Сергеевич к вам это не относится, вы у нас редкое исключение, все женщины в библиотеке от вас без ума ,— таинственно громким шёпотом, — даже замужние. В это время открывается дверь, и заходит Юля с тапочками в руках, ставит тапочки перед Григорием Сергеевичем.
- Спасибо, Юлия Валентиновна.
- Пожалуйста.
Григорий Сергеевич снимает ботинки, облегчённо шевелит пальцами ног и одевает тапочки, обращается Светлане:
- Светлана Игнатьевна, чем я заслужил ваше неудовольствие?
- Моё! - вскрикивает Светлана от удивления — вот тебе раз!
- Зачем вы шутите с подковыркой?
- Иисусе! - лукаво отвечает Светлана — что наделала глупая, Юль выручай, — продолжает серьёзно, — Григорий Сергеевич обиделся на мою шутку, придётся увольняться. Юля вмешивается в разговор:
- Григорий Сергеевич не обижайтесь на Свету.
Юля боится, что Света со своим острым язычком может так укусить, о чём на самом деле и не желает, она находится в приподнятом настроении, и Юля знает, что если она разойдётся, любого мужчину поставит в неудобное положение. Юля продолжает защищать Свету и говорит убедительным голосом: - Таких женщин, как наша Света, днём с огнём не сыщешь, их невероятно мало, они составляют редкое, но приятное исключение из общей массы.
- Благодарю вас, Юлия Валентиновна, за предупреждение — говорит Григорий Сергеевич, довольный, что Юля поддержала его — теперь буду знать и стараться избегать лобовой полемики, иначе не Светлане Игнатьевне, а мне придётся увольняться. После слов Григория Сергеевича, все втроём смеются, обстановка разряжается, в таких случаях люди всегда чувствуют психологическое облегчение.
- Кофе стынет — говорит Света, двумя руками трогая кофейник.
- А почему только две чашки? - удивлённо спрашивает Юля, только сейчас обратив на это внимание.
- Я не буду, потому что тороплюсь.
- Ну ты даёшь, подруга, — недовольная решением Светы, не скрывая раздражения говорит Юля. Григорий Сергеевич уловив тон Юли для приличия вставляет реплику: - Останьтесь, Светлана Игнатьевна.
- С удовольствием , но не могу — жестом показывает, как она торопится — честное слово.
Юля хочет, что то сказать, но успевает выговорить только одно слово:
- Свет...
Света торопливо продолжает говорить:
- А вы тут, не торопясь, обсудите, что к чему, — в сторону Григория Сергеевича, — я тоже могу в архивах покопаться.
Григорий Сергеевич делает радостное лицо и притворно говорит:
- Это будет замечательно.
- Вот я и нагрузку для себя выпросила, что только не сделаешь, чтоб подруге помочь. Юленька, проводи меня. До свиданья, Григорий Сергеевич.
Григорий Сергеевич приподнимается с дивана:
- До свиданья ,Светлана Игнатьевна.- снова садится. Света берёт Юлю под руку и они выходят из гостиной
- Я тебе этого не прощу, — шёпотом говорит Юля.
- Может ещё спасибо скажешь, - отвечает Света — твои слова я тебе припомню.
- Жди скандал, - говорит Юля. Света целует Юлю в щёку:
- Не злись — говорит Юле, — поживём увидим.
Юля хочет возразить, но Света закрывает ей рот ладошкой:
— Завтра поговорим, я пошла. Приобнимает Юлю, целует и выходит из квартиры. Юля возвращается в гостиную, садится в кресло.
- Придётся вам одному кофе пить, — стараясь скрыть недовольство говорит Юля, — мне что-то расхотелось.
- Извините, Юлия Валентиновна, вижу пришёл не вовремя. - Встаёт с дивана, Юля спохватывается, сознавая свою бестактность: - Григорий Сергеевич, ни в коем случае, вы здесь не причём. Клянусь вам, сидите спокойно, — доверительным голосом говорит ему, — чтоб вы ничего плохого не думали, я буду пить кофе вместе с вами.
