Черные земли (первые главы)

Кто - такие?  Откуда пожаловали к нам?- с интересом разглядывает прибывших путников - встречный.
      - Нам бы председателя колхоза найти заночевать у вас хотим - объясняет Николай.
      - Я и есть председатель, только теперь уже бывший, а заночевать у меня можете.
   Бывший председатель провожает гостей к своему дому.
   Размещают уставших животных, задают корм лошадям и быкам.
      - Откуда путь держите, не из Ставрополья ли?- интересуется хозяин.
      - Оттуда - коротко бросает Егор.
    -Эх - время лихое, у нас пол - колхоза - ставропольцы, да и сам я из тех мест- вздыхает председатель- ну раз уж земляки, пойдемте ужинать, да и поговорим по душам.
Неожиданно,  хозяин оказался гораздо разговорчивее, настороженных гостей.
     - Вы, не из казаков ли? – поинтересовался хозяин, представившись Герасимом Васильевичем.
      - Были казаки, да все вышли – осторожничает   Егор.
       - Не доверяете? Правильно делаете. Моя семья едва ноги унесла от расказачивания на Верхнем Дону - скрылись в Ставрополье.
        - Только зажили на новом месте, обзавелись хозяйством крепким, а тут раскулачивание - опять бежать пришлось в степь подальше - сетует Герасим и хмуро продолжает.
        - Тут коллективизация меня и застала. Выбрали меня председателем колхоза, и почти сразу же прислали двадцатипятитысячника из рабочих. Теперь он и командует в колхозе, хоть и мало что смыслит в сельском хозяйстве, но политику понимает крепко. Вы ему на глаза не попадайтесь, быстро раскусит, откуда и почему вы бежите.
        - Степь большая, а жить негде, что посоветуешь нам Герасим Васильевич?- проникается доверием к хозяину Егор.
         - Есть тут недалеко хутор Донцов, колхоза там нет, да и народ  самостоятельный работящий, живут сами по себе – земля у них есть, кормятся неплохо, вот туда и поезжайте с утра, пока двадцатипятитысячник не добрался – до вас.
  Рано утром, едва наступил рассвет, семейный обоз тронулся в путь. Герасим направил их по едва приметной, чуть накатанной в степи дорожке.
        - Увидите в степи два кургана, рядышком стоят, на них и держите путь, а перевалите через курганы - там и хутор.
    Хутор нашли без труда, к вечеру были на месте. Кто-то из добросердечных хуторян провел их к пустующей в центре хутора юрте. Юрту, когда-то в спешке оставленную калмыками, никто не убирал, многим она дала временный приют, потому и оберегали ее хуторяне, как родную, едва ли не каждого в хуторе согрела она в первую ночь при переезде.
   Через два дня наведался в хутор Герасим Васильевич, интересовало его, как земляки устроились.
       - Где жить-то думаете, юрта общественная, временная?- спросил Герасим, вглядываясь в мрачного, озабоченного Егора.
       - Думаю землянки строить надо, да леса нет никакого, ни доски, ни столбика не найдешь, вот и строй, как хочешь.
        - Наверное, я смогу вам помочь, возилку дадите, дня на три?
        - Бери, если надо.
        - Тут, в степи, еще с Гражданской стоят два-три дома деревянных, полусгоревших. Калмыки когда-то пытались  перетащить на салазках дома, да не успели, убежали от красных. Бревна там неплохо сохранились, да и доски есть.
Давно я хотел их перевезти в колхоз, да все недосуг и плотников нет хороших.
        - Плотник хороший у меня есть, поможем, конечно, если и нам толк будет - соглашается сразу Егор и подзывает Тимофея.
        - Знаю я, где дома эти стоят, да только разобрать их не так просто, сделаны на совесть, что бы по степи таскать. Упряжек много надо табун целый, вот и бросили их калмыки.
      Целую неделю братья с колхозниками разбирают дома по бревнам, по доскам, перевозят на возилке в колхоз. Кое-что привозят и в хутор «Донсков» Домов оказалось гораздо больше,  чем думал Герасим, бросили их когда-то в балках.
