, мелкие… Помнишь булгаковского Мастера. Маргарита вышила золотом эм на его шапочке, не ведая о нашем астральном, мысленно уносясь в тот самый Ершалаим, в котором сейчас мы с тобою?.. Ее Мастер не смог бороться за себя… Он был уже не из Ренессанса. Разум нового тысячелетия не добавил человеку сил противостояния. Разрыв между интеллектом и волей – одна из метастаз нашего века среди прочих болезней. Этот разрыв отучил нас действовать… Нет у меня воли доктора Мордехая, а значит и эм вместо Антареса ведет прямо к чуме, неважно к какой, но к чуме, – попытался иронизировать он, – напиши об этом раскаявшемся титане.
- Ну, конечно, напишу. У меня уже есть название – «Мастер в кипе».
Он словно не слышал меня, или был так сосредоточен на своих мыслях, что пропустил ходульную глупость… Как и в первую встречу, я была у него на крючке, на который меня не ловили!
- И еще… у меня есть для тебя подарок. Вот, в магазине «Малха» купил.
Он протянул мне красивую подарочную коробку в форме цилиндра, разбитую меридианами по зодиаку. Каждому сектору соответствовала своя буква. Я открыла коробку. В ней был высокий, напоминающий по форме морской лайнер, суве-нирный бокал в фиолетово-золотых тонах со всей содержательной атрибутикой скорпиона. В его правом верхнем углу рядом с Антаресом было выведено черное эм. Я нервно прикусила нижнюю губу и почему-то перевернула бокал дном вверх, почти автоматически прочитала на иврите: «Импортер – Китай. Зодиакальный круг. Классика. Посуда настольная, стеклянная, высшего сорта.»
Классика… Зодиакальный круг…
Мы понимали друг друга с полуслова. Но как я могла не услышать его тогда? Может, и помогла бы ему? И сама была бы с ним счастлива?
- Так должно было случиться. Удачливость – сомнительный вексель. Никогда не знаешь, какой будет окончательная цена?.. Прощай, моя скорпион-ка. У тебя-то здесь все сложится, ведь ты пришла к своему Отцу даже раньше, чем он о том думал, и ничто в тебе не разбилось… А меня здесь Стена не защищает, я обречен на возвращение…
Эпилог. 2005 год, июль
Я отказалась от заказанной статьи, сославшись, что проблема сексуальных меньшинств в Иерусалиме – не моя тема, не вдаваясь в подробности объяснения.
Несколько дней спустя в печати вышла публикация другого автора, резюмировавшего после интервью с мэром Иерусалима У. Луполянским, что...
«Единственной причиной нежелания мэра выдавать разрешение на проведение «Парада гордости» было опасение, что столкновение между демонстран-тами и протестующими перерастут в насильствен-ные акты», – прокомментировал ситуацию представитель муниципалитета».
(18 депутатов Кнессета против мэра Иерусалима.
- Вести. Иерусалим. 21. 07. 2005. с.2)
Формально все точки были расставлены верно… Нельзя заигрывать с чумою, чтобы потом не покидать обреченного города… Но…
Я задыхалась в Иерусалиме, ничего не могла с собою поделать. Купила трехдневный тур на теплоход… Стояла на палубе в ожидании непостижи-мой неизбежности. Стрелки часов, разбуженные лучом прожектора, блеснули невысказанным приз-нанием: «Он уже в самолете на пути в Москву».
Какой-то пассажир искал на радиоприемнике волну «Решет-гимел», но неожиданно наткнулся на «Новости», сообщалось об экзотическом случае, произошедшем несколько часов назад: «В колум-бийском международном аэропорту было обнаруже-но 250 тарантулов и 20 скорпионов. Они находились в индивидуальных упаковках в коробке из-под мячиков для гольфа, представляя реальную угрозу для пассажиров».
Какие скорпионы опаснее в мире? Те, что в Колумбии, или те, что ожидают Яриса в Москве? Господи, да уж лучше бы он… в Колумбию ехал, – опоздавшим гонгом отчаяния ударило во мне…
Морской ветер сквозь заслон тьмы дышал в лицо. Надежды… они оборвались, как порванные корабель-ные тросы, слетевшие с лебедок в море. Обломанные кошки якорей так и не зацепили кусочка счастья. Но стояли незыблемо ледяные кнехты моего эм ...
Наивные астрологи… Они утверждают, что наши судьбы начертаны на небесах? Мы получаем лишь их уродливо отраженный отсвет и идем к нему, как к ренессансному Антаресу, в бессильную бездну… к Франческе…
Сентябрь 2005 – март 2006