- Мне будет очень неприятно, — обескураженно говорит Григорий Сергеевич, — если вы будете, что-то делать против своего желания, - наклонив голову замолкает.
- Ну что вы, не обижайтесь, — как только можно искренно, говорит Юля, — это я из-за Светки расстроилась, давайте не будем больше об этом вспоминать. Юля берёт кофейник и разливает кофе по чашкам: - За кофием и разговор пойдёт интересней, а то сколько уже сидим, а о деле, которое вас волнует, толком и не поговорили, всё куда то в сторону — подвигает Григорию Сергеевичу чашечку с кофием, — уважьте хозяйку.
- Из ваших рук, — с благодарностью говорит Григорий Сергеевич, — я способен выпить целый кофейник.
- Мы так не договаривались, комплименты после кофе, — Юля берёт вазу с печеньем и подвигает её к Григорию Сергеевичу, — печенье берите, вкусное, не магазинное, мама печёт. Григорий Сергеевич отпивает кофе, пробует печенье.
- Ну как?
- Замечательно, очень вкусно.
- Всем нравится, мама у меня по кулинарии, мастер высшего класса. Папа, как приезжает, только и требует пирогов и пирожных. В заморских странах говорит, нет ничего подобного.
- А кто он у вас?
- Штурман дальнего плавания. Мы его редко видим, мама всю жизнь не может к этому привыкнуть, а папа говорит, что в разлуке любовь крепче. В это время звонит телефон, Юля снимает трубку:
- Алло! - слушает, что ей говорят, но голос не узнаёт и не может догадаться, что это Владимир, в ней всё перегорело и чувства временно в ней замерли и ни чего ей не подсказывают, и она с нетерпением, даже не вникая , в то, что ей говорят отвечает: - Никого, вы ошиблись номером. Кладет трубку на место, небрежно поправляет причёску и смотрит на Григория Сергеевича, который всеми силами старается избавиться от неловкости и продолжает тему прерванного разговора: - Истину в любви найти невозможно, как не спорь, побеждал бы тот... Юля шутя импровизирует:
- У кого язык лучше подвешен. Григорий Сергеевич улыбается и делает Юле комплимент: - Образно и метко подмечено, лучше не скажешь, не будем спорить о любви.
- Поговорим о деле, — в рифму Юля заканчивает его мысль. Григорий Сергеевич не растерявшись продолжает: - «Дело не волк в лес не убежит» Юля смеётся и улыбаясь говорит:- К месту переделали.
- Фольклор и литературоведение от одной бурёнушки молоко пьют, — уточняет Григорий Сергеевич.
- А всё же мне интересно знать, в чём конкретно заключается моя помощь? Григорий Сергеевич после обмена дружескими репликами почувствовал себя уверенно и свободно у него даже голос изменился приобрёл неподдельную уверенность и звучать стал убедительно: - Как я уже говорил, моя диссертация почти готова осталось уточнить энциклопедические детали, но так как защита назначена через месяц, мне хочется дополнить её ещё одной главой, затронуть образ жизни Пьера Эйкема Монтеня, отца Мишеля. Юля внимательно слушает не перебивая, Григорий Сергеевич почувствовал её интерес к его словам, весь загорелся изнутри, слова полились из него потоком: - Он не менее интересен, чем его сын, если покопаться в его жизни. Участвуя в военных походах против Италии не разменялся на материальные ценности и это в то врем когда каждый думал о трофеях, как бы золота и драгоценностей заиметь побольше. Он захватил вместо золота, самую драгоценную добычу — идею образования своего сына, это был его единственный трофей — метод воспитания, созданный просветителями Итальянского возрождения. Личность по тем временам, скажу вам, Юлия Валентиновна, — незаурядная. Да и не только по тем, если сравнивать.
- У нас должна быть литература по этому вопросу, — говорит Юля.
- В хранилищах у нас неразбериха, - с досадой отмечает Григорий Сергеевич — крупнейшая библиотека, а такая безалаберность, только начали всё оцифровывать, — с искренним сожалением, — это сколько книг не смогли найти своего читателя.