   К осени построил Егор с сыновьями три землянки. В одной сам поселился в другой братья, а третью построили для Дуси и Аленки.
   Радуют сердце Егора сыновья, Тимофей при деле, руки его умелые на расхват - хороший строитель. Федька все возится в кузнице - ремонтируют с кузнецом конные косилки, да всякий инвентарь. Ивану тоже дело нашлось, приходят к нему хуторяне-письма писать, да во всяких бумагах просят разобраться. Вот только здоровье подводит Егора - простудился, когда камыш косил в ледяной родниковой воде целыми днями. А без камыша никак нельзя, и на крыши он идет, и выгородить лабаз для скота, да маты камышовые впрок заготовить надо. Горит тело Егора огнем, сил нет, слабость и липкий пот одолевают, а он все равно с утра до позднего вечера - в холодную воду - косит камыш, пока есть такая возможность.  
       Хуторяне, завидев невиданное богатство - целую гору досок да бревен, просят у Егора, кто бревнышко, кто доску.
       Егор не жадничает, понимает, что от нужды, да безысходности приходят к нему люди - вот и помогает, чем может и Тимоху отправляет помогать хуторянам.
    Люди тоже – благодарят за помощь. Осенью, после сбора урожая не знает дружная семья нужды в зерне, да продуктах. Понемногу обзаводятся хозяйством, куры,гуси, овцы, да корова с телкой, немного, но с голоду не умрут.
    Наступила осень, у Егора в семье полный порядок, сено заготовлено, мука есть мололи недавно зерно вместе с хуторянами, ездил Иван на мельницу, опять же возилка сгодилась.
    А здоровье все хуже, нет уже сил, подняться, с постели, выйти на свежий воздух. Помогает ему Алена, лечит, как может отварами, да хлопочет вокруг него днем и ночью.
    Уговаривает Алена больного, в больницу, мол, надо. Да только какая там больница, где она.  Доедет ли туда Егор? Да и опасается он - вдруг начнут добиваться, кто он, откуда приехал и почему?
 Тимофей тоже переживает за свою, семью - рвется в Дербетовку, да отца больного боится оставить. Как они без него зимовать будут? Привез он с братьями несколько возилок, топлива степного, собрали курай по балкам, да надолго ли его хватит, печку «буржуйку» установил в землянке отца, да надо бы настоящую печь соорудить из кирпича, только где его взять? Стал расспрашивать соседей и других хуторян. Помнит, дескать, он, что было когда-то неподалеку помещичье имение - кирпичный дом большой.
Нашли в степи то имение - одни развалины, да и кирпича почти нет. Но все же набрал Егор кирпича красного, обожженного, глиняного. Соорудил в землянке печку большую с просторной теплой лежанкой, уложил на нее больного отца. А того трясет, всего ознобился, температура днем и ночью. Натопили печь с Аленой, тепло в землянке - легче Егору стало.
 Засобирался Тимофей в дорогу, пришел проститься с отцом.
    - Как он Алена?- тихо шепчет
    - Огнем горит, бредит,- всю ночь с австрийцами воюет- всхлипывает женщина.
   Попрощался сын с отцом, поцеловал его бледный, горячий лоб, да и отправился в путь с сыном Андрюшкой. Чуяло его сердце, что больше не суждено с отцом свидеться.

Глава IV        Совхоз N 8
 
  В середине сентября Егор умер. Хоронили его всем хутором на взгорке где, и находилось небольшое  сельское кладбище.
  На похоронах братья слышали, как женщины негромко переговаривались
       -Не жалел себя, больной работал.
       - Жалко хорошие люди рано уходят.
       - Только обжился, обустроился, жить бы еще да жить.
  Прошел еще год. Алена уехала в другую станицу поближе к Дону, были у нее там дальние родственники.
