Умару и положил мобильник в карман.
Татьяна хитро улыбалась, подперев руками щёки, блестя проясневшими глазищами.
Явно пробовала взлететь.
Он и сам не знал, стоит ли ему разговаривать с нею здесь и сейчас. Или всё-таки отослать парней? Или?..
Или… что?
Он наткнулся на предупреждающий взгляд Малхаза.
Вошли Умар с Алиханом, принесли то, что здесь гордо именовалось настоящим кавказским шашлыком.
К нему всё равно никто не притронулся.
Татьяна облизнула распухшие губы, сморщилась, посерьёзнела:
– Беслан Алиевич, чего вы хотите?..
Он наконец решился:
– Я хочу, чтобы ты работала у меня.
Её глаза округлились ещё больше. Парни, казалось, перестали дышать.
– Начальником пресс-службы, редактором моей газеты… кем угодно. Безопасность гарантирую. Деньги – любые.
Она поглядела на свои руки, скрещённые на выскобленной столешнице, медленно проговорила:
– Если мне не мерещится, и вы не шутите… Почему я? Вы же меня совсем не знаете...
Тимурханов вдруг рассмеялся:
– Это точно. Совсем не знаю!
– Подождите, – тихо попросила она. – Вы серьёзно?
Он кивнул и так же тихо сказал:
– Ты только сразу не отказывайся, подумай…
Она подняла напряжённый взгляд:
– Здесь вам каждый скажет, что я сперва делаю, а потом думаю!.. Знаете что? Идёт!
Он увидел, как расплылись в улыбках парни, и поймал себя на такой же улыбке.
– Только у меня есть одно условие, – поспешно сказала она. – Нет, два условия!.. Нет, три!
Тимурханов облегченно захохотал:
– Принимаю любые!
– Честно? – Она прищурилась.
– Даю слово! – торжественно сказал он, уверенный, что может предоставить ей всё, что она ни попросит.
– Ага… – Татьяна снова облизнула губы. – Вот. Первое… я никогда не буду делать ничего против своей совести. Никогда.
Он молча кивнул.
– Второе – с моей мамой и с сестрой объясняетесь вы.
Алихан коротко присвистнул.
Тимурханов поднял брови и развёл руками:
– Я же слово дал. Объяснюсь… А третье?
Она опять упёрлась взглядом в исцарапанную столешницу и надолго замолкла. Потом вздохнула. Открыла рот и снова закрыла.
– Ничего себе, – с удовольствием поддел Тимурханов. – Есть что-то, чего ты не можешь сказать? Неужели?
Вспыхнув, она поглядела ему прямо в глаза:
– Могу. У нас в колхозе секса нет! Вот.
Спустя мгновение Алихан прыснул и испуганно притих. Тимурханов облокотился на столешницу и взъерошил ладонями волосы.
Попала.
И он попал.
– Вы слово дали, – напомнила она, глядя исподлобья. – Иначе я с вами работать не смогу.
– Ну что ж… – вздохнул он. – По рукам.
Она молча протянула ему тонкую тёплую руку.