- Возможностей раньше таких не было, компьютеры не так давно появились, — размышляет Юля,— я когда в школе училась и ничего о них не знала. Мир на глазах меняется.
- Люди не очень желают приобщаться к новому.
- Инерция выработалась из поколения в поколение — Юля продолжает говорит как бы вслух для Григория Сергеевича и в тоже время для себя — папа говорит, что людей к этому приучили, экономика была на таком примитивном уровне, где можно было обходиться без знаний, достаточно было энтузиазма. Григорий Сергеевич удивлённо смотрит на Юлю, он не ожидал услышать от неё подобные рассуждения: - В этом, что то есть — замечает он.
- Мы отучаемся от инерции, но мы дети своих родных, и это нас спасает, только потом часть общественного организма, который люди призванные его совершенствовать, его уничтожили, в силу своей серости, обществу нужны новые технологии, но серость не хочет это признавать — Юля вся возбуждается от своих слов она покраснела и очень взволнована, но продолжает говорить — папа приводит очень убедительные аргументы его интересно слушать — спохватившись — да вы кофе пейте, и печенье ешьте, давайте подолью, — берёт кофейник и подливает Григорию Сергеевичу,— о хлебе насущном забывать нельзя.
- А себя не обделяйте ,Юлия Валентиновна.
- Себя я точно не забуду, — смеясь отвечает Юля.
- Да о хлебе ,— хочет дополнить Григорий Сергеевич, уже известную истину, - Юлия Валентиновна, вы обращали внимание, что любая беседа приятней протекает на сытый желудок. В это время раздаётся звонок в прихожей, длинный, три коротких. У Юли из рук, чуть не выпал кофейник: так звонил только Владимир. Она потрясена от неожиданности, не знает, что делать и начинает метаться по гостиной.
- Юля, что с вами? - изумлённый её поведением спрашивает Григорий Сергеевич. Юля не отвечает на её лице её полная растерянность, она не знает и не понимает, как себя вести из неё вырываются слова обращённые в неизвестность:
- Ах, что делать!? Господи! Боже мой! - Григорий Сергеевич вскакивает с дивана и взволнованно:
- Юля! Юля Валентиновна!
Опять звонок, длинный, три коротких. Юля хватается за голову и подбегает к Григорию Сергеевичу:
- Что же вы стоите! - чуть не крича, глядя на него бешеными глазами, она плохо понимает, что надо делать и что говорить и говорит то что приходит в голову - Спрячьтесь прошу вас!
- Вы объясните? - поражённый её поведением говорит Григорий Сергеевич.
- Потом, потом! - дрожащим от чрезмерного волнения голосом отвечает Юля и резко с нетерпением — Да не стойте вы, как истукан! Хватает Григория Сергеевича за руку и тянет к выходу на балкон: - Быстрей! Быстрей! - торопит она его.
- Юля, я ничего не понимаю, — ошарашенный происходящим говорит он. Юля не отвечает ему, она силой выталкивает его на балкон, он не сопротивляется ей, только удивлённо что то неразборчиво говорит, она не слушает и не слышит его, закрывает балконную дверь, задёргивает штору, нервно поправляет волосы и идёт к двери, слышит в прихожей голоса останавливается, это голос матери и Владимира. Открывается дверь и входит Владимир, они оказываются лицом к лицу.
- Картина Репина! - бодро говорит Владимир — Не ждали! - Что насупилась, Валентиновна? - Раскидывает руки и просящим голосом полном любви - «не вели казнить, вели миловать»
- Не подходи ко мне!- кричит Юля сквозь слёзы, и рыдая бросается к нему в объятия.
- Глупышка ты моя, — успокаивая и прижимая её к себе ,говорит Владимир — как я без тебя соскучился, Я всё, всё тебе объясню, виноват, ругай меня, ругай. У Юлю от рыдания вздрагивают плечи. Владимир берёт двумя руками её голову, смотрит ей в глаза и нежно на что только способен любящий мужчина говорит: - Разве можно так горько плакать, голубоглазенькая моя, и слёзки, и сопелки. Ну что нам теперь делать? Достаёт платок, вытирает