  Братья оставались жить в хуторе. Иван все также занимался всякими бумагами да письмами хуторян, то пишет, то читает вслух весточки из дальних мест. Разбросали лихие военные годы родственников по всей стране. Федор, все также занимался ремонтами всякой техники. Дуся успешно справлялась с домашними делами, да ходила за скотиной и домашней птицей. Достойно жили.
 Но однажды под осень явился в землянку к братьям незваный гость. Гость, по хозяйски уселся на лавку и заявил.
       - Хутор переходит в сахвоз!  Затем достал толстый журнал и уставился на Ивана.
        - Хвамилия, имя и отечество?
        - Не хвамилия, а фамилия, имя Иван, а отечество у нас одно – Россия - язвительно заметил Иван.
        - Ты я вижу сильно грамотный, вот посмотри, если первая буква Хва- значит хвамилия- подходит незваный гость к Ивану и тычет пальцем в букву Ф- в графе журнала.
         - Иван не выдерживает- дай - ка я сам напишу, а то ты напишешь такое, что сам черт не разберет.
    Гость берет с лавки «Евангелие» от которого осталась одна обложка с названием, да несколько страниц.
         - Так, так, еще и в бога веруешь, да кулацкие письма пишешь?- потом вдруг задумывается и опять наскакивает на хозяина
          - Нет такого отечества Рассеевич, Иванович, Петрович, Сергеевич – есть, а рассеевич- нету, а еще грамотей! Но все же сует журнал Ивану
         - Ну ладно пиши, я проверю.
Через некоторое время начальственный пыл гостя усмирился, и он почти внятно объяснил;  Что недавно образованный совхоз, который он почему-то называл «Сахвозом» расширяется. И ему, представителю сельского совета поручено включить с состав государственного предприятия дикие хутора «Донцов»и «Хуторской» а так же колхозы «Верный скотовод» и «Трудовой скотовод» и теперь все, что находится в этих поселениях - является собственностью государства и принадлежит сельскому совету «сахвоза».
 Произнеся несколько раз слово государство и, государственная собственность гость опять начальственно напыжился и пошел к выходу.
        - Эй, Хвамилия, как совхоз-то называется?- окликнул его Иван.
        - «Седьмой»- не оборачиваясь, буркнул начальствующий представитель сельского совета.
        - Ты Ванька, осторожее с ним, он такой же, как Кривуля – дерьмо человек, а к властям прибивается - заметил Федор, молчаливо все наблюдавший.
  Немалую смуту внес в умы крестьян, и без того переживших немало всяких потрясений, внезапно свалившийся на их головы -Хвамилия.
  Не могли они никак взять в толк. Согласиться с тем, что поставил он их перед каким-то - «хвактом», и что теперь они рабочие какого-то «сахвоза» и все чем владеют и жилье, и скотина, и даже с таким трудом, добытое зерно принадлежит сельскому совету этого самого «сахвоза»  Непонятно было, крестьянам, что делать с семенным зерном. Самое надежное - поскорее припрятать подальше, и так живут впроголодь.
   И прятали, строили двойные стены, потайные амбары, потому и перезимовали успешно, хотя и не сытно.
   К концу зимы приехал в хутор «Донцов» начальник политотдела совхоза номер семь. Он и внес ясность в мутную информацию оставленную Хвамилией.
  Прежде всего, выяснилось, что Хвамилия никакой не начальник, а просто писарь в сельском совете совхоза, послали его, для переписи населения, только потому, что не хватает людей, владеющих грамотой.
   Но, после того, как журнал, заполненный «представителем» власти попал на глаза  районному начальству- писаря выгнали. Просто не могло проживать в этих степях такого огромного количества населения с птичьими фамилиями - Журавли, Цапли, Утки и совсем уж экзотическими Хвазанами.
 Начальник политотдела толково разъяснил, что совхоз организован в связи с решением партии большевиков о создании специализированных сельскохозяйственных предприятий по выращиванию зерна и другой сельскохозяйственной продукции. Совхозу поставлен твердый план по количеству зерна, мяса, молока,   которые надо сдать государству.
  А жителям, теперь уже рабочим совхоза, как более сознательной части